– По небу плывет черт знает что, – ровным голосом втолковывал Змейк. – Полгорода это видит. Вы хотите, чтобы это увидела также и комиссия?
– Со всем моим уважением к вам, – тихо, но твердо возражал Кервин Квирт, – я склонен только поощрять такие игры, ибо что это как не научная практика?
– Вам не кажется, что за пределами школы все это вызовет ненужное удивление? – сухо спросил Змейк. – Вон тот верблюд, к примеру, обладающий таким выразительным сходством с… э-э… одним из членов королевской фамилии?
– За пределами школы никто давно уже ничему не удивляется, – заметил Кервин Квирт. – И, кроме того, смею вас уверить, в природе и без нашей школы происходит великое множество явлений, достойных удивления!..
* * *
Продолжая маскировку определенных аспектов школьного быта в связи с ожидающейся инспекцией, Змейк обнаружил в одном из маленьких боковых двориков Южной четверти нечто. Что это было, трудно сказать, однако, покинув это место, Змейк задумчиво обратился к доктору Блодвидд со словами:
– В преддверии приезда комиссии хорошо было бы каким-нибудь образом сделать этот двор… менее доступным.
Доктор Блодвидд махнула рукой, и стену с аркой, ведущей во дворик, в минуту затянуло сверху донизу густым плющом.
С тех пор студенты, которым нужно было именно в этот дворик на занятия, пролезали на ту сторону, раздвигая стебли, и плющ смыкался за ними. Случайному же человеку вообще не могло прийти в голову, что это не сплошная стена.
* * *
В субботу Дион Хризостом внезапно произнес эмоциональную речь, направленную против вощеных табличек, и разом перевел первый курс на папирус. Он принес целый ворох папирусов и показал, как на них пишут. Писали на них тростниковой палочкой с заостренным концом.
– И если вы напишете какую-нибудь глупость, – а вы ее напишете, не сомневайтесь, – Дион склонился и быстро начертал: «Нет в мире мыслителя более великого, чем Дион Хризостом», – то поступайте вот как.
Все с любопытством смотрели, как же надо поступать. Пользуясь тем, что чернила были из растительных компонентов, Дион быстро слизнул запись языком и показал всем чистый лист.
– Да, – заметил он. – Это удается, если папирус свежий и хорошей выделки. В остальных случаях приходится скоблить.
Вчетверо сложенный лист папируса назывался опять-таки тэтрас , так что в начале урока по-прежнему звучало традиционное «Откройте-ка ваши тэтрадас ». Вощеные таблички побросали в угол.
– Так вот: про величайшего поэта Архилоха и как он обрел поэтический дар, – сказал Дион Хризостом. – Кой черт у вас там за щекой, МакКольм? Набили камней за щеку? А зачем? Ах, ну да, я и позабыл… Я же сам вам велел брать пример с великих людей древности. Но не на моих уроках! Горонви, сын Элери! Переводите, только без свойственных вам развязных оборотов.
– Великий поэт Архилох был всего лишь простым рыбаком и в юности рыбу ловил, до тех пор, пока не столкнулся с большой неудачей.
– У вас бывает три состояния, – заметил Дион, обращаясь ко всем. – Или вы не понимаете слов и потому неправильно переводите, или даже понимаете слова, но переводите все равно неправильно, или же вы переводите все правильно, но все равно не понимаете смысла в целом, – я вижу это по вашим глупым рожам. Впрочем, продолжайте.
– Странная история, – робко заметил Горонви.
– Да, история странноватая, – согласились все.
– Ах, странная? – сощурился Дион. – Так переводите, пожалуй, по очереди, – распорядился он, – чтобы никого не выставлять дураком. Опозоритесь, так все вместе.
– Однажды, уставший, он брел в деревню домой на закате. По тропке навстречу ему шли бабы толпой с Геликона и, разговор заведя, стали заигрывать с ним, – сказала Финвен.
Дион начал неудержимо улыбаться, но ничего не сказал.
– Он же, – сказал Ллевелис, – при виде их очень взбодрился, однако запутался в неводе. Хотя отвечал им прекрасно, но никак подойти к ним не мог.
Дион, кусая губы, удерживался от того, чтобы не расхохотаться.
– А бабы, – сказал Гвидион, – слово за слово, стали шутить с ним и словно бы в шутку просили вечерний улов им продать.
– Архилох им в тон отвечал, – продолжил Клиддно, сын Морврана, – что продать улов он не против, только если достойное что он получит от женщин взамен.
– В ту минуту заснул, где стоял, он, а проснувшись, увидел, что рыбы его уже нет, а рядышком с ним черепаха, с коей он не умел обращаться, – перевела Керидвен.
Дион уже даже не смеялся: он начал хмуриться.
– Э-э… Тогда Архилох, взяв черепаху ту в руки, принялся с ней играть и увидел, что может он песни слагать, – с некоторым недоумением перевел Дилан.
– Так, хватит, – сказал Дион, который, услышав последнюю фразу, ужасно рассердился. – Если бы вы хорошо знали глагольное употребление, Горонви, вы бы не сказали «столкнулся с большой неудачей» вместо «обрел большую удачу»! Слово ??????? означает «исход», а уж удача это или неудача – по контексту! «Шли бабы толпой с Геликона»! Ну, знаете! – варварство тоже должно иметь свои пределы. Здесь стоит «геликонские девы», то есть музы! Навстречу ему по тропе спускались стайкою музы! Теперь слово ?????????, которое значит не только «невод», но и «замешательство»! Он не «запутался в неводе», как вы пытаетесь представить дело, мой друг, а лишь «пришел в замешательство»! «Он же при виде их оживился, хотя в замешательстве был. И как будто впопад отвечал им, но на деле понять их не мог». «Подойти» и «понять», конечно, очень похожие глаголы, сюниеми, сюнэйми … да, но уже различать их пора бы! Теперь черепаху из нашего текста изгнать бы хотелось. Безо всяких разумных причин она в наш рассказ заползла. «А проснувшись, увидел, что рыбы его уже нет, а рядышком с ним лежит лира, на коей он прежде играть не умел». Лира лежит! Дар муз! ????? – это и «черепаха», и «лира»! Лира делалась из черепахи! И тогда Архилох, взяв лиру ту в руки, попытался играть и увидел, что может он песни слагать. Так по милости муз-пиерид, – а вовсе не баб пиерийских, – в круг великих вступил Архилох, обретя поэтический дар!
– Слушайте, ну точно та же история, – громогласно оповестил всех Фингалл МакКольм, – приключилась у нас с Эндрю МакГрегором, который заплутал на Чертовых лужках и которому сиды всучили скрипку!..
* * *
В пятницу профессор Финтан устроил зачет по метаморфозам свойственным ему способом: он придал всем первокурсникам иное обличье, после чего выгнал их из класса взашей и запретил возвращаться за зачетом иначе как приведя себя в человеческий вид.
Бервин, сын Эйлонви, имевший очевидный талант к предмету и потому заботливо посаженный профессором отдельно от остальных, в сторонке, чтобы никому не подсказывал, недолго зеленел в виде дуба. Он вернулся через три минуты, сгибая и разгибая слегка одеревеневшую руку, получил 598 баллов из 689-ти возможных и, разумеется, предпочел не выяснять, отчего не 599.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115