– Мы настроены довольно оптимистично, – сказал интерн.
– Это говорит только о том, что он все еще жив, – заметила Фло.
– Но его состояние намного лучше, чем мы ожидали, когда он поступил.
– Могу я повидать его?
– Пока нет.
– Когда же?
Несколько часов провела Фло в холле для посетителей около отделения реанимации. Она пыталась читать журналы и газеты, лежавшие на столике, но не могла сосредоточить внимание ни на чем, постоянно думая о случившемся. В глубине души зарождался страх за себя и за Жюля.
Все пять лет, с тех пор как Жюль вошел в кафе «Вайс-рой» и полностью изменил ее жизнь, Фло стремилась обрести друга, на которого могла бы положиться. Тогда это желание было вызвано не столь важными событиями в ее жизни, как то, что случилось с ней теперь. В эти часы, проведенные в холле, около отделения реанимации, в ожидании, выживает Жюль или нет, желание иметь друга было сильным, как никогда.
Сойдясь так близко с миллиардером, Фло перестала видеться с Керли и Белл, ее друзьями из «Вайсроя», по настоянию Жюля. Он как-то сказал ей: «Общение с этими людьми не доведет до добра». Только Глицерия, горничная из соседнего дома, да Филипп Квиннелл, которого она встретила на собрании анонимных алкоголиков в бревенчатом доме на бульваре Робертсон, были с ней в дружеских отношениях. Но она опасалась слишком доверять Глицерии, потому что знала, что Жюль не одобряет ее дружбу со служанкой Фей Конверс. И, хотя она рассказала все о себе Филиппу Квиннеллу за два дня, проведенные с ним в «Шато Мармон», когда она решила было порвать отношения с Жюлем, Фло знала, что ее любовник презирает красивого молодого человека, который был так добр к ней, а потому не решалась позвонить ему, чтобы услышать слова утешения.
От этих мыслей ее отвлекла передача по телевидению. Бернард Слаткин, ведущий программы «Вечерние новости» Эн-би-си, читал сводку последних новостей:
– «Жюль Мендельсон, миллиардер, банкир, коллекционер и меценат, выдвинутый президентом в кандидаты на пост главы американской делегации на переговоры в Брюсселе, перенес сильный сердечный приступ в одном из частных домов в Беверли-Хиллз сегодня днем. Он был найден в бессознательном состоянии и с приостановкой сердечной деятельности. Сотрудники «скорой помощи», приехавшие в дом, сделали массаж сердца, чтобы оживить его, а затем доставили в Медицинский центр Седар-Синай в Лос-Анджелесе. Представители больницы отказались прокомментировать состояние Жюля Мендельсона.»
Берни Слаткин перешел к другим новостям, а Фло продолжала сидеть, уставившись в телевизор. Она поняла, что «частный дом в Беверли-Хиллз», о котором упомянул ведущий, был ее дом на Азалиа Уэй. Ее охватила дрожь при мысли, что, умри Жюль – и ее имя могло прозвучать в новостях.
– Вы можете сейчас войти, но не больше, чем на десять минут, – сказал подошедший к ней интерн. – Мисс?
– Что? – спросила Фло.
– Я сказал, что вы можете войти к нему, но только на десять минут.
– Он пришел в себя?
– То приходит, то опять теряет сознание. Вы не должны волновать его и утомлять.
– Благодарю вас.
* * *
Арни Цвиллман оторвался от карточной игры в своем особняке на Холмби-Хиллз, который принадлежал когда-то Чарльзу Бойеру, и прислушался к тому, что говорил ведущий «Вечерних новостей» на Эн-би-си Бернард Слаткин.
– Совсем недавно я сказал Жюлю, когда мы вместе обедали у Каспера Стиглица, я сказал: «Жюль, тебе надо сбросить немного жирку, а то у тебя случится сердечный приступ». Клянусь Богом, так и сказал. Подожди, Дом, детка, моя очередь сдавать, а не твоя.
* * *
– Я миссис Мендельсон, – сказала Паулина Мимозе Перес в отделе пропусков отделения «скорой помощи».
– О, да, миссис Мендельсон, – ответила Мимоза, ошеломленная элегантностью и спокойствием женщины, стоявшей перед ней.
Сирил Рэтбоун предпочел не заговаривать с Паулиной Мендельсон и даже не показываться ей. Он прикрыл лицо «Лос-Анджелес Трибьюнэл» и прислушался к тому, как Мимоза Перес объясняла Паулине, как найти отделение реанимации. Сирил обычно внимательно следил за модами сезона и мог с точностью отличить одну парижскую коллекцию от другой. Он записал в своем блокноте, что Паулина Мендельсон была одета в темно-зеленый дорожный костюм, в клетчатую блузку от «Живенши», когда появилась в Медицинском центре Седар-Синай, приехав на лимузине с шофером из аэропорта, где приземлился доставивший ее из Бангора, штат Мэн, шестнадцатиместный «Боинг-727» – личный самолет ее мужа, на котором она вернулась после посещения ее больного оцта, спортсмена Невилля Макэдоу. Он также записал, что миссис Мендельсон на этом же лимузине отослала домой Роуз Кливеден.
Когда Паулина вошла в палату мужа в отделении реанимации, Фло Марч была еще там. Жюль без сознания лежал на кровати. Фло, пристроившись на краю кровати, поглаживала его руку и шептала слова утешения, чтобы подбодрить его.
– Все будет хорошо, Жюль. Думай только о хорошем. Ты скоро поправишься и встанешь. Все случилось от перенапряжения, в котором ты был в последнее время. Из-за Арни Цвиллмана, переговоров в Европе и тому подобного.
Паулина смотрела на сцену, происходившую перед ней.
– Я бы хотела побыть с мужем одна, если не возражаете, – сказала она.
Фло подпрыгнула, словно от электрического шока. Она уставилась на Паулину в ужасе и прикрыла рот рукой. Ее лицо было влажным от слез, тушь с ресниц потекла, и помада размазалась. Ее юбка было порвана. Она смыла кровь с колена, но знала, что оно выглядит ужасно: все в царапинах и синяках.
– О, миссис Мендельсон, – сказала она. Голос ее прозвучал слабо, чуть слышно. Она знала, что эта женщина никогда не плачет при людях.
Паулина подошла к кровати с другой стороны. Взяв руку мужа, она заговорила, словно Фло не существовало.
– Здравствуй, Жюль, – сказала она. – Это Паулина. Сестры сказали мне, что ты не можешь слышать меня, потому что ты в коме, но я этому никогда не верила. Мой отец говорил, что слышал все, что ему говорили, когда с ним случился удар в прошлом году. Ты помнишь? Самолет опоздал на несколько часов. Ужасные штормы в Мэне. Были проблемы с посадкой в Лос-Анджелесе. Папа посылает тебе привет. Конечно, он не знает, что случилось. Роуз приехала в аэропорт и рассказала мне. Она была очень пьяна. Я все расскажу, когда тебе станет лучше. Я знаю, тебя это развеселит. Я разговаривала с доктором Петри. Он ужасно милый и, уверена, отличный врач. Они вызвали доктора Роузуолда из Нью-Йорка для консультации. Я настояла на этом. Через несколько дней, если все пойдет хорошо, они переведут тебя в «Крыло Мендельсонов». Какой смысл дарить целое крыло больницы, если не можешь пользоваться им? Правильно? Там тебе будет удобнее. Ты поправишься, Жюль. Доктор Петри очень на это надеется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135