Она смотрела, не
сходя с места, и увидела, как к женщине, только что сошедшей с
автобуса, на котором приехала Рози, бросился какой-то мужчина. Он
схватил ее и развернул так резко, что ноги бедняжки оторвались от
асфальта. Женщина испустила крик восторга и ужаса, яркий, как вспышка
пистолетного выстрела в заполненном людьми шумном здании вокзала.
Справа от Рози вытянулся ряд игровых автоматов, и, хотя ночь достигла
своего апогея, мальчишки - подавляющее большинство в бейсбольных
кепках козырьками назад и с взъерошенными волосами - прилипли к ним
животами.
- Попробуй еще раз, космический кадет! -- предложил ближайший к
Рози автомат скрипучим механическим голосом. - Попробуй еще раз,
космический кадет! Попробуй еще раз, космический кадет!
Она медленно прошла мимо игровых автоматов и окунулась в суету
вокзала, уверенная в одном: в такой час ночи не рискнёт выходить в
город. Ей казалось, что как только она высунет нос наружу, тут же
изнасилуют, убьют, а труп сунут в ближайший ящик для мусора. Бросив
взгляд влево, увидела двух полицейских в форме, спускающихся на
эскалаторе с верхнего уровня. Один полицейский поигрывал дубинкой,
вращая ее по замысловатой траектории. Другой улыбался жесткой улыбкой,
заставившей ее вспомнить об оставшемся в восьмистах милях позади
человеке. Он улыбался,, но в его постоянно движущихся глазах не было и
тени улыбки.
"А что если их задача заключается в том, чтобы примерно раз в час
проходить по вокзалу и вышвыривать на улицу всех, у кого нет билетов?
Что ты будешь делать тогда?"
Она поищет решение потом, когда - если - это произойдет, что-то
сделает. Пока что она на всякий случай решила отойти от эскалатора и
направилась к углублению в стене вокзала, где на решетчатых
пластмассовых креслах сидело десятка полтора путешественников. К
подлокотникам были прикреплены маленькие телевизоры, которые
включались, когда в прорезь опускалась монета. По пути Рози краешком
глаза следила за копами и облегченно вздохнула, увидев, что они
зашагали в совершенно противоположную сторону. Через два с половиной
часа, самое большее через три, наступит рассвет. После этого пусть
обнаруживают ее и вышвыривают из вокзала. Но до той поры она
намеревалась оставаться здесь, где много света и людей.
Она уселась в кресло с прикрепленным к нему телевизором. Через
два кресла от нее дремала девушка в линялой вельветовой куртке и с
рюкзаком на коленях. Глаза ее закатились под пурпурные от косметики
веки, с нижней губы спускалась длинная серебристая нить слюны. На
тыльной стороне ее руки неровными заглавными буквами было
вытатуировано: "Я ЛЮБЛЮ СВОЕГО СУЖИНОГО".
"Где же твой суженый сейчас, красавица?" - подумала Рози. Она
посмотрела на темный экран телевизора, потом перевела взгляд на
облицованную кафельной плиткой стену. На стене кто-то красным
фломастером написал: "ПОЦЕЛУЙ МОЙ ЗАРАЖЕННЫЙ СПИДОМ ЧЛЕН". Она
поспешно отвернулась, словно боясь, что вульгарная надпись может
обжечь сетчатку глаз, если слишком долго смотреть на нее, и уставилась
на дальний конец вокзального здания. На противоположной стене висели
огромные часы со светящимся циферблатом. Было шестнадцать минут
четвертого.
"Еще два с половиной часа, и я смогу уйти отсюда", - решила она и
устроилась в кресле поудобнее, чтобы переждать их.
2
Около шести часов предыдущего вечера, когда автобус сделал
большую остановку, она перекусила бутербродом с сыром, выпила стакан
лимонада. С тех пор не ела, и голод давал о себе знать. Она сидела в
кресле с телевизором до тех пор, пока часовая стрелка не сделала
полный оборот - четыре часа утра, - после чего решила, что настало
время подкрепиться. Рози пересекла зал, переступая по дороге через
тела спящих, и вошла в небольшой кафетерий рядом с окошками билетных
касс. Многие из лежавших на полу цепко прижимали к себе раздувшиеся,
подклеенные липкой лентой пластиковые мешки, и к тому времени, когда
официант принес ей кофе, сок и чашку овсянки, она поняла, что напрасно
волновалась из-за полицейских, которые могли выгнать ее с вокзала. На
полу спали не транзитные путешественники; это были бездомные и нищие,
собиравшиеся на ночь на автостанции. Рози почувствовала, что ей их
жалко, и одновременно испытала чувство облегчения - приятно знать, что
завтра и для нее найдется место, если негде будет переночевать.
