– Последние несколько лет мы жили очень хорошо.
– Да.
– И даже сейчас все не так плохо, как тебе кажется. Мне не в первый раз приходится начинать с нуля. – Сенда невесело рассмеялась. – Где бы мы ни оказались, обещаю тебе, что ты не успеешь оглянуться, как все уже образуется. Я становлюсь настоящим профессионалом в таких делах. Ладно, пойду-ка я лучше одеваться. Мы и так уже долго собираемся. Чем скорее доберемся до Даниловского дворца, тем лучше.
Инга последовала за ней в прихожую.
– А что, если Даниловы уже уехали? – робко спросила она, снимая с полированной латунной вешалки пальто Сенды. – Или если они не смогут нам помочь?
У Сенды непроизвольно задергалась щека.
– Об этом мы станем беспокоиться, только если это в самом деле случится, – решительно ответила она, но, несмотря на фальшивую ноту оптимизма, прозвучавшего в ее голосе, Инга затронула самое больное место, самое трудное препятствие, которое может возникнуть на их пути.
Вполне возможно, что Даниловы уже отбыли в неизвестном направлении. А если это так, то как ей узнать куда? В России не было уголка, где бы не простирались их владения, так же как нельзя было сосчитать европейские страны, в которых у них были свои дома. Кто им поможет, если Вацлав уже уехал? Где она возьмет деньги на дорогу? Кто еще сможет ей помочь пересечь раздираемые войной границы?
Вздохнув, Сенда надела пальто, которое подала ей Инга. Это была не одна из ее шести бесценных меховых шуб, к которым она так привыкла, а толстое шерстяное пальто угольно-серого цвета. Но Сенда утешала себя тем, что подстежка из овечьей шерсти не даст ей замерзнуть. И все же она ничего не смогла поделать с горькой мыслью, непроизвольно возникшей в ее голове: кому теперь достанутся ее, таким трудом заработанные манто? Кто станет кутаться в их дорогой пышный мех? Кто-то, кто, без сомнения, никогда не оценит их; кто-то, кто позволит моли пировать на их вышитой вручную подкладке, кто будет волочить изумительно подобранные шкурки по грязи, а может быть, просто изорвет и испачкает их.
Сенда обернулась к зеркалу, чтобы проверить, как она выглядит, – еще одно ненужное действие, порожденное привычкой. Даже в шерстяном пальто она смотрелась слишком респектабельно и элегантно для такого смутного времени. Растрепав кончиками пальцев свои прекрасно уложенные медные волосы, чтобы они казались спутанными, она подумала, что пальто, так же как и два чемодана, следовало бы немного испачкать. Оно было слишком новым и красивым, несмотря на простой покрой.
– Принеси ножницы, – попросила она Ингу.
Инга торопливо пошла к столику со швейными принадлежностями, и, когда возвратилась, Сенда повернулась к ней спиной.
– Быстро распори боковые швы и шов сзади на талии, – проинструктировала она Ингу, наклоняясь, чтобы приподнять подол, доходящий до ее красивых щиколоток. Вцепившись зубами в шов и потянув пальцами нитку, Сенда надорвала подкладку, в то время как Инга подпорола аккуратные ручные стежки на талии. Сенда снова взглянула на себя в зеркало и удовлетворенно кивнула головой. Теперь пальто казалось сшитым намного хуже. По крайней мере, в нем она не будет казаться утонченной и элегантной в глазах разъяренной толпы, рыщущей по улицам в поисках добычи.
Скорбно качая головой, она не сразу отвела от зеркала взгляд. Казалось невероятным, что эти скромные пальто на их плечах и скудное содержимое двух дешевых чемоданов Инги составляют итог нескольких последних лет. Денег у них не было, если не считать немного наличных на домашние расходы, которые Инга припрятала от любопытных глаз Поленьки.
Не говоря ни слова, Инга наклонилась и подняла с полу свой чемодан.
– Хотела бы я знать, что станет теперь с Россией. – Она покачала головой. – Не могу поверить, что царь отрекся от престола.
– Полагаю, у него не было выбора, – пожала плечами Сенда. – Я не думаю, что теперь это имеет какое-то значение. Приходится рассчитывать лишь на человеческую природу, а люди очень жадны, независимо от того, к какому слою они принадлежат. Поленька это доказала. Если «народ», как они себя называют, отберет у аристократии все, значит, деньги, ценности и привилегии по-прежнему останутся здесь. – Она криво улыбнулась. – Только перейдут из одного кармана в другой.
– Наверное, вы правы, – согласилась Инга.
По дороге к выходу Сенда в последний раз глубоко и жадно вдохнула такой знакомый запах полированной мебели и печеных яблок, в последний раз окинула взглядом свое уютное жилище. Затем погасила свет. Это было еще одно мирское действие, рожденное привычкой. Захлопывая за собой дверь и грустно улыбаясь, она подумала, что ей ведь незачем беспокоиться о счете за электричество. И вообще просто поразительно, почему электричество все еще не отключили. Все остальное, казалось, перестало работать.
Когда они подошли к входной двери, Сенда повернулась к Инге.
– Это твой последний шанс, – боязливо сказала она. – Если ты хочешь остаться или отправиться куда-то в одиночку, не обременяя себя ни мной, ни Тамарой… мы поймем. – Она храбро улыбнулась сквозь неожиданно навернувшиеся на глаза слезы. За последние несколько лет Инга стала такой неотъемлемой частью их жизни, что существование без нее казалось немыслимым. Она стала для Тамары второй матерью, а для Сенды – сестрой.
– Я уже приняла решение, – не колеблясь, ответила девушка. – Мне кажется, мы договорились, что я последую за вами, куда бы вы ни пошли.
– Возможно, нас ждут тяжелые времена, – предупредила ее Сенда.
– И что? Вы с Тамарой – моя единственная семья, – просто сказала Инга. – Несмотря ни на что, я не представляю, как бы смогла покинуть тех, кого люблю. Мы или выплывем вместе, или утонем вместе. Все очень просто.
– Спасибо, Инга, – растроганно проговорила Сенда. Опустив чемодан, она обняла ее. Женщины долго молчали. Наконец Сенда высвободилась из объятий. – А теперь запомните, если мы наткнемся на толпу, надо держаться за руки. Не важно, если из-за этого нам придется потерять один из чемоданов. Гораздо важнее, чтобы нас не разлучили.
Инга посмотрела на нее.
– Все это мы уже обсуждали, – мягко сказала она, печально улыбаясь. – Теперь, кажется, вы нас задерживаете.
– Если мы потеряем друг друга, встречаемся у Даниловского дворца. – Сенда взглянула на Тамару. – Ты готова, золотко?
Тамара подняла на мать широко раскрытые изумрудные глаза, лицо ее казалось особенно уязвимым и нежным. Они храбро кивнула головой.
Сенда решительно вздернула подбородок.
– Инга?
Инга помогла Тамаре закутать горло шарфом, затем сама повязала свою деревенскую шаль и глубоко вздохнула.
– Я готова.
– Да сопутствует нам удача, – прошептала Сенда. отворяя массивную, тяжелую резную дверь в холодную мартовскую ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Да.
– И даже сейчас все не так плохо, как тебе кажется. Мне не в первый раз приходится начинать с нуля. – Сенда невесело рассмеялась. – Где бы мы ни оказались, обещаю тебе, что ты не успеешь оглянуться, как все уже образуется. Я становлюсь настоящим профессионалом в таких делах. Ладно, пойду-ка я лучше одеваться. Мы и так уже долго собираемся. Чем скорее доберемся до Даниловского дворца, тем лучше.
Инга последовала за ней в прихожую.
– А что, если Даниловы уже уехали? – робко спросила она, снимая с полированной латунной вешалки пальто Сенды. – Или если они не смогут нам помочь?
У Сенды непроизвольно задергалась щека.
– Об этом мы станем беспокоиться, только если это в самом деле случится, – решительно ответила она, но, несмотря на фальшивую ноту оптимизма, прозвучавшего в ее голосе, Инга затронула самое больное место, самое трудное препятствие, которое может возникнуть на их пути.
Вполне возможно, что Даниловы уже отбыли в неизвестном направлении. А если это так, то как ей узнать куда? В России не было уголка, где бы не простирались их владения, так же как нельзя было сосчитать европейские страны, в которых у них были свои дома. Кто им поможет, если Вацлав уже уехал? Где она возьмет деньги на дорогу? Кто еще сможет ей помочь пересечь раздираемые войной границы?
Вздохнув, Сенда надела пальто, которое подала ей Инга. Это была не одна из ее шести бесценных меховых шуб, к которым она так привыкла, а толстое шерстяное пальто угольно-серого цвета. Но Сенда утешала себя тем, что подстежка из овечьей шерсти не даст ей замерзнуть. И все же она ничего не смогла поделать с горькой мыслью, непроизвольно возникшей в ее голове: кому теперь достанутся ее, таким трудом заработанные манто? Кто станет кутаться в их дорогой пышный мех? Кто-то, кто, без сомнения, никогда не оценит их; кто-то, кто позволит моли пировать на их вышитой вручную подкладке, кто будет волочить изумительно подобранные шкурки по грязи, а может быть, просто изорвет и испачкает их.
Сенда обернулась к зеркалу, чтобы проверить, как она выглядит, – еще одно ненужное действие, порожденное привычкой. Даже в шерстяном пальто она смотрелась слишком респектабельно и элегантно для такого смутного времени. Растрепав кончиками пальцев свои прекрасно уложенные медные волосы, чтобы они казались спутанными, она подумала, что пальто, так же как и два чемодана, следовало бы немного испачкать. Оно было слишком новым и красивым, несмотря на простой покрой.
– Принеси ножницы, – попросила она Ингу.
Инга торопливо пошла к столику со швейными принадлежностями, и, когда возвратилась, Сенда повернулась к ней спиной.
– Быстро распори боковые швы и шов сзади на талии, – проинструктировала она Ингу, наклоняясь, чтобы приподнять подол, доходящий до ее красивых щиколоток. Вцепившись зубами в шов и потянув пальцами нитку, Сенда надорвала подкладку, в то время как Инга подпорола аккуратные ручные стежки на талии. Сенда снова взглянула на себя в зеркало и удовлетворенно кивнула головой. Теперь пальто казалось сшитым намного хуже. По крайней мере, в нем она не будет казаться утонченной и элегантной в глазах разъяренной толпы, рыщущей по улицам в поисках добычи.
Скорбно качая головой, она не сразу отвела от зеркала взгляд. Казалось невероятным, что эти скромные пальто на их плечах и скудное содержимое двух дешевых чемоданов Инги составляют итог нескольких последних лет. Денег у них не было, если не считать немного наличных на домашние расходы, которые Инга припрятала от любопытных глаз Поленьки.
Не говоря ни слова, Инга наклонилась и подняла с полу свой чемодан.
– Хотела бы я знать, что станет теперь с Россией. – Она покачала головой. – Не могу поверить, что царь отрекся от престола.
– Полагаю, у него не было выбора, – пожала плечами Сенда. – Я не думаю, что теперь это имеет какое-то значение. Приходится рассчитывать лишь на человеческую природу, а люди очень жадны, независимо от того, к какому слою они принадлежат. Поленька это доказала. Если «народ», как они себя называют, отберет у аристократии все, значит, деньги, ценности и привилегии по-прежнему останутся здесь. – Она криво улыбнулась. – Только перейдут из одного кармана в другой.
– Наверное, вы правы, – согласилась Инга.
По дороге к выходу Сенда в последний раз глубоко и жадно вдохнула такой знакомый запах полированной мебели и печеных яблок, в последний раз окинула взглядом свое уютное жилище. Затем погасила свет. Это было еще одно мирское действие, рожденное привычкой. Захлопывая за собой дверь и грустно улыбаясь, она подумала, что ей ведь незачем беспокоиться о счете за электричество. И вообще просто поразительно, почему электричество все еще не отключили. Все остальное, казалось, перестало работать.
Когда они подошли к входной двери, Сенда повернулась к Инге.
– Это твой последний шанс, – боязливо сказала она. – Если ты хочешь остаться или отправиться куда-то в одиночку, не обременяя себя ни мной, ни Тамарой… мы поймем. – Она храбро улыбнулась сквозь неожиданно навернувшиеся на глаза слезы. За последние несколько лет Инга стала такой неотъемлемой частью их жизни, что существование без нее казалось немыслимым. Она стала для Тамары второй матерью, а для Сенды – сестрой.
– Я уже приняла решение, – не колеблясь, ответила девушка. – Мне кажется, мы договорились, что я последую за вами, куда бы вы ни пошли.
– Возможно, нас ждут тяжелые времена, – предупредила ее Сенда.
– И что? Вы с Тамарой – моя единственная семья, – просто сказала Инга. – Несмотря ни на что, я не представляю, как бы смогла покинуть тех, кого люблю. Мы или выплывем вместе, или утонем вместе. Все очень просто.
– Спасибо, Инга, – растроганно проговорила Сенда. Опустив чемодан, она обняла ее. Женщины долго молчали. Наконец Сенда высвободилась из объятий. – А теперь запомните, если мы наткнемся на толпу, надо держаться за руки. Не важно, если из-за этого нам придется потерять один из чемоданов. Гораздо важнее, чтобы нас не разлучили.
Инга посмотрела на нее.
– Все это мы уже обсуждали, – мягко сказала она, печально улыбаясь. – Теперь, кажется, вы нас задерживаете.
– Если мы потеряем друг друга, встречаемся у Даниловского дворца. – Сенда взглянула на Тамару. – Ты готова, золотко?
Тамара подняла на мать широко раскрытые изумрудные глаза, лицо ее казалось особенно уязвимым и нежным. Они храбро кивнула головой.
Сенда решительно вздернула подбородок.
– Инга?
Инга помогла Тамаре закутать горло шарфом, затем сама повязала свою деревенскую шаль и глубоко вздохнула.
– Я готова.
– Да сопутствует нам удача, – прошептала Сенда. отворяя массивную, тяжелую резную дверь в холодную мартовскую ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146