Видно, у вас немало трудностей в жизни, хотя вы так молоды.
Фло улыбнулась.
– Успеха вам, Хуссейн.
Оставшись одна, она закрыла дверь на цепочку и на засов. Пройдя по дому, опустила жалюзи на всех окнах и задернула шторы. Зажгла повсюду свет. В спальне она сняла костюм от «Шанель», который Пуки посчитал подходящим для шоу Амоса Свэнка. Села за туалетный столик и намазала лицо кремом, чтобы снять грим, наложенный Джессом перед тем, как посыльный попросил ее пройти к мистеру Маркуцци. При мысли о том, что чуть было она не сделала на пятнадцатом этаже Западного здания в «Вэлли студиос», ей снова стало нехорошо. Направилась в гостиную, подошла к бару и долго смотрела на бутылку «Соаве», купленную в супермаркете. Открыв бутылку, она вылила содержимое в раковину, отвернувшись, чтобы не почувствовать терпкий аромат вина. Затем она открыла холодильник, взяла банку «Дайет коки». Открыв ее, начала пить прямо из банки, но посмотрев на себя в зеркало, вспомнила, как Жюль ненавидел, когда она пила из банки, и вылила остатки в один из бокалов. «Я все еще стараюсь делать так, как тебе нравилось, Жюль, – сказала она своему отражению в зеркале. – Но это привело меня абсолютно в никуда».
Она повернулась, чтобы пройти из гостиной в спальню, и наступила ногой в одном чулке на что-то твердое. Посмотрев под ноги, она увидела на полу, у бара, магнитофон Сирила. Она наклонилась и подняла его. Он был разбит. Микрокассеты внутри не было.
* * *
Ей не спалось. Она принесла подушки из спальни и улеглась в гостиной на свой любимый диван, положив рядом на столик пачку сигарет и несколько журналов. Каждый раз, услышав проезжавшую по Азалиа Уэй машину, она напрягалась от ожидания, не свернет ли она на ее подъездную дорожку, и облегченно вздыхала, когда звук машины удалялся.
Она взяла «Малхоллэнд». В журнале нашла статью Гортензии Мэдден о пропавшей рукописи писателя Бэзила Планта, которая, возможно, была обнаружена в бунгало Лонни Эджа, порнозвезды, на бульваре Кауэнга.
Она посмотрела на часы. Было два часа ночи. Звонить было поздно. Да и дома ли он, подумала она, но набрала номер.
«Это Лонни. В данный момент я не могу подойти к телефону. Назовите свое имя и номер телефона, даже если знаете, что он у меня есть, и время вашего звонка. Я позвоню вам при первой возможности. Ждите сигнала».
Записывать свое имя на автоответчик она не захотела. Когда собиралась уже положить трубку, она вдруг услышала голос Лонни.
– Алло? Алло?
– Лонни? – спросила она.
– Ина Рей?
– Нет, это Фло.
– Фло? – По голосу она поняла, что он не узнает ее.
– Из «Вайсроя». В последний раз мы встречались у газетного киоска в супермаркете.
– Фло, мой Бог. Как это ты решилась мне позвонить? Я ждал звонка от другого.
– Догадываюсь. От Ины Рей? Кто такая Ина Рей?
– О, не спрашивай. Они помолчали.
– С тобой все в порядке, Фло? – спросил Лонни.
– Конечно.
– Так в чем дело? Ведь два часа ночи.
– Ты все еще подыскиваешь жилье?
– Да, конечно. Меня выселяют отсюда. Я было хотел поселиться у подружки, Ины Рей, но не получилось. А что?
– Сколько ты готов платить?
– Шесть, семь сотен в месяц. А в чем дело?
– За шесть или семь сотен в наши дни ничего приличного не найдешь, Лонни. Тысячу потянешь?
– Возможно. Ты что, знаешь место?
– у меня в доме пустует комната для горничной, и ты бы мог пожить там, временно, конечно.
– Правда? Ты имеешь в виду свой дом в Беверли-Хиллз? – В его голосе послышалось радостное возбуждение. – Это было бы здорово.
– Теперь слушай. Никаких штучек между нами. Никаких клиентов в моем доме. Никаких грязных видео. Чисто товарищеские отношения. И оплата вперед за два месяца.
– Зачем тебе понадобилось пускать на постой в свой дом парня с такой репутацией, как у меня, Фло? Ты совсем на нуле?
– Да, у меня нет денег, Лонни. Вот-вот у меня отключат телефон.
– Почему-то мне кажется, что ты позвонила мне в два часа ночи не из-за отсутствия денег.
– Потому что я боюсь, Лонни. Я боюсь быть одна в доме.
* * *
Магнитофонная запись рассказа Фло. Кассета № 25.
