другого
выбора у нее нет. В ближайшее время ей, наверное, очень часто придется
рассказывать незнакомым людям о том, что бросила мужа, что прожила в
туманном оцепенении за запертой дверью четырнадцать лет, что не
обладает никакими профессиональными навыками или умениями, что ей
нужна помощь, что вынуждена полагаться на доброту незнакомцев.
"Но я же в этом не виновата, правда?" - подумала она и удивилась,
потрясенная собственным спокойствием.
Рози приблизилась к киоску и положила руку на прилавок. С
надеждой и страхом посмотрела на склоненную голову мужчины в роговых
очках, посмотрела на его коричневатую веснушчатую кожу, проглядывавшую
сквозь редеющие волосы, уложенные на черепе аккуратными тонкими
рядами. Она ожидала, что он поднимет голову и обратит внимание на нее,
однако он увлекся чтением газеты на иностранном языке, который
показался ей не то греческим, не то русским. Он осторожно перевернул
страницу и сосредоточился над фотографией двух футболистов, борющихся
за мяч.
- Простите, - произнесла она тонким голосом, и человек,
оторвавшись от газеты, поднял голову.
"Пожалуйста, пусть у него будут добрые глаза, - взмолилась она
неожиданно. - Даже если он не в силах мне помочь, пусть у него будут
добрые глаза... и пусть он увидит меня, {меня}, настоящего человека,
который стоит перед ним и которому не за что держаться, кроме тонкого
ремня сумочки "Кмарт".
И увидела, что у него действительно {добрые} глаза. Близорукие и
плавающие за толстыми линзами очков... но добрые.
- Простите, но не могли бы вы помочь мне? - спросила она.
3
Доброволец общества "Помощь путешественникам" представился. Его
звали Питер Слоуик, и он выслушал рассказ Рози в сосредоточенном
молчании.
Она рассказала столько, сколько сочла нужным, внутренне придя к
выводу, что вряд ли сможет рассчитывать на доброту незнакомцев, если
утаит правду о себе из гордости или стыда. Единственной важной вещью,
о которой промолчала - потому что не знала, какими словами это
выразить, - было ее ощущение полной {безоружности}, абсолютной
неподготовленности к встрече с внешним миром. До последних
восемнадцати часов она не представляла, насколько незнаком ей мир, о
котором получала информацию из телевизионных программ или ежедневных
газет, купленных мужем по дороге с работы домой.
- Как я понимаю, вы покинули дом совершенно неожиданно, - сказал
мистер Слоуик, - но в пути, пока ехал автобус, у вас не возникало
мыслей о том, чем вы будете заниматься или куда вам следует обратиться
после того, как вы доберетесь сюда? Никаких идей?
- Я думала, что смогу найти женскую гостиницу или что-нибудь в
этом роде, - ответила она. - Есть здесь что-нибудь подобное?
- Да, мне известны по крайней мере три таких заведения, однако
даже в самом дешевом плата за постой настолько высока, что ваши
денежные запасы истощатся максимум через неделю. Это отели большей
частью для состоятельных дам - женщин, которые приехали провести
недельку в городе, где много роскошных магазинов, или же остановились
здесь, чтобы навестить родственников, которые не могут разместить их у
себя.
- Ах вот как, - произнесла она. - Может, попробовать женскую
организацию YWCA?
Мистер Слоуик покачал головой:
- Последнее общежитие YWCA закрылось еще в девяностом году. У них
возникли проблемы из-за того, что общежития оказались переполнены
людьми с умственными расстройствами и наркоманами.
Она ощутила приближение паники, затем заставила себя вспомнить о
людях, спящих на полу вокзала и крепко сжимающих в руках
полиэтиленовые пакеты с жалким набором имущества. "В крайнем случае я
смогу присоединиться к ним", - подумала она.
- Может, у {вас} имеются какие-нибудь предложения?
Он задержал на ней взгляд на несколько секунд, постукивая
кончиком шариковой ручки по нижней губе, - ничем не примечательный
мужчина с обыкновенной внешностью, который, тем не менее, увидел ее и
поговорил с ней, а не послал ко всем чертям. "И еще он не попросил
меня подойти поближе, чтобы он смог поговорить со мной начистоту", -
добавила она мысленно.
Слоуик, казалось, принял решение. Он расстегнул пиджак (среднего
качества полиэстеровый пиджак, который видел и лучшие времена),
покопался во внутреннем нагрудном кармане и извлек на свет визитную
карточку. На той стороне, где под логотипом организации "Помощь
путешественникам" было указано его имя, он аккуратными печатными
буквами вывел адрес. Затем перевернул карточку и поставил роспись на
чистой стороне; необычно крупные буквы показались ей смешными. Его
подпись, едва вместившаяся на чистой стороне визитной карточки,
напомнила ей урок истории в старшей школке, на котором учитель
объяснил, почему Джон Хэнкок написал свое имя под Декларацией
независимости увеличенными буквами. "Чтобы король Джордж смог
прочитать его без очков", - такую фразу приписывает история Джону
Хэнкоку.
- Вы можете разобрать адрес? - осведомился он, протягивая
карточку.
- Да, - сказала она. - Дарэм-авеню, двести пятьдесят один.
- Отлично. Положите ее к себе в сумочку и постарайтесь не
потерять. Кто-нибудь попросит вас показать ее, когда вы попадете на
место. Оно называется "Дочери и сестры" и представляет собой прибежище
для много перенесших женщин. В своем роде уникальное заведение. Если
ваш рассказ соответствует истине, то вам как раз там и место.
- Как долго мне будет позволено оставаться там?
Он пожал плечами.
- Полагаю, здесь нет определенных правил, и срок меняется в
каждом конкретном случае.
"Так вот кто я теперь. - подумала она. - Случай". Наверное, он
догадался, о чем она думает, потому что улыбнулся. Открывшиеся зубы
только слепой мог назвать привлекательными, и все же улыбка
производила впечатление искренней. Он прикоснулся к ее руке. Быстрым,
слегка неловким и робким движением.
- Если муж издевался над вами так, как вы говорите, миссис
Макклендон, то любое место для вас значительно лучше лона семьи, так
сказать.
- Да, - проговорила она, - пожалуй, вы правы. В конце концов, я
всегда могу переночевать здесь, на полу, не правда ли?
Он заметно вздрогнул. - О, думаю, до этого дело не дойдет.
- Как знать. Как знать. - Она кивнула в сторону двоих бездомных,
которые спали, прижавшись друг к другу, на дырявых одеялах,
расстеленных у края скамейки. Один из них натянул на лицо грязную
оранжевую кепочку, чтобы заслониться от никогда не выключающегося
света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
выбора у нее нет. В ближайшее время ей, наверное, очень часто придется
рассказывать незнакомым людям о том, что бросила мужа, что прожила в
туманном оцепенении за запертой дверью четырнадцать лет, что не
обладает никакими профессиональными навыками или умениями, что ей
нужна помощь, что вынуждена полагаться на доброту незнакомцев.
"Но я же в этом не виновата, правда?" - подумала она и удивилась,
потрясенная собственным спокойствием.
Рози приблизилась к киоску и положила руку на прилавок. С
надеждой и страхом посмотрела на склоненную голову мужчины в роговых
очках, посмотрела на его коричневатую веснушчатую кожу, проглядывавшую
сквозь редеющие волосы, уложенные на черепе аккуратными тонкими
рядами. Она ожидала, что он поднимет голову и обратит внимание на нее,
однако он увлекся чтением газеты на иностранном языке, который
показался ей не то греческим, не то русским. Он осторожно перевернул
страницу и сосредоточился над фотографией двух футболистов, борющихся
за мяч.
- Простите, - произнесла она тонким голосом, и человек,
оторвавшись от газеты, поднял голову.
"Пожалуйста, пусть у него будут добрые глаза, - взмолилась она
неожиданно. - Даже если он не в силах мне помочь, пусть у него будут
добрые глаза... и пусть он увидит меня, {меня}, настоящего человека,
который стоит перед ним и которому не за что держаться, кроме тонкого
ремня сумочки "Кмарт".
И увидела, что у него действительно {добрые} глаза. Близорукие и
плавающие за толстыми линзами очков... но добрые.
- Простите, но не могли бы вы помочь мне? - спросила она.
3
Доброволец общества "Помощь путешественникам" представился. Его
звали Питер Слоуик, и он выслушал рассказ Рози в сосредоточенном
молчании.
Она рассказала столько, сколько сочла нужным, внутренне придя к
выводу, что вряд ли сможет рассчитывать на доброту незнакомцев, если
утаит правду о себе из гордости или стыда. Единственной важной вещью,
о которой промолчала - потому что не знала, какими словами это
выразить, - было ее ощущение полной {безоружности}, абсолютной
неподготовленности к встрече с внешним миром. До последних
восемнадцати часов она не представляла, насколько незнаком ей мир, о
котором получала информацию из телевизионных программ или ежедневных
газет, купленных мужем по дороге с работы домой.