"А если он приедет сюда, в этот город, где, по-твоему, начнет
искать тебя в первую очередь? Куда направит свои шаги?"
Но это же глупо - ему ни за что не найти ее, она не оставила ни
единой возможности, ни малейшей зацепки - однако при мысли о нем
показалось, что по спине, вдоль позвоночника, прошелся холодный палец.
От еды она взбодрилась, стала чувствовать себя лучше и сильнее.
Покончив с завтраком (над чашечкой кофе просидела очень долго, пока не
поймала на себе выражавший явное нетерпение взгляд смуглолицего
мальчишки-официанта), она медленно поднялась из-за столика и
неторопливо вернулась назад. По пути заметила сине-белый круг над
киоском рядом с пунктом проката автомобилей. Слова, идущие по синей
внешней полосе круга, гласили: "ПОМОЩЬ ПУТЕШЕСТВЕННИКАМ", и Рози
серьезно подумала, что за всю историю мира не было путешественника,
который нуждался бы в помощи больше, чем она.
Она повернула к сине-белому кругу. Внутри киоска под вывеской
сидел мужчина среднего возраста с редеющими волосами и в очках с
роговой оправой. Он читал газету. Она сделала несколько шагов, затем
остановилась. С чем она собирается обратиться к нему? Что скажет? Что
бросила мужа? Что сбежала из дому, захватив с собой только сумочку и
его кредитную карточку, что у нее нет одежды, кроме той, что сейчас на
ней?
"А почему бы и нет? - вставила реплику миссис
Практичность-Благоразумие, и полное отсутствие сострадания в ее голосе
потрясло Рози, как хлесткая пощечина. -- Если у тебя хватило духу
бросить мужа, неужели теперь испытываешь стеснение и боязнь признаться
в этом?"
Она не знала, так это или нет, но понимала, что сообщить
совершенно незнакомому человеку о главном событии жизни в четыре часа
утра, или вернее, ночи, будет нелегко. "И вообще, скорее всего, он
пошлет меня подальше. Скорее всего, его задача - помогать людям,
потерявшим билеты, или делать объявления по громкоговорителю о
заблудившихся детях".
Тем не менее ноги продолжали нести к будке помощи
путешественникам, и она поняла, что действительно намерена рассказать
обо всем незнакомому мужчине с редеющими волосами и в очках с роговой
оправой, - собирается сделать это по самой простой причине:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
сходя с места, и увидела, как к женщине, только что сошедшей с
автобуса, на котором приехала Рози, бросился какой-то мужчина. Он
схватил ее и развернул так резко, что ноги бедняжки оторвались от
асфальта. Женщина испустила крик восторга и ужаса, яркий, как вспышка
пистолетного выстрела в заполненном людьми шумном здании вокзала.
Справа от Рози вытянулся ряд игровых автоматов, и, хотя ночь достигла
своего апогея, мальчишки - подавляющее большинство в бейсбольных
кепках козырьками назад и с взъерошенными волосами - прилипли к ним
животами.
- Попробуй еще раз, космический кадет! -- предложил ближайший к
Рози автомат скрипучим механическим голосом. - Попробуй еще раз,
космический кадет! Попробуй еще раз, космический кадет!
Она медленно прошла мимо игровых автоматов и окунулась в суету
вокзала, уверенная в одном: в такой час ночи не рискнёт выходить в
город. Ей казалось, что как только она высунет нос наружу, тут же
изнасилуют, убьют, а труп сунут в ближайший ящик для мусора. Бросив
взгляд влево, увидела двух полицейских в форме, спускающихся на
эскалаторе с верхнего уровня. Один полицейский поигрывал дубинкой,
вращая ее по замысловатой траектории. Другой улыбался жесткой улыбкой,
заставившей ее вспомнить об оставшемся в восьмистах милях позади
человеке. Он улыбался,, но в его постоянно движущихся глазах не было и
тени улыбки.
"А что если их задача заключается в том, чтобы примерно раз в час
проходить по вокзалу и вышвыривать на улицу всех, у кого нет билетов?
Что ты будешь делать тогда?"
Она поищет решение потом, когда - если - это произойдет, что-то
сделает. Пока что она на всякий случай решила отойти от эскалатора и
направилась к углублению в стене вокзала, где на решетчатых
пластмассовых креслах сидело десятка полтора путешественников. К
подлокотникам были прикреплены маленькие телевизоры, которые
включались, когда в прорезь опускалась монета. По пути Рози краешком
глаза следила за копами и облегченно вздохнула, увидев, что они
зашагали в совершенно противоположную сторону. Через два с половиной
часа, самое большее через три, наступит рассвет. После этого пусть
обнаруживают ее и вышвыривают из вокзала. Но до той поры она
намеревалась оставаться здесь, где много света и людей.