«Я была как пушинка, которую несет ветер. Кроме Фила, моего приятеля, я не знала, кому верить. Мне просто некуда было деться. Вот поэтому я кончила тем, что связалась с Лонни Эджем. Лонни Эджем, представляешь? Дело в том, что Лонни на самом деле хороший парень, но того, чем он занимается, большинство людей сторонится, во всяком случае, публично. Бог мой, какие истории он рассказывал мне о некоторых знаменитостях, которых он навещал в «Бель-Эйр» и в «Холмби-Хиллз». В газетах об этих людях пишут, что они такие порядочные. Лонни также рассказал мне о Киппи и о том, что случилось в ту ночь у Гектора. Все произошло из-за денег. Киппи были нужны деньги, а мать не дала и, видимо, Жюль тоже. Не понимаю, почему эти люди так держатся за деньги? Разве стоят они того, коль вызывают столько неприятностей просто потому, что кто-то не хочет с ними расстаться?
Возможно, самое замечательное, что я когда-либо делала, было то, что на следующее утро после попытки Сирила уговорить меня выпрыгнуть из окна «Вэлли студиос» я пошла в банк «Уэллс Фарго», забрала оттуда все кассеты и принесла их домой».
ГЛАВА 26
Проснувшись, Сирил Рэтбоун с сожалением вспомнил, что он говорил и делал накануне вечером. Одно было понятно: импульс, толкнувший его воспользоваться моментом отчаяния Фло Марч и вынудить ее выброситься из окна пятнадцатого этажа административного здания «Вэлли студиос», что тогда показалось ему вполне логичным, поскольку обещало ему заголовки на первых страницах газет и эффектный финал его книги, навсегда покончил с их взаимоотношениями. Перед его глазами все еще стояло выражение ее лица, полное страха и ненависти, когда она сказала, чтобы он держался от нее подальше. Тем не менее, он пытался дозвониться до нее, послал ей письмо, в котором объяснял свое поведение, передергивая факты. Но ответа не последовало, и он понял, что никогда не последует. Для Фло Марч он остался в прошлом.
Кассеты с тридцатью девятью часовыми записями рассказа Фло находились в сейфе банка «Уэллс Фарго», ключи от которого были и у него, и у нее. Придя в банк через несколько дней после несостоявшегося выступления Фло в шоу Амоса Свэнка, он обнаружил, что сейф пуст. Без Фло его мечты сменить карьеру обозревателя светской хроники на карьеру писателя развеялись в прах.
* * *
В своей колонке Сирил Рэтбоун начал писать о вдовствующей Паулине как о «Паулине, миссис Мендельсон», как принято писать о вдовствующей супруге пэра Англии. Паулина стала вновь появляться в городе, посещая обеды в тесном кругу близких друзей или концерты и спектакли, но всячески избегала газетных и журнальных фотографов, которые столько лет преследовали ее по пятам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Фло улыбнулась.
– Успеха вам, Хуссейн.
Оставшись одна, она закрыла дверь на цепочку и на засов. Пройдя по дому, опустила жалюзи на всех окнах и задернула шторы. Зажгла повсюду свет. В спальне она сняла костюм от «Шанель», который Пуки посчитал подходящим для шоу Амоса Свэнка. Села за туалетный столик и намазала лицо кремом, чтобы снять грим, наложенный Джессом перед тем, как посыльный попросил ее пройти к мистеру Маркуцци. При мысли о том, что чуть было она не сделала на пятнадцатом этаже Западного здания в «Вэлли студиос», ей снова стало нехорошо. Направилась в гостиную, подошла к бару и долго смотрела на бутылку «Соаве», купленную в супермаркете. Открыв бутылку, она вылила содержимое в раковину, отвернувшись, чтобы не почувствовать терпкий аромат вина. Затем она открыла холодильник, взяла банку «Дайет коки». Открыв ее, начала пить прямо из банки, но посмотрев на себя в зеркало, вспомнила, как Жюль ненавидел, когда она пила из банки, и вылила остатки в один из бокалов. «Я все еще стараюсь делать так, как тебе нравилось, Жюль, – сказала она своему отражению в зеркале. – Но это привело меня абсолютно в никуда».
Она повернулась, чтобы пройти из гостиной в спальню, и наступила ногой в одном чулке на что-то твердое. Посмотрев под ноги, она увидела на полу, у бара, магнитофон Сирила. Она наклонилась и подняла его. Он был разбит. Микрокассеты внутри не было.
* * *
Ей не спалось. Она принесла подушки из спальни и улеглась в гостиной на свой любимый диван, положив рядом на столик пачку сигарет и несколько журналов. Каждый раз, услышав проезжавшую по Азалиа Уэй машину, она напрягалась от ожидания, не свернет ли она на ее подъездную дорожку, и облегченно вздыхала, когда звук машины удалялся.
Она взяла «Малхоллэнд». В журнале нашла статью Гортензии Мэдден о пропавшей рукописи писателя Бэзила Планта, которая, возможно, была обнаружена в бунгало Лонни Эджа, порнозвезды, на бульваре Кауэнга.
Она посмотрела на часы. Было два часа ночи. Звонить было поздно. Да и дома ли он, подумала она, но набрала номер.
«Это Лонни. В данный момент я не могу подойти к телефону. Назовите свое имя и номер телефона, даже если знаете, что он у меня есть, и время вашего звонка. Я позвоню вам при первой возможности. Ждите сигнала».
