Посох Курои, по-видимому, слегка обжигал ему руку. Доктор Мак Кехт был не в очень хорошем настроении. Змейк выглядел, как обычно. Следом за ними спешил, поскальзываясь на осыпях, Хлодвиг Нахтфогель в ночном колпаке и парчовом шлафроке.
– Будьте добры объяснить нам, зачем вам понадобился дракон, – терпеливо сказал Зигфрид. – Вы собирались определить его вид и подвид?
– Я верил в то, что драконы существуют! – сказал МакКольм.
– Это очень хорошо, – недобро сказал Зигфрид. – Но, веря в это, вы, вероятно, верили также и в то, что драконы дышат огнем? Что на зиму они впадают в спячку? Что дракон, разбуженный зимой, очень опасен? И вы собирались привести его вслед за собой в хранилище рукописей?
– Огнедышащего дракона – в хранилище рукописей? – спросил архивариус Хлодвиг слабеющим голосом.
– Ах, да, – Зигфрид обернулся и посмотрел в глаза подбирающемуся к ним дракону. Дракон попятился. Так, шаг за шагом, Зигфрид прошел с ним весь путь назад по дороге и загнал его обратно в пещеру.
Затем он подозвал Мак Кехта.
– Я думаю, этим можно будет его снова усыпить, – сказал Мак Кехт, извлекая из складок своей одежды ампулу со снотворным.
– А вы как собираетесь?.. – спросил Зигфрид.
– Думаю, из арбалета.
– У этого дракона есть только одно уязвимое место, я сейчас вам объясню, где, – Зигфрид понизил голос. – Если вы попадете между шестой и седьмой пластинами чешуи у него на шее, пониже вон той черной полоски…
Мак Кехт кивнул и наложил стрелу с ампулой на арбалет. Стрела просвистела в воздухе, доктор Зигфрид проследил за ее полетом, дракон взвизгнул.
– Так-то, матушка Шарлотта, – Зигфрид махнул рукой, чтобы все уходили, а сам направился к пещере, чтобы получше уложить там дракона и привалить камнем вход.
– Итак, Фингалл, сын Энгуса, – бесстрастно начал Змейк, поглядывая на приближающуюся со стороны дальних холмов грозовую, а может, и снеговую тучу, – вы собирались привести в школу опаснейшее существо, чтобы поразить однокурсниц?
Нужно отметить, что Мак Кехт при этом мягко отвел в сторону Курои, сына Дайре, и занимал его какой-то незначащей беседой.
– Опаснейшее в мире? – облизывая пересохшие губы, переспросил МакКольм. Даже попав в беду, он все же не прочь был убедиться, что его влекла не какая-нибудь ерунда, а объект исследования, достойный истинного мужчины.
– Нет, в мире есть существа много опаснее, – Змейк разочаровал таким образом МакКольма и продолжил: – Если бы вы, как святая Елизавета, вели его за собой на пояске, это еще было бы простительно. Но дракон, давайте называть вещи своими именами, гнался за вами в бешенстве.
– Не говоря уже о том, – встопорщился архивариус, – что у меня в хранилище среди манускриптов есть некоторые очень древние!..
– При отсутствии должных знаний, не имея определенного плана действий, из любопытства, вы готовы были спровоцировать катастрофу такого масштаба? – Змейк смотрел на МакКольма с каким-то даже будто бы интересом.
– Я думал, может быть, унести отсюда драконью чешуйку… в доказательство, – сказал Фингалл.
– Зачем же чешуйку? Может быть, отпилить коготь? А может, сразу уж голову дракона? Редкого вида? – подпрыгивая, как мяч, возмущался архивариус.
Минут через семь преподаватели закончили пробирать дрожавшего на ветру МакКольма и спросили, все ли он понял.
– Все, – кратко сказал МакКольм, и, думая о том, что ему пора идти собирать вещи, потому что в школе его после этого не оставят, задал все-таки терзавший его вопрос: – Но как вы узнали?.. Как… почему вы все вдруг собрались сюда?
– Мы все одновременно почувствовали, что это надо пресечь, – меланхолично разъяснил Нахтфогель.
– Как? Что? То, что я дразнил дракона?
– Нет, вашу игру на волынке, – сухо отвечал Змейк. – И этот порыв нас… некоторым образом объединил.
* * *
Фингалл увязал вещи в узелок и понуро готовился покинуть школу. Он даже собирался сделать это сам, не дожидаясь никаких шагов со стороны Мерлина, чтобы не утруждать великого человека. Он сидел на полу своей опустевшей комнаты, подгребал с пола последние разрозненные предметы быта и запихивал их в узел, как вдруг к нему вошел Зигфрид Вёльсунг.
Доктор Зигфрид оглядел обстановку, присел на табурет и сказал:
– Я устранял сейчас последствия ваших необдуманных действий, Фингалл, и восстанавливал порядок. В связи с этим мне хотелось бы кое-что у вас спросить.
Шотландец виновато вздохнул.
