Он посмотрел на танцующих и увидел ее, кружащуюся в паре с высоким, смуглым мужчиной, очень загорелым, отличным танцором. Филиппу пришло в голову сравнение: танцует, как инструктор по танцам. Мужчина двигался слишком элегантно, слишком гладко, его левое плечо картинно и ловко поднималось, когда он вел Камиллу среди танцующих. Камилла беспечно смеялась, и Филипп, к собственному удивлению, почувствовал приступ ревности, хотя их знакомство с Камиллой было мимолетным.
Рядом с ним Роуз Кливеден, совершенно пьяная, размахивала руками, пытаясь дирижировать оркестром, в то время как красное вино из опрокинутого бокала капало на ее голубое атласное платье. Филипп прикинул, что Роуз лет пятьдесят, хотя она выглядела старше в пьяном состоянии, и, вероятно, была "хороша в двадцать, тридцать и даже сорок лет.
Как бы почувствовав, что он думает о ней, Роуз сказала:
– Тусклый свет вагона все еще подходит мне. Филипп от смущения рассмеялся.
– Ну же, чертово пятно, исчезай, – проговорила Роуз, окуная пальцы в бокал с водой и затем энергично стирая пятно с платья.
– Что вы пролили? – спросил Филипп.
– Красное вино, – ответила Роуз.
– Пролили такое прекрасное вино, – сказал Филипп. – С аукциона Брешани. «Шато-Марго». Квинтэссенцию «Бордо» восемьдесят пятого года.
– Клизму из него делать, вот оно что, – сказала Роуз. В уголке ее рта висела сигарета. Она взяла ее и потушила в остатках сахара на дне серебряной чашки, перепутав ее с пепельницей.
– Роуз, посмотрите, что вы наделали! – закричала дама, сидевшая по другую сторону стола. В этой компании Роуз хорошо знали и находили выходки Роуз, когда она напьется, очень смешными.
Роуз, не обращая внимания, продолжала говорить:
– Платье стоит уйму денег, первый раз надела, купила для приема у Паулины.
Она отколола и опять кое-как приколола бриллиантовую брошь над левой грудью. Она носила старинные украшения с большими камнями и оправой, которые никак не сочетались с новой модой.
– Боже, почему я должна следовать моде? – обычно отвечала она, выражая непонимание по поводу замечаний о ее украшениях. И затем объясняла, что украшения достались ей от бабушки или матери, от тети Минни Маккомбер или тетушки Милдред Уеймаут, а потому она дорожит ими.
– Кто такой Киппи? – неожиданно спросил Филипп.
– Трудный ребенок. Проблемы клептомании. Все магазины в Вествуде и в Беверли-Хиллз были настороже.
– Я не знал, что у них есть сын.
– Не у них, а у Паулины. Чертовски красив. От ее первого брака с этим дураком Джонни Петуортом.
– Никогда не слышал о Джоне Петуорте.
– Они зовут его Джонни. Они упрятали Киппи где-то во Франции, лечиться от наркомании, так я думаю. Он обрюхатил дочь Мэдж Уайт, когда им было только по четырнадцать лет. О, какую суматоху тогда устроили!
– Он здесь, – сказал Филипп.
– На вечере?
– Нет, в Лос-Анджелесе.
– Киппи здесь? – Роуз казалась очень удивленной.
В этот момент Паулина проходила мимо столика, где сидели Роуз и Филипп, в компании Фей Конверс и бывшей первой леди.
– Паулина! – позвала ее Роуз.
– О, пожалуйста, – быстро проговорил Филипп, не желая, чтобы Паулина подумала, что они обсуждали ее.
– Я хочу спросить Паулину о Киппи, – сказала Роуз. Она поднялась, чтобы пойти за Паулиной.
– Не хотите ли потанцевать, миссис Кливеден? – спросил он, вскакивая и подавая ей руку.
– Не могу, хотя лучшей партнерши, чем я, вы не встречали.
– Тогда почему же не можете танцевать?
– Сломала палец на ноге. Давайте лучше посидим и поговорим, а то Камилла весь вечер вас монополизировала. Этот сукин сын Гектор отделался от меня, вы слышали? Поменял карточки мест.
– Да, да, вы говорили мне, – сказал Филипп, которому не хотелось еще раз выслушивать эту историю.
– Он взбесился оттого, что оркестр так громко играл на вечере, который я устроила в честь его дня рождения. Все разошлись по домам еще до того, как вынесли праздничный торт, и никто не спел ему «Счастливого дня рождения». А он любит быть в центре внимания. Вот почему он со мной не разговаривает, – рассказывала Роуз.
– Я думаю, что это не главная проблема в жизни, – сказал Филипп.
Роуз с удивлением и очень внимательно посмотрела на Филиппа.
– Не подадите ли вы мне ту бутылку красного вина? Если ждать, когда официант нальет тебе, то придется сидеть без выпивки целый час. А теперь, поскольку мои проблемы вы считаете неважными, о чем бы вы хотели поговорить?
