– На днях его дела могут кончиться совсем плохо. Ты знаешь об этом, не так ли?
Жюль спокойно выслушал Арни. Не в первый раз ему приходилось выслушивать подобные пророчества о пасынке. Директора нескольких очень дорогих школ в один голос предсказывали почти то же самое Киппи Петуорту после исключения из очередной школы.
– Я думаю, предварительные разговоры окончены, Цвиллман. При чем тут мой пасынок? Ради чего я сижу и веду разговоры с тобой в доме этого кокаиниста Стиглица, которого раньше никогда не встречал? – спросил Жюль.
– Пасынок, черт возьми, тут ни при чем. Я здесь не для того, чтобы обсуждать Киппи, а для того, чтобы поговорить об отмывании денег, имея в виду, что тебе приходится, или скоро придется, иметь дело с международной банковской системой в Брюсселе. Как насчет того, чтобы войти в мое дело по отмыванию денег, Жюль?
* * *
– Красивая девушка, не так ли? – сказала Паулина об актрисе, сидя в темноте демонстрационной комнаты. Свое замечание она адресовала Филиппу Квиннеллу, но его услышал Каспер Стиглиц, вернувшийся в комнату после очередного посещения ванной комнаты явно на взводе.
– Большая любительница баб, – сказал Каспер. Он сел в кресло позади Паулины и рядом с пультом, с помощью которого переговаривался с киномехаником.
– О, нет, не могу поверить, – сказала Паулина, покачав головой.
– Правда, правда, – сказал Каспер. – Она совратила половину недотеп в Калифорнии.
Паулина, пораженная, несколько минут сидела молча, перестав смотреть на экран. Ее беспокоило отсутствие Жюля, и ей пришло в голову, что он уехал домой, оставив ее здесь одну, так как по натуре не был человеком, получающим удовольствие от фильмов или спектаклей. Она посмотрела на Филиппа. В ответ он улыбнулся, понимая, что она чувствует себя неловко из-за неудачного замечания Каспера Стиглица. Наконец, набравшись смелости, она встала и, подобно Жюлю, оказалась в луче проектора, загородив своей тенью экран.
– Вам надо в туалет, Паулина? – спросил Каспер.
– Где мой муж? – в ответ спросила она.
– Беседует с Арни Цвиллманом где-то в доме, – сказал Каспер.
– Как я могу туда пройти?
Из темноты появился дворецкий Уиллард.
– Я провожу вас, миссис Мендельсон, – сказал он.
– Вам не нравится фильм, Паулина? – спросил Каспер. Он нажал кнопку переговорного устройства и громко спросил киномеханика:
– Берни, какие еще картины ты захватил с собой?
– Мне, кстати, нравится этот фильм, Каспер, – сказала Гортензия Мэдлен.
Паулина ничего не ответила. Сидевший рядом Филипп Квиннелл тоже поднялся.
– С вами все в порядке, Паулина? – спросил он ее.
– Да, Филипп, садитесь. Со мной все в порядке. Я должна найти Жюля, только и всего, – прошептала Паулина.
Дворецкий протянул ей в темноте руку, и она взяла ее. Он провел ее к раздвижной стеклянной двери и открыл ее.
– Осторожно, здесь ступенька, – сказал он тихо. Выйдя из демонстрационной комнаты, Паулина вдохнула свежий вечерний воздух.
– Извините, миссис Мендельсон, за то, что вам сказал мистер Стиглиц, – сказал дворецкий.
– В жизни не слышала таких выражений, – сказала Паулина и остановилась.
– Он бывает немного несдержан в выражениях, когда употребляет, – сказал Уиллард.
Паулина взглянула на дворецкого, не уверенная в том, что он имел в виду именно то, о чем она подумала, но решила не задавать никаких вопросов. Она выросла в доме, где было много слуг, и хорошо понимала, что такое «границы общения», как называл это ее отец.
– Посмотрите на эти розы, – сказала она, – их надо подрезать и больше поливать. Сад в безобразном состоянии.
– Он запустил все с тех пор, как ушла жена, – сказал Уиллард.
– Я бы сказала, что он и себя запустил, – ответила Паулина.
– Обойдем здесь, вдоль бассейна, – сказал он. – Осторожно, несколько фонарей вышли из строя. На прошлой неделе один из гостей мистера Стиглица споткнулся и упал.
– Боже, надеюсь, я не упаду, – сказала Паулина, держась за руку Уилларда.
– Я знаю ваш дом, миссис Мендельсон, – сказал он.
– Вот как?
– До того, как вы его купили, его называли «дом фон Штерна».
– Да, кажется, называли, много лет назад, – сказала Паулина, – мы купили его у фон Штерна.
– Но почти никто не знает, что фон Штерн построил этот дом для Кэрол Лупеску, звезды немого кино. Там она и покончила с собой.
– Я этого не знала.
– Включила газ.
– Боже мой!
– Только не в доме, а в гараже, в «Дузенберге».
– А, понимаю.
– Я помешан на домах. Мое хобби – собирать сведения о домах, где жили или живут кинозвезды. Я знаю историю каждого такого дома в городе.