– Как вы открыли дверь в хранилище и как отвалили камень при входе в пещеру?
Вопрос застал Фингалла врасплох.
– Не знаю. А что? – тупо спросил он.
– Дверь была заперта, камень весит тонны и тонны.
– Я… не помню. Камень… Я погладил его, обошел кругом и увидел щель. Дверь я просто толкнул, и она… это… открылась.
– Нет, не просто, – задумчиво сказал Зигфрид. – Пойдемте со мною к Финтану, МакКольм.
– К профессору Финтану? – сердце у Фингалла екнуло, потому что он не понимал, что он еще натворил. – А зачем?
– Потому что я не могу без него разрешить одно свое подозрение, – прямо отвечал Зигфрид.
Они спустились с башни, – шотландец вяло волочил за собой узел с пожитками, – прошли через двор и зашли в дом Финтана через один из его семи входов. Финтан коптил рыбу. Зигфрид весьма сжато полушепотом что-то рассказал ему. Безмятежное лицо Финтана утратило свойственное ему сходство с деревянной скульптурой и приобрело выражение некоторой озабоченности и сосредоточения.
– Скажите, пожалуйста, Фингалл, – начал он, откладывая все и принимаясь прочищать трубку. – В ваших местах… откуда вы родом… какого рода камни вас окружали?
– У нас там есть гранит, кремень, сланцы, кварц… известняки, – ошалело отвечал Фингалл.
– А не было ли какой-нибудь скалы… валуна… куда вы любили приходить в детстве, например, сидеть там? – продолжал свою мысль Финтан.
– Ну, Карриг-Айльбе, – неохотно отвечал Фингалл, полностью теряя нить происходящего.
– А Карриг-Айльбе – это… что? По составу?
– Почти чистый кремень. Немного гранита и вкраплений слюды, – буркнул Фингалл, размышляя о том, что это еще за новое издевательство.
– А… у вас не было в детстве такого, чтобы вы прикладывали руки к камню – и чувствовали его возраст?
Эти околичные вопросы наконец возмутили Фингалла.
– Ну да. А разве это не у всех так?
– О-о-о, далеко не у всех, – певуче сказал Финтан, подтаскивая клюкой одно полено поближе к устью очага. – А… скажите, Фингалл… Не было ли у вас в роду кого-нибудь, кроме вас, кто также… гм… хорошо понимал все эти вещи?
– Бабка была. Она в девяносто лет-то уж из дома не выходила, сидела и беседовала с камнями очага, – сказал Фингалл.
– А скажите мне, Фингалл, – сказал профессор, показывая Зигфриду взглядом, что он задает ключевой вопрос. – Карриг-Айльбе понимала вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Будьте добры объяснить нам, зачем вам понадобился дракон, – терпеливо сказал Зигфрид. – Вы собирались определить его вид и подвид?
– Я верил в то, что драконы существуют! – сказал МакКольм.
– Это очень хорошо, – недобро сказал Зигфрид. – Но, веря в это, вы, вероятно, верили также и в то, что драконы дышат огнем? Что на зиму они впадают в спячку? Что дракон, разбуженный зимой, очень опасен? И вы собирались привести его вслед за собой в хранилище рукописей?
– Огнедышащего дракона – в хранилище рукописей? – спросил архивариус Хлодвиг слабеющим голосом.
– Ах, да, – Зигфрид обернулся и посмотрел в глаза подбирающемуся к ним дракону. Дракон попятился. Так, шаг за шагом, Зигфрид прошел с ним весь путь назад по дороге и загнал его обратно в пещеру.
Затем он подозвал Мак Кехта.
– Я думаю, этим можно будет его снова усыпить, – сказал Мак Кехт, извлекая из складок своей одежды ампулу со снотворным.
– А вы как собираетесь?.. – спросил Зигфрид.
– Думаю, из арбалета.
– У этого дракона есть только одно уязвимое место, я сейчас вам объясню, где, – Зигфрид понизил голос. – Если вы попадете между шестой и седьмой пластинами чешуи у него на шее, пониже вон той черной полоски…
Мак Кехт кивнул и наложил стрелу с ампулой на арбалет. Стрела просвистела в воздухе, доктор Зигфрид проследил за ее полетом, дракон взвизгнул.
– Так-то, матушка Шарлотта, – Зигфрид махнул рукой, чтобы все уходили, а сам направился к пещере, чтобы получше уложить там дракона и привалить камнем вход.
– Итак, Фингалл, сын Энгуса, – бесстрастно начал Змейк, поглядывая на приближающуюся со стороны дальних холмов грозовую, а может, и снеговую тучу, – вы собирались привести в школу опаснейшее существо, чтобы поразить однокурсниц?
Нужно отметить, что Мак Кехт при этом мягко отвел в сторону Курои, сына Дайре, и занимал его какой-то незначащей беседой.
– Опаснейшее в мире? – облизывая пересохшие губы, переспросил МакКольм. Даже попав в беду, он все же не прочь был убедиться, что его влекла не какая-нибудь ерунда, а объект исследования, достойный истинного мужчины.