Оглянувшись, она заметила, что Паулина возвращается.
– О, Паулина, – позвала она.
– Миссис Кливеден, расскажите мне, что из себя представлял этот волокита Джек Кеннеди? – спросил Филипп, стараясь отвлечь ее от разговора с Паулиной.
– О, изумительный, просто изумительный, – сказала Роуз. Она наклонилась к нему, сосредоточив все внимание на Филиппе. – Он был такой красивый. И такой внимательный. И очень страстный. Пока не получит свое. После этого к нему лучше не прикасайся, терпеть этого не мог, никаких нежных чувств, и это в тот момент, когда его партнерша больше всего нуждается в них, когда все кончается, физическое влечение я имею в виду. Я положила руку ему на спину, когда он надевал ботинки, а он как отпрянет от меня. Все потому, что это для ирландских католиков – грех. Они все испытывают его, все эти ирландцы.
И тут вдруг она посмотрела на Филиппа и схватила его карточку.
– Кто вы? Почему вы меня обо всем этом спрашиваете?
– Ну вот, доставил тебя прямо к столу, – сказал черноволосый мужчина, подавая стул Камилле Ибери. – Никогда мне не нравились фиолетовые цветы, но посмотри, как Паулина замечательно аранжировала их, смешав с розовыми. Замечательно.
– Ты – дерьмо, Гектор Парадизо, – заносчиво произнесла Роуз.
Гектор сделал вид, что не замечает Роуз.
– Гектор, это – Филипп Квиннелл, я тебе о нем рассказывала. Гектор Парадизо, познакомьтесь.
– Рад познакомиться, – сказал Гектор. – О, посмотри, Паулина вернулась. Я обещал ей этот танец.
И он исчез.
– Мне кажется, вы хотели потанцевать со мной, – сказала Камилла, взяв Филиппа за руку. – Вы не возражаете, Роуз, если я одолжу у вас мистера Квиннелла?
Она чуть ли не силой заставила его встать со стула и повела в круг танцующих.
– Думаю, Роуз начнет вот-вот тошнить, так что давайте держаться пока подальше, тем более что помочь ей ничем не можем.
– Как я понял, латино, который кружил вас, и есть тот подтасовщик карточек Гектор Парадизо? – спросил Филипп, когда они начали танцевать.
– Да, это Гектор. Он один из тех, кто никогда не пропускает танцы, – ответила Камилла.
– Создается впечатление, что все дамы в восторге от Гектора, – сказал Филипп.
– Да, в какой-то степени, – согласилась Камилла, – Он и Роуз в данный момент не разговаривают, но они лучшие друзья.
– Я понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Рядом с ним Роуз Кливеден, совершенно пьяная, размахивала руками, пытаясь дирижировать оркестром, в то время как красное вино из опрокинутого бокала капало на ее голубое атласное платье. Филипп прикинул, что Роуз лет пятьдесят, хотя она выглядела старше в пьяном состоянии, и, вероятно, была "хороша в двадцать, тридцать и даже сорок лет.
Как бы почувствовав, что он думает о ней, Роуз сказала:
– Тусклый свет вагона все еще подходит мне. Филипп от смущения рассмеялся.
– Ну же, чертово пятно, исчезай, – проговорила Роуз, окуная пальцы в бокал с водой и затем энергично стирая пятно с платья.
– Что вы пролили? – спросил Филипп.
– Красное вино, – ответила Роуз.
– Пролили такое прекрасное вино, – сказал Филипп. – С аукциона Брешани. «Шато-Марго». Квинтэссенцию «Бордо» восемьдесят пятого года.
– Клизму из него делать, вот оно что, – сказала Роуз. В уголке ее рта висела сигарета. Она взяла ее и потушила в остатках сахара на дне серебряной чашки, перепутав ее с пепельницей.
– Роуз, посмотрите, что вы наделали! – закричала дама, сидевшая по другую сторону стола. В этой компании Роуз хорошо знали и находили выходки Роуз, когда она напьется, очень смешными.
Роуз, не обращая внимания, продолжала говорить:
– Платье стоит уйму денег, первый раз надела, купила для приема у Паулины.
Она отколола и опять кое-как приколола бриллиантовую брошь над левой грудью. Она носила старинные украшения с большими камнями и оправой, которые никак не сочетались с новой модой.
– Боже, почему я должна следовать моде? – обычно отвечала она, выражая непонимание по поводу замечаний о ее украшениях. И затем объясняла, что украшения достались ей от бабушки или матери, от тети Минни Маккомбер или тетушки Милдред Уеймаут, а потому она дорожит ими.
– Кто такой Киппи? – неожиданно спросил Филипп.
– Трудный ребенок. Проблемы клептомании. Все магазины в Вествуде и в Беверли-Хиллз были настороже.
– Я не знал, что у них есть сын.