Записывать свое имя на автоответчик она не захотела. Когда собиралась уже положить трубку, она вдруг услышала голос Лонни.
– Алло? Алло?
– Лонни? – спросила она.
– Ина Рей?
– Нет, это Фло.
– Фло? – По голосу она поняла, что он не узнает ее.
– Из «Вайсроя». В последний раз мы встречались у газетного киоска в супермаркете.
– Фло, мой Бог. Как это ты решилась мне позвонить? Я ждал звонка от другого.
– Догадываюсь. От Ины Рей? Кто такая Ина Рей?
– О, не спрашивай. Они помолчали.
– С тобой все в порядке, Фло? – спросил Лонни.
– Конечно.
– Так в чем дело? Ведь два часа ночи.
– Ты все еще подыскиваешь жилье?
– Да, конечно. Меня выселяют отсюда. Я было хотел поселиться у подружки, Ины Рей, но не получилось. А что?
– Сколько ты готов платить?
– Шесть, семь сотен в месяц. А в чем дело?
– За шесть или семь сотен в наши дни ничего приличного не найдешь, Лонни. Тысячу потянешь?
– Возможно. Ты что, знаешь место?
– у меня в доме пустует комната для горничной, и ты бы мог пожить там, временно, конечно.
– Правда? Ты имеешь в виду свой дом в Беверли-Хиллз? – В его голосе послышалось радостное возбуждение. – Это было бы здорово.
– Теперь слушай. Никаких штучек между нами. Никаких клиентов в моем доме. Никаких грязных видео. Чисто товарищеские отношения. И оплата вперед за два месяца.
– Зачем тебе понадобилось пускать на постой в свой дом парня с такой репутацией, как у меня, Фло? Ты совсем на нуле?
– Да, у меня нет денег, Лонни. Вот-вот у меня отключат телефон.
– Почему-то мне кажется, что ты позвонила мне в два часа ночи не из-за отсутствия денег.
– Потому что я боюсь, Лонни. Я боюсь быть одна в доме.
* * *
Магнитофонная запись рассказа Фло. Кассета № 25.
«Я была как пушинка, которую несет ветер. Кроме Фила, моего приятеля, я не знала, кому верить. Мне просто некуда было деться. Вот поэтому я кончила тем, что связалась с Лонни Эджем. Лонни Эджем, представляешь? Дело в том, что Лонни на самом деле хороший парень, но того, чем он занимается, большинство людей сторонится, во всяком случае, публично. Бог мой, какие истории он рассказывал мне о некоторых знаменитостях, которых он навещал в «Бель-Эйр» и в «Холмби-Хиллз». В газетах об этих людях пишут, что они такие порядочные. Лонни также рассказал мне о Киппи и о том, что случилось в ту ночь у Гектора. Все произошло из-за денег. Киппи были нужны деньги, а мать не дала и, видимо, Жюль тоже. Не понимаю, почему эти люди так держатся за деньги? Разве стоят они того, коль вызывают столько неприятностей просто потому, что кто-то не хочет с ними расстаться?
Возможно, самое замечательное, что я когда-либо делала, было то, что на следующее утро после попытки Сирила уговорить меня выпрыгнуть из окна «Вэлли студиос» я пошла в банк «Уэллс Фарго», забрала оттуда все кассеты и принесла их домой».
ГЛАВА 26
Проснувшись, Сирил Рэтбоун с сожалением вспомнил, что он говорил и делал накануне вечером. Одно было понятно: импульс, толкнувший его воспользоваться моментом отчаяния Фло Марч и вынудить ее выброситься из окна пятнадцатого этажа административного здания «Вэлли студиос», что тогда показалось ему вполне логичным, поскольку обещало ему заголовки на первых страницах газет и эффектный финал его книги, навсегда покончил с их взаимоотношениями. Перед его глазами все еще стояло выражение ее лица, полное страха и ненависти, когда она сказала, чтобы он держался от нее подальше. Тем не менее, он пытался дозвониться до нее, послал ей письмо, в котором объяснял свое поведение, передергивая факты. Но ответа не последовало, и он понял, что никогда не последует. Для Фло Марч он остался в прошлом.
Кассеты с тридцатью девятью часовыми записями рассказа Фло находились в сейфе банка «Уэллс Фарго», ключи от которого были и у него, и у нее. Придя в банк через несколько дней после несостоявшегося выступления Фло в шоу Амоса Свэнка, он обнаружил, что сейф пуст. Без Фло его мечты сменить карьеру обозревателя светской хроники на карьеру писателя развеялись в прах.
* * *
В своей колонке Сирил Рэтбоун начал писать о вдовствующей Паулине как о «Паулине, миссис Мендельсон», как принято писать о вдовствующей супруге пэра Англии. Паулина стала вновь появляться в городе, посещая обеды в тесном кругу близких друзей или концерты и спектакли, но всячески избегала газетных и журнальных фотографов, которые столько лет преследовали ее по пятам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135