Жюль и Киппи пристально посмотрели друг на друга.
– Отклоните приглашение, мисс Мейпл, – сказал Жюль и повесил трубку. – Твоя мать никогда не пойдет в дом Каспера Стиглица.
– Пойдет, если ты скажешь ей, что надо идти.
– Ничего не понимаю, – сказал Жюль. – Ты знаешь этого Каспера Стиглица?
– Нет.
– Откуда же ты знаешь о приглашении?
– Знаю, и все.
– И что же тебе известно?
– Кое-кто будет там, потому что хочет встретиться с тобой.
– Кто?
– Не могу сказать.
– Лучше, черт возьми, скажи.
– Арни Цвиллман.
– Арни Цвиллман? – Жюль был явно потрясен.
– Ты знаком с ним? – спросил Киппи.
– Конечно, нет. А ты?
– Да.
– Откуда тебе знакома эта личность?
– Ты говоришь, как мама, – сказал Киппи, – она всегда говорит: «Откуда тебе знакома эта личность?»
Жюль не обратил внимания на это замечание.
– Этот человек – гангстер, – сказал он. – Он поджег «Вегас Серальо» ради страховки.
– Но его не уличили, – сказал Киппи.
– И он – карточный шулер. В его комнате для игры в карты в потолке установлена электрическая система подглядывания, а над потолком прячется человек, который с помощью этой системы передает ему электрические сигналы, сообщающие о картах партнера.
– Ты многое знаешь об Арни, хотя не знаком с ним.
– Скажи мне, Киппи, что тебя связывает с ним?
В этот момент в комнату вошла Паулина, одетая в черное. Она только что вернулась из морга, где тело Гектора Парадизо было выставлено для прощания.
– Ну как? – спросил Жюль.
– Кошмар, – сказала Паулина. – Бедный Гектор. Он бы все это возненавидел. Такие рыдания. Латиноамериканцы плачут так громко. Молитвы тянулись так долго, что мне чуть не стало плохо. А цветы! Никогда не видела таких ужасных цветов. Розовые гладиолусы. Оранжевые лилии. Как раз те, что я ненавижу. Завтра, на похоронах, будет лучше. Роуз Кливленд и Камилла все организуют сами, а Петра фон Кант сама подберет цветы. – Она повернулась к Киппи. – Как ты себя чувствуешь, дорогой? Как твой зуб? Дай посмотреть. О, прекрасно. Наш доктор Шей хорошо потрудился. Как палец? Сильно болит? Я так рада, что собачку забрали из нашего дома. Налей мне вина, дорогой. Твоя мама совершенно вышла из строя.
Киппи налил в бокал вина. Подавая ей бокал, он увидел, что она лежит в шезлонге, приподняв ноги.
– Спасибо, дорогой. Как хорошо, что вся семья в сборе в мое любимое время дня. Как давно мы не были вместе.
Она посмотрела на мужа и сына и улыбнулась. Не разделяя ее воодушевления, оба кивнули головами в знак согласия. На какой-то момент воцарилось молчание.
– Каспер Стиглиц приглашает нас на обед, – сказал Жюль.
– Каспер Стиглиц? Для чего? – спросила Паулина, фыркнув на абсурдность такого предложения.
– И посмотреть фильм, – добавил Жюль.
– О, Боже, мы не знакомы со всеми этими людьми, – сказала Паулина. По ее мнению, здесь нечего больше было обсуждать.
Жюль повернулся к Киппи и пожал плечами, как бы показывая, что он старался, но все напрасно.
Киппи, взглянув на Жюля, начал перебирать струны гитары.
– Мое последнее сочинение, – сказал он, – нечто вроде легкой песенки. – Он начал петь низким приглушенным голосом:
«Фло – имя любовницы моего отчима,
Она живет на улочке под названием Азалия,
Каждый день без пятнадцати четыре…»
Жюль, редко чему удивлявшийся в жизни, был ошеломлен.
– Что бы это ни было, дорогой, это мило, но в данный момент мне не до музыки. У меня так болит голова.
– Извини, мам, – сказал Киппи, откладывая гитару. – Арни Цвиллман тоже будет на обеде.
– Кто, скажи на милость, этот Арни Цвиллман? – спросила Паулина.
Она произнесла имя с такой интонацией, что не оставалось сомнения в ее отношении к этому человеку.
– Тебе он понравится, мам. Арни Цвиллман из старой воровской семьи. Старые ворованные деньги. Занесен в официальный список мафии. Не похож на твоих новых знакомых. Ты полюбишь его.
Паулина засмеялась.
– Жюль, тебе не кажется, что сын подсмеивается надо мной? – спросила она.
Жюль не ответил.
– Откуда тебе знакома эта личность? – спросила она Киппи.
Киппи рассмеялся. Он очень любил мать. Он гордился ее красотой. Во всех школах, что он посещал, ученики наперебой оказывали ему внимание, чтобы он только познакомил их с матерью, но со своей стороны она никогда не стремилась очаровать их. Он всегда был внимателен к ней в ее дни рождения и на Рождество. Но ему не нравилась ее светская жизнь, и он терпеть не мог Жюля Мендельсона. Он никогда с ней не откровенничал, хотя знал, что она не выдаст его секреты.
– Мне бы хотелось, чтобы мой сын проводил больше времени в компании людей, с которыми он вырос, вместо того, чтобы общаться с такими подозрительными типами, – сказала она. – Я просто не понимаю, где ты с ними знакомишься, Киппи.
– Послушай, Паулина, – неожиданно вмешался Жюль, поднимаясь с кресла. – Думаю, нам лучше пойти к Касперу Стиглицу. Только в этот раз.
– Представить не могла, что услышу подобное от тебя, Жюль. Я думала, что ты не переносишь всех этих киношников, – сказала Паулина, – «Они только и знают, что говорить о кино». Не это ли ты всегда о них говоришь?
– Я думаю, что нам лучше пойти, – мягко повторил Жюль, глядя на Паулину взглядом, означавшим, что она должна подчиниться его желаниям.
– Поступай, как знаешь, Жюль, – сказала Паулина. – Ты иди, а у меня нет ни малейшего желания. Я не знаю этого человека и не понимаю, почему я должна идти к нему на обед.
Жюль снова посмотрел на Киппи и неопределенно махнул рукой, как бы показывая, что он уговорит Паулину пойти, когда придет время.
* * *
Ванда заканчивала делать ежедневный массаж Арни Цвиллману, когда Киппи пришел навестить его. В ожидании, когда Ванда закончит, Киппи устроился в другой комнате и читал журнал.
– Хочешь принять массаж? – спросил Арни, выходя из массажной и завязывая махровый халат.
– Нет, спасибо, – сказал Киппи.
– Она приведет тебя в чувство, если тебе не по себе, – сказал Арни.
– Нет, спасибо, – повторил Киппи.
– До завтра, Ванда, – сказал Арни. Он подошел к бару и налил себе стакан апельсинового сока. – Тебе тоже не мешает это выпить.
Киппи кивнул.
– Что сказал отчим? – спросил Арни Цвиллман.
– Он пойдет, – ответил Киппи.
– Молодец, Киппи. А что мать?
– Мама колеблется.
– Колеблется, вот как?
– «Мы не знаем этих людей», – так она сказала.
– Очень надменная.
– Такова моя мать.
– Ты рассказал мамочке… Киппи протестующе поднял руку.
– Я не могу приказывать матери, куда идти. Только отчим может. Он приведет ее туда.
Арни Цвиллман кивнул.
– Что случилось с твоим пальцем?
– Собака набросилась.
– Откусила палец?
– Только кончик.
– Да… Я ненавижу кровь, – сказал Арни. – Что твой предок говорил обо мне?
– Он не мой предок. Я рассказывал тебе.
– Хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135