– Боюсь, что наш дом совершенно не похож на тот, который мы купили у фон Штерна.
– Я знаю. Слышал, что вы полностью переделали его и вдвое увеличили площадь, – сказал он.
– Вы много знаете.
Подходя к террасе, Уиллард торопливо сказал:
– Гектор Парадизо был мой друг. – Будь Гектор Парадизо жив, Уиллард никогда бы не назвал его своим другом, а лишь знакомым, но поскольку он был мертв, то их отношения можно было спокойно называть дружбой, не опасаясь разоблачения. – Я видел вас на похоронах Гектора в церкви «Доброго Пастыря».
– Как это было печально, – сказала Паулина. Они уже были на террасе, и Паулина вспомнила дорогу. – О, да, вот отсюда мы вышли, не так ли? Теперь я вспомнила.
– Миссис Мендельсон, Гектор не покончил с собой. Вы ведь знаете это, правда?
Паулина взглянула на Уилларда.
– Нет, не знаю. Самоубийство – таково официальное заключение патологоанатома, – сказала она, удивляясь про себя, почему она обязана объяснять это дворецкому Каспера Стиглица, которого она, возможно, видит в первый и последний раз. Но в то же время она подумала, что он был внимателен к ней и, вероятно, откровенен в том, что сказал.
– Пожалуйста, послушайте, – сказал Уиллард с настойчивостью в голосе. – Один неприятный человек по имени Лонни Эдж и есть тот парень, что убил Гектора. Верьте мне, миссис Мендельсон. Я говорю вам это только потому, что знаю, какими близкими друзьями вы были с Гектором.
Паулина не знала, что сказать. Она никогда не понимала ни смерти Гектора, ни настойчивости мужа, утверждавшего, что это было самоубийство. Ее замешательство было прервано громким смехом, раздавшимся в вечернем воздухе. Паулина и Уиллард одновременно обернулись, чтобы узнать, где смеются. Трое, две девушки и парень, нестройной походкой вышли из-за угла дома и направились к бассейну.
– И ради Бога, не трогай его волосы, потому что он носит парик и думает, что мы этого не замечаем, – сказала одна из девушек, и все трое разразились смехом.
Уиллард узнал голоса, но все-таки крикнул:
– Кто там?
– Привет, Уиллард, это мы – Ина Рей, Дарлин и Лонни, – в ответ крикнула Ина Рей.
– Бог мой, – сказал Уиллард, посмотрев на Паулину, – Вы пришли рано, Ина Рей, мистер Стиглиц еще показывает фильм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Жюль спокойно выслушал Арни. Не в первый раз ему приходилось выслушивать подобные пророчества о пасынке. Директора нескольких очень дорогих школ в один голос предсказывали почти то же самое Киппи Петуорту после исключения из очередной школы.
– Я думаю, предварительные разговоры окончены, Цвиллман. При чем тут мой пасынок? Ради чего я сижу и веду разговоры с тобой в доме этого кокаиниста Стиглица, которого раньше никогда не встречал? – спросил Жюль.
– Пасынок, черт возьми, тут ни при чем. Я здесь не для того, чтобы обсуждать Киппи, а для того, чтобы поговорить об отмывании денег, имея в виду, что тебе приходится, или скоро придется, иметь дело с международной банковской системой в Брюсселе. Как насчет того, чтобы войти в мое дело по отмыванию денег, Жюль?
* * *
– Красивая девушка, не так ли? – сказала Паулина об актрисе, сидя в темноте демонстрационной комнаты. Свое замечание она адресовала Филиппу Квиннеллу, но его услышал Каспер Стиглиц, вернувшийся в комнату после очередного посещения ванной комнаты явно на взводе.
– Большая любительница баб, – сказал Каспер. Он сел в кресло позади Паулины и рядом с пультом, с помощью которого переговаривался с киномехаником.
– О, нет, не могу поверить, – сказала Паулина, покачав головой.
– Правда, правда, – сказал Каспер. – Она совратила половину недотеп в Калифорнии.
Паулина, пораженная, несколько минут сидела молча, перестав смотреть на экран. Ее беспокоило отсутствие Жюля, и ей пришло в голову, что он уехал домой, оставив ее здесь одну, так как по натуре не был человеком, получающим удовольствие от фильмов или спектаклей. Она посмотрела на Филиппа. В ответ он улыбнулся, понимая, что она чувствует себя неловко из-за неудачного замечания Каспера Стиглица. Наконец, набравшись смелости, она встала и, подобно Жюлю, оказалась в луче проектора, загородив своей тенью экран.
– Вам надо в туалет, Паулина? – спросил Каспер.
– Где мой муж? – в ответ спросила она.
– Беседует с Арни Цвиллманом где-то в доме, – сказал Каспер.
– Как я могу туда пройти?
Из темноты появился дворецкий Уиллард.
– Я провожу вас, миссис Мендельсон, – сказал он.
– Вам не нравится фильм, Паулина? – спросил Каспер. Он нажал кнопку переговорного устройства и громко спросил киномеханика:
– Берни, какие еще картины ты захватил с собой?
– Мне, кстати, нравится этот фильм, Каспер, – сказала Гортензия Мэдлен.
Паулина ничего не ответила. Сидевший рядом Филипп Квиннелл тоже поднялся.
– С вами все в порядке, Паулина? – спросил он ее.
– Да, Филипп, садитесь. Со мной все в порядке. Я должна найти Жюля, только и всего, – прошептала Паулина.
Дворецкий протянул ей в темноте руку, и она взяла ее. Он провел ее к раздвижной стеклянной двери и открыл ее.
– Осторожно, здесь ступенька, – сказал он тихо. Выйдя из демонстрационной комнаты, Паулина вдохнула свежий вечерний воздух.
– Извините, миссис Мендельсон, за то, что вам сказал мистер Стиглиц, – сказал дворецкий.
– В жизни не слышала таких выражений, – сказала Паулина и остановилась.
– Он бывает немного несдержан в выражениях, когда употребляет, – сказал Уиллард.
Паулина взглянула на дворецкого, не уверенная в том, что он имел в виду именно то, о чем она подумала, но решила не задавать никаких вопросов. Она выросла в доме, где было много слуг, и хорошо понимала, что такое «границы общения», как называл это ее отец.
– Посмотрите на эти розы, – сказала она, – их надо подрезать и больше поливать. Сад в безобразном состоянии.
– Он запустил все с тех пор, как ушла жена, – сказал Уиллард.
– Я бы сказала, что он и себя запустил, – ответила Паулина.
– Обойдем здесь, вдоль бассейна, – сказал он. – Осторожно, несколько фонарей вышли из строя. На прошлой неделе один из гостей мистера Стиглица споткнулся и упал.
– Боже, надеюсь, я не упаду, – сказала Паулина, держась за руку Уилларда.
– Я знаю ваш дом, миссис Мендельсон, – сказал он.
– Вот как?
– До того, как вы его купили, его называли «дом фон Штерна».
– Да, кажется, называли, много лет назад, – сказала Паулина, – мы купили его у фон Штерна.
– Но почти никто не знает, что фон Штерн построил этот дом для Кэрол Лупеску, звезды немого кино. Там она и покончила с собой.
– Я этого не знала.
– Включила газ.
– Боже мой!
– Только не в доме, а в гараже, в «Дузенберге».
– А, понимаю.
– Я помешан на домах. Мое хобби – собирать сведения о домах, где жили или живут кинозвезды. Я знаю историю каждого такого дома в городе.
– Боюсь, что наш дом совершенно не похож на тот, который мы купили у фон Штерна.
– Я знаю. Слышал, что вы полностью переделали его и вдвое увеличили площадь, – сказал он.
– Вы много знаете.
Подходя к террасе, Уиллард торопливо сказал:
– Гектор Парадизо был мой друг. – Будь Гектор Парадизо жив, Уиллард никогда бы не назвал его своим другом, а лишь знакомым, но поскольку он был мертв, то их отношения можно было спокойно называть дружбой, не опасаясь разоблачения. – Я видел вас на похоронах Гектора в церкви «Доброго Пастыря».
– Как это было печально, – сказала Паулина. Они уже были на террасе, и Паулина вспомнила дорогу. – О, да, вот отсюда мы вышли, не так ли? Теперь я вспомнила.
– Миссис Мендельсон, Гектор не покончил с собой. Вы ведь знаете это, правда?
Паулина взглянула на Уилларда.
– Нет, не знаю. Самоубийство – таково официальное заключение патологоанатома, – сказала она, удивляясь про себя, почему она обязана объяснять это дворецкому Каспера Стиглица, которого она, возможно, видит в первый и последний раз. Но в то же время она подумала, что он был внимателен к ней и, вероятно, откровенен в том, что сказал.
– Пожалуйста, послушайте, – сказал Уиллард с настойчивостью в голосе. – Один неприятный человек по имени Лонни Эдж и есть тот парень, что убил Гектора. Верьте мне, миссис Мендельсон. Я говорю вам это только потому, что знаю, какими близкими друзьями вы были с Гектором.
Паулина не знала, что сказать. Она никогда не понимала ни смерти Гектора, ни настойчивости мужа, утверждавшего, что это было самоубийство. Ее замешательство было прервано громким смехом, раздавшимся в вечернем воздухе. Паулина и Уиллард одновременно обернулись, чтобы узнать, где смеются. Трое, две девушки и парень, нестройной походкой вышли из-за угла дома и направились к бассейну.
– И ради Бога, не трогай его волосы, потому что он носит парик и думает, что мы этого не замечаем, – сказала одна из девушек, и все трое разразились смехом.
Уиллард узнал голоса, но все-таки крикнул:
– Кто там?
– Привет, Уиллард, это мы – Ина Рей, Дарлин и Лонни, – в ответ крикнула Ина Рей.
– Бог мой, – сказал Уиллард, посмотрев на Паулину, – Вы пришли рано, Ина Рей, мистер Стиглиц еще показывает фильм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135