– Хорошо, – коротко сказала она, взглянув на графиню Флорински. – Я посмотрю, что можно сделать. Но ничего не обещаю. – Вера держалась царственно прямо, предвкушая удовольствие от того, что собиралась сотворить.
– Ну, слава Богу! – залилась счастливой трелью графиня Флорински, скрестив от удовольствия руки на своей необъятной груди. – Я знала, что могу положиться на вас, мадам! Как вы меня обрадовали! Какой груз вы сняли с моей души! – Графиня повернулась к Сенде, схватила ее за обе руки и любовно сжала их. – Ну, голубушка, мне бы так хотелось остаться с вами, но, к сожалению, долг зовет. – Она неожиданно приподнялась на цыпочки и чмокнула Сенду в щеку.
Сенду тронул этот жест, но она была в ужасе от того, что ей придется в одиночестве претерпевать свою первую в жизни примерку.
– Вам надо идти? – Голос ее звучал испуганно. – Не успела моя сказочная крестная появиться из ниоткуда, как вновь исчезает. – Она нервно прикусила нижнюю губу.
– Нет, нет, нет, милочка. – Графиня показала рукой в сторону Веры. – Это не я ваша сказочная крестная. Это она.
– Вы слишком добры, графиня, – проговорила портниха, стараясь скрыть удовольствие за непроницаемой маской, носить которую за прошедшие десятилетия она научилась в совершенстве.
– Ну, мне пора! – пропела графиня. – Я и так слишком замешкалась. У меня столько… Господи! Цветы! – Она легонько шлепнула себя по щеке. – Господи, я совсем забыла о них. – Она улыбнулась Сенде. – Видите, как трудно устраивать такие праздники, как день рождения княгини. Вы и представить себе не можете, сколько у меня дел. Стол… музыка… цветы. Голубушка, у меня просто голова идет кругом. Не упасть бы в обморок! – Она поколебалась, затем в отчаянии поискала вокруг себя глазами и увидела на столе квадратную картонку. Схватила ее и стала яростно, как веером, обмахиваться ею. – Возможно… – запинаясь, проговорила она, – возможно, мне надо присесть на минутку… – Слова ее повисли в воздухе, и она, казалось, начала медленно никнуть и оседать.
Обеспокоенная, Сенда потянулась к ней, чтобы подхватить, но мадам Ламот кивнула своим ученицам – они бросились к графине и помогли ей опустить свое грузное тело в кресло красного дерева.
– Да, вот так. Мне намного лучше. Что это со мной случилось? Это так на меня не похоже… – Графиня прикрыла глаза, яростно обмахиваясь своим импровизированным веером. Сенда говорила что-то, но она не обращала внимания на ее слова. Затем прекратила обмахиваться. – Простите меня, голубушка. У меня какая-то каша в голове. Вы должны меня извинить.
– Вы сказали, что отвечаете за праздник? – спросила Сенда. – Я этого не знала.
– Конечно! – небрежно ответила графиня. – Всем это известно. Я зарабатываю на жизнь тем, что помогаю устраивать приемы. – Заметив изумленное выражение на лице Сенды, графиня сочла своим долгом объяснить свои слова, и взгляд ее огромных глаз стал отсутствующим. – Понимаете, после смерти моего Бориса, упокой Господь его душу, – он был гусарским офицером, таким высоким и красивым… таким лихим и стройным. Представляете, рейтузы так плотно сидели на нем, что натягивать их приходилось двум слугам! У него были такие широкие плечи и эти эполеты… Хоть убей, я никогда не пойму, что он во мне нашел. – Она помолчала, затем более слабым голосом продолжала: – Разумеется, я знаю. Это все знают. Офицерское звание Бориса потребовало почти всех денег, которые оставили ему родители, и он почему-то думал, что я богата.
– Ох, – Сенда всем сердцем сочувствовала своей новой знакомой. – Как ужасно, должно быть, было узнать об этом.
– Нет, вы не должны так плохо думать о нем. Это очень длинная история, голубушка, достаточно сказать, что мой дорогой Борис проиграл все до последнего рубля, а потом… Ох, милочка!.. покончил жизнь самоубийством, оставив меня одну с огромными долгами. И вот я взяла, как говорится, быка за рога и пошла работать, чтобы расплатиться с ними и заработать себе на жизнь. – Она еще с минуту яростно обмахивалась импровизированным веером, затем продолжила: – Я отказалась жить из милости у своих родственников и друзей, как какая-нибудь скучная незамужняя тетка. И вот уже много лет занимаюсь устроительством различных празднеств и тому подобных увеселений за плату. Я начала работать еще при жизни отца Вацлава и смогла поддерживать себя материально. Благодарю Бога за то, что он послал мне дорогого Вацлава и его друзей. – Она ласково засмеялась. – Теперь вы видите, Сенда, милая, что, несмотря на мой титул, я самая обычная рабочая женщина. – Она перехватила суровый, неодобрительный взгляд мадам Ламот и проигнорировала его, тронув золотой медальон, висящий у нее на шее. Когда она быстро открыла его, там оказались часы.
Графиня широко раскрытыми от ужаса глазами взглянула на них, затем решительно закрыла медальон и уронила на пол свою картонку. То, как энергично она выскочила из кресла и как замечательно твердо держалась на ногах, доказывало, что приступ головокружения был не более чем притворством.
– Мне нельзя больше терять ни минуты! – воскликнула она. – Должно быть, цветы из Крыма уже доставили, и мне надо проследить за праздничным убранством. Да, я уверена, что среди них есть камелии. Я скажу, чтобы один букет отнесли в театр. – Графиня быстро обняла Сенду, прижав ее к своей пахнущей сиренью груди, и торопливо заковыляла к выходу. У самой двери она обернулась: – Ля-ля-ля! – пропела она и, помахав им рукой и послав воздушный поцелуй, закрыла за собой дверь.
Мадам Ламот облегченно вздохнула, а Сенда невольно улыбнулась. Графиня могла бы не рассказывать ей о своем положении; она сделала это для того, чтобы Сенда могла побороть свою стеснительность. Сенда про себя поблагодарила ее. Она была такой бесхитростной, очаровательной и честной женщиной, что целиком и полностью завоевала симпатию Сенды.
Мадам Ламот, напротив, была явно недовольна этим вынужденным перерывом. Как только дверь закрылась, она повернулась к Сенде и громко хлопнула в ладоши.
– Пора. Мы и так потеряли много драгоценного времени. Теперь нам надо снять с вас мерки… мадам… мадмуазель?
– Я – вдова.
– Значит, мадам. Разденьтесь. – Аристократические брови мадам Ламот повелительно изогнулись дугой, показывая, что Сенде лучше не мешкать.
Девять часов спустя Сенда критически разглядывала свое отражение в четырех высоких зеркалах, закрепленных в подвижных рамах с вычурной резьбой. Мадам Ламот стояла в стороне, чопорно сложив на груди руки с почти довольным выражением на лице, отчего ее обычно бесстрастные черты казались мягче. Рядом с ней застыли две ученицы, с широко раскрытыми от изумления ртами.
– Это… я? – недоверчиво спросила Сенда, на несколько секунд отведя глаза от отражения в зеркале и взглянув в сторону мадам Ламот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146