- Как я понимаю, вы покинули дом совершенно неожиданно, - сказал
мистер Слоуик, - но в пути, пока ехал автобус, у вас не возникало
мыслей о том, чем вы будете заниматься или куда вам следует обратиться
после того, как вы доберетесь сюда? Никаких идей?
- Я думала, что смогу найти женскую гостиницу или что-нибудь в
этом роде, - ответила она. - Есть здесь что-нибудь подобное?
- Да, мне известны по крайней мере три таких заведения, однако
даже в самом дешевом плата за постой настолько высока, что ваши
денежные запасы истощатся максимум через неделю. Это отели большей
частью для состоятельных дам - женщин, которые приехали провести
недельку в городе, где много роскошных магазинов, или же остановились
здесь, чтобы навестить родственников, которые не могут разместить их у
себя.
- Ах вот как, - произнесла она. - Может, попробовать женскую
организацию YWCA?
Мистер Слоуик покачал головой:
- Последнее общежитие YWCA закрылось еще в девяностом году. У них
возникли проблемы из-за того, что общежития оказались переполнены
людьми с умственными расстройствами и наркоманами.
Она ощутила приближение паники, затем заставила себя вспомнить о
людях, спящих на полу вокзала и крепко сжимающих в руках
полиэтиленовые пакеты с жалким набором имущества. "В крайнем случае я
смогу присоединиться к ним", - подумала она.
- Может, у {вас} имеются какие-нибудь предложения?
Он задержал на ней взгляд на несколько секунд, постукивая
кончиком шариковой ручки по нижней губе, - ничем не примечательный
мужчина с обыкновенной внешностью, который, тем не менее, увидел ее и
поговорил с ней, а не послал ко всем чертям. "И еще он не попросил
меня подойти поближе, чтобы он смог поговорить со мной начистоту", -
добавила она мысленно.
Слоуик, казалось, принял решение. Он расстегнул пиджак (среднего
качества полиэстеровый пиджак, который видел и лучшие времена),
покопался во внутреннем нагрудном кармане и извлек на свет визитную
карточку. На той стороне, где под логотипом организации "Помощь
путешественникам" было указано его имя, он аккуратными печатными
буквами вывел адрес. Затем перевернул карточку и поставил роспись на
чистой стороне; необычно крупные буквы показались ей смешными. Его
подпись, едва вместившаяся на чистой стороне визитной карточки,
напомнила ей урок истории в старшей школке, на котором учитель
объяснил, почему Джон Хэнкок написал свое имя под Декларацией
независимости увеличенными буквами. "Чтобы король Джордж смог
прочитать его без очков", - такую фразу приписывает история Джону
Хэнкоку.
- Вы можете разобрать адрес? - осведомился он, протягивая
карточку.
- Да, - сказала она. - Дарэм-авеню, двести пятьдесят один.
- Отлично. Положите ее к себе в сумочку и постарайтесь не
потерять. Кто-нибудь попросит вас показать ее, когда вы попадете на
место. Оно называется "Дочери и сестры" и представляет собой прибежище
для много перенесших женщин. В своем роде уникальное заведение. Если
ваш рассказ соответствует истине, то вам как раз там и место.
- Как долго мне будет позволено оставаться там?
Он пожал плечами.
- Полагаю, здесь нет определенных правил, и срок меняется в
каждом конкретном случае.
"Так вот кто я теперь. - подумала она. - Случай". Наверное, он
догадался, о чем она думает, потому что улыбнулся. Открывшиеся зубы
только слепой мог назвать привлекательными, и все же улыбка
производила впечатление искренней. Он прикоснулся к ее руке. Быстрым,
слегка неловким и робким движением.
- Если муж издевался над вами так, как вы говорите, миссис
Макклендон, то любое место для вас значительно лучше лона семьи, так
сказать.
- Да, - проговорила она, - пожалуй, вы правы. В конце концов, я
всегда могу переночевать здесь, на полу, не правда ли?
Он заметно вздрогнул. - О, думаю, до этого дело не дойдет.
- Как знать. Как знать. - Она кивнула в сторону двоих бездомных,
которые спали, прижавшись друг к другу, на дырявых одеялах,
расстеленных у края скамейки. Один из них натянул на лицо грязную
оранжевую кепочку, чтобы заслониться от никогда не выключающегося
света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168