Она уселась в кресло с прикрепленным к нему телевизором. Через
два кресла от нее дремала девушка в линялой вельветовой куртке и с
рюкзаком на коленях. Глаза ее закатились под пурпурные от косметики
веки, с нижней губы спускалась длинная серебристая нить слюны. На
тыльной стороне ее руки неровными заглавными буквами было
вытатуировано: "Я ЛЮБЛЮ СВОЕГО СУЖИНОГО".
"Где же твой суженый сейчас, красавица?" - подумала Рози. Она
посмотрела на темный экран телевизора, потом перевела взгляд на
облицованную кафельной плиткой стену. На стене кто-то красным
фломастером написал: "ПОЦЕЛУЙ МОЙ ЗАРАЖЕННЫЙ СПИДОМ ЧЛЕН". Она
поспешно отвернулась, словно боясь, что вульгарная надпись может
обжечь сетчатку глаз, если слишком долго смотреть на нее, и уставилась
на дальний конец вокзального здания. На противоположной стене висели
огромные часы со светящимся циферблатом. Было шестнадцать минут
четвертого.
"Еще два с половиной часа, и я смогу уйти отсюда", - решила она и
устроилась в кресле поудобнее, чтобы переждать их.
2
Около шести часов предыдущего вечера, когда автобус сделал
большую остановку, она перекусила бутербродом с сыром, выпила стакан
лимонада. С тех пор не ела, и голод давал о себе знать. Она сидела в
кресле с телевизором до тех пор, пока часовая стрелка не сделала
полный оборот - четыре часа утра, - после чего решила, что настало
время подкрепиться. Рози пересекла зал, переступая по дороге через
тела спящих, и вошла в небольшой кафетерий рядом с окошками билетных
касс. Многие из лежавших на полу цепко прижимали к себе раздувшиеся,
подклеенные липкой лентой пластиковые мешки, и к тому времени, когда
официант принес ей кофе, сок и чашку овсянки, она поняла, что напрасно
волновалась из-за полицейских, которые могли выгнать ее с вокзала. На
полу спали не транзитные путешественники; это были бездомные и нищие,
собиравшиеся на ночь на автостанции. Рози почувствовала, что ей их
жалко, и одновременно испытала чувство облегчения - приятно знать, что
завтра и для нее найдется место, если негде будет переночевать.
"А если он приедет сюда, в этот город, где, по-твоему, начнет
искать тебя в первую очередь? Куда направит свои шаги?"
Но это же глупо - ему ни за что не найти ее, она не оставила ни
единой возможности, ни малейшей зацепки - однако при мысли о нем
показалось, что по спине, вдоль позвоночника, прошелся холодный палец.
От еды она взбодрилась, стала чувствовать себя лучше и сильнее.
Покончив с завтраком (над чашечкой кофе просидела очень долго, пока не
поймала на себе выражавший явное нетерпение взгляд смуглолицего
мальчишки-официанта), она медленно поднялась из-за столика и
неторопливо вернулась назад. По пути заметила сине-белый круг над
киоском рядом с пунктом проката автомобилей. Слова, идущие по синей
внешней полосе круга, гласили: "ПОМОЩЬ ПУТЕШЕСТВЕННИКАМ", и Рози
серьезно подумала, что за всю историю мира не было путешественника,
который нуждался бы в помощи больше, чем она.
Она повернула к сине-белому кругу. Внутри киоска под вывеской
сидел мужчина среднего возраста с редеющими волосами и в очках с
роговой оправой. Он читал газету. Она сделала несколько шагов, затем
остановилась. С чем она собирается обратиться к нему? Что скажет? Что
бросила мужа? Что сбежала из дому, захватив с собой только сумочку и
его кредитную карточку, что у нее нет одежды, кроме той, что сейчас на
ней?
"А почему бы и нет? - вставила реплику миссис
Практичность-Благоразумие, и полное отсутствие сострадания в ее голосе
потрясло Рози, как хлесткая пощечина. -- Если у тебя хватило духу
бросить мужа, неужели теперь испытываешь стеснение и боязнь признаться
в этом?"
Она не знала, так это или нет, но понимала, что сообщить
совершенно незнакомому человеку о главном событии жизни в четыре часа
утра, или вернее, ночи, будет нелегко. "И вообще, скорее всего, он
пошлет меня подальше. Скорее всего, его задача - помогать людям,
потерявшим билеты, или делать объявления по громкоговорителю о
заблудившихся детях".
Тем не менее ноги продолжали нести к будке помощи
путешественникам, и она поняла, что действительно намерена рассказать
обо всем незнакомому мужчине с редеющими волосами и в очках с роговой
оправой, - собирается сделать это по самой простой причине:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168