– Не у них, а у Паулины. Чертовски красив. От ее первого брака с этим дураком Джонни Петуортом.
– Никогда не слышал о Джоне Петуорте.
– Они зовут его Джонни. Они упрятали Киппи где-то во Франции, лечиться от наркомании, так я думаю. Он обрюхатил дочь Мэдж Уайт, когда им было только по четырнадцать лет. О, какую суматоху тогда устроили!
– Он здесь, – сказал Филипп.
– На вечере?
– Нет, в Лос-Анджелесе.
– Киппи здесь? – Роуз казалась очень удивленной.
В этот момент Паулина проходила мимо столика, где сидели Роуз и Филипп, в компании Фей Конверс и бывшей первой леди.
– Паулина! – позвала ее Роуз.
– О, пожалуйста, – быстро проговорил Филипп, не желая, чтобы Паулина подумала, что они обсуждали ее.
– Я хочу спросить Паулину о Киппи, – сказала Роуз. Она поднялась, чтобы пойти за Паулиной.
– Не хотите ли потанцевать, миссис Кливеден? – спросил он, вскакивая и подавая ей руку.
– Не могу, хотя лучшей партнерши, чем я, вы не встречали.
– Тогда почему же не можете танцевать?
– Сломала палец на ноге. Давайте лучше посидим и поговорим, а то Камилла весь вечер вас монополизировала. Этот сукин сын Гектор отделался от меня, вы слышали? Поменял карточки мест.
– Да, да, вы говорили мне, – сказал Филипп, которому не хотелось еще раз выслушивать эту историю.
– Он взбесился оттого, что оркестр так громко играл на вечере, который я устроила в честь его дня рождения. Все разошлись по домам еще до того, как вынесли праздничный торт, и никто не спел ему «Счастливого дня рождения». А он любит быть в центре внимания. Вот почему он со мной не разговаривает, – рассказывала Роуз.
– Я думаю, что это не главная проблема в жизни, – сказал Филипп.
Роуз с удивлением и очень внимательно посмотрела на Филиппа.
– Не подадите ли вы мне ту бутылку красного вина? Если ждать, когда официант нальет тебе, то придется сидеть без выпивки целый час. А теперь, поскольку мои проблемы вы считаете неважными, о чем бы вы хотели поговорить?
Оглянувшись, она заметила, что Паулина возвращается.
– О, Паулина, – позвала она.
– Миссис Кливеден, расскажите мне, что из себя представлял этот волокита Джек Кеннеди? – спросил Филипп, стараясь отвлечь ее от разговора с Паулиной.
– О, изумительный, просто изумительный, – сказала Роуз. Она наклонилась к нему, сосредоточив все внимание на Филиппе. – Он был такой красивый. И такой внимательный. И очень страстный. Пока не получит свое. После этого к нему лучше не прикасайся, терпеть этого не мог, никаких нежных чувств, и это в тот момент, когда его партнерша больше всего нуждается в них, когда все кончается, физическое влечение я имею в виду. Я положила руку ему на спину, когда он надевал ботинки, а он как отпрянет от меня. Все потому, что это для ирландских католиков – грех. Они все испытывают его, все эти ирландцы.
И тут вдруг она посмотрела на Филиппа и схватила его карточку.
– Кто вы? Почему вы меня обо всем этом спрашиваете?
– Ну вот, доставил тебя прямо к столу, – сказал черноволосый мужчина, подавая стул Камилле Ибери. – Никогда мне не нравились фиолетовые цветы, но посмотри, как Паулина замечательно аранжировала их, смешав с розовыми. Замечательно.
– Ты – дерьмо, Гектор Парадизо, – заносчиво произнесла Роуз.
Гектор сделал вид, что не замечает Роуз.
– Гектор, это – Филипп Квиннелл, я тебе о нем рассказывала. Гектор Парадизо, познакомьтесь.
– Рад познакомиться, – сказал Гектор. – О, посмотри, Паулина вернулась. Я обещал ей этот танец.
И он исчез.
– Мне кажется, вы хотели потанцевать со мной, – сказала Камилла, взяв Филиппа за руку. – Вы не возражаете, Роуз, если я одолжу у вас мистера Квиннелла?
Она чуть ли не силой заставила его встать со стула и повела в круг танцующих.
– Думаю, Роуз начнет вот-вот тошнить, так что давайте держаться пока подальше, тем более что помочь ей ничем не можем.
– Как я понял, латино, который кружил вас, и есть тот подтасовщик карточек Гектор Парадизо? – спросил Филипп, когда они начали танцевать.
– Да, это Гектор. Он один из тех, кто никогда не пропускает танцы, – ответила Камилла.
– Создается впечатление, что все дамы в восторге от Гектора, – сказал Филипп.
– Да, в какой-то степени, – согласилась Камилла, – Он и Роуз в данный момент не разговаривают, но они лучшие друзья.
– Я понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135