– Нет, в мире есть существа много опаснее, – Змейк разочаровал таким образом МакКольма и продолжил: – Если бы вы, как святая Елизавета, вели его за собой на пояске, это еще было бы простительно. Но дракон, давайте называть вещи своими именами, гнался за вами в бешенстве.
– Не говоря уже о том, – встопорщился архивариус, – что у меня в хранилище среди манускриптов есть некоторые очень древние!..
– При отсутствии должных знаний, не имея определенного плана действий, из любопытства, вы готовы были спровоцировать катастрофу такого масштаба? – Змейк смотрел на МакКольма с каким-то даже будто бы интересом.
– Я думал, может быть, унести отсюда драконью чешуйку… в доказательство, – сказал Фингалл.
– Зачем же чешуйку? Может быть, отпилить коготь? А может, сразу уж голову дракона? Редкого вида? – подпрыгивая, как мяч, возмущался архивариус.
Минут через семь преподаватели закончили пробирать дрожавшего на ветру МакКольма и спросили, все ли он понял.
– Все, – кратко сказал МакКольм, и, думая о том, что ему пора идти собирать вещи, потому что в школе его после этого не оставят, задал все-таки терзавший его вопрос: – Но как вы узнали?.. Как… почему вы все вдруг собрались сюда?
– Мы все одновременно почувствовали, что это надо пресечь, – меланхолично разъяснил Нахтфогель.
– Как? Что? То, что я дразнил дракона?
– Нет, вашу игру на волынке, – сухо отвечал Змейк. – И этот порыв нас… некоторым образом объединил.
* * *
Фингалл увязал вещи в узелок и понуро готовился покинуть школу. Он даже собирался сделать это сам, не дожидаясь никаких шагов со стороны Мерлина, чтобы не утруждать великого человека. Он сидел на полу своей опустевшей комнаты, подгребал с пола последние разрозненные предметы быта и запихивал их в узел, как вдруг к нему вошел Зигфрид Вёльсунг.
Доктор Зигфрид оглядел обстановку, присел на табурет и сказал:
– Я устранял сейчас последствия ваших необдуманных действий, Фингалл, и восстанавливал порядок. В связи с этим мне хотелось бы кое-что у вас спросить.
Шотландец виновато вздохнул.
– Как вы открыли дверь в хранилище и как отвалили камень при входе в пещеру?
Вопрос застал Фингалла врасплох.
– Не знаю. А что? – тупо спросил он.
– Дверь была заперта, камень весит тонны и тонны.
– Я… не помню. Камень… Я погладил его, обошел кругом и увидел щель. Дверь я просто толкнул, и она… это… открылась.
– Нет, не просто, – задумчиво сказал Зигфрид. – Пойдемте со мною к Финтану, МакКольм.
– К профессору Финтану? – сердце у Фингалла екнуло, потому что он не понимал, что он еще натворил. – А зачем?
– Потому что я не могу без него разрешить одно свое подозрение, – прямо отвечал Зигфрид.
Они спустились с башни, – шотландец вяло волочил за собой узел с пожитками, – прошли через двор и зашли в дом Финтана через один из его семи входов. Финтан коптил рыбу. Зигфрид весьма сжато полушепотом что-то рассказал ему. Безмятежное лицо Финтана утратило свойственное ему сходство с деревянной скульптурой и приобрело выражение некоторой озабоченности и сосредоточения.
– Скажите, пожалуйста, Фингалл, – начал он, откладывая все и принимаясь прочищать трубку. – В ваших местах… откуда вы родом… какого рода камни вас окружали?
– У нас там есть гранит, кремень, сланцы, кварц… известняки, – ошалело отвечал Фингалл.
– А не было ли какой-нибудь скалы… валуна… куда вы любили приходить в детстве, например, сидеть там? – продолжал свою мысль Финтан.
– Ну, Карриг-Айльбе, – неохотно отвечал Фингалл, полностью теряя нить происходящего.
– А Карриг-Айльбе – это… что? По составу?
– Почти чистый кремень. Немного гранита и вкраплений слюды, – буркнул Фингалл, размышляя о том, что это еще за новое издевательство.
– А… у вас не было в детстве такого, чтобы вы прикладывали руки к камню – и чувствовали его возраст?
Эти околичные вопросы наконец возмутили Фингалла.
– Ну да. А разве это не у всех так?
– О-о-о, далеко не у всех, – певуче сказал Финтан, подтаскивая клюкой одно полено поближе к устью очага. – А… скажите, Фингалл… Не было ли у вас в роду кого-нибудь, кроме вас, кто также… гм… хорошо понимал все эти вещи?
– Бабка была. Она в девяносто лет-то уж из дома не выходила, сидела и беседовала с камнями очага, – сказал Фингалл.
– А скажите мне, Фингалл, – сказал профессор, показывая Зигфриду взглядом, что он задает ключевой вопрос. – Карриг-Айльбе понимала вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115