Она положила бинокль на бар.
– Прекрасно, а что?
– Ты кажешься таким, ну, не знаю, спокойным, отстраненным. Что-нибудь случилось? Сердишься на меня? Из-за того, что я наблюдая за приемом у Фей через бинокль? Так ведь?
Жюль улыбнулся.
– Нет.
– Я считаю этот прием дешевкой. Представить не могу, чтобы нечто подобное устроила Паулина, – сказала Фло.
На этот раз при упоминании имени его жены Жюль не рассердился и не покраснел. Его глаза были устремлены на нее, словно он хотел запомнить ее лицо.
– Иногда ты смотришь на меня так, словно в последний раз. Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо, Жюль?
– Я же сказал, что чувствую себя превосходно.
– Я знаю, чем тебя взбодрить, детка. – Она начала петь. – «Дай мне, дай мне то, из-за чего я плачу. Ты же знаешь, что за твои поцелуи я готова умереть.»
Жюль улыбнулся.
– Я же знала, что могут тебя взбодрить.
Она поцеловала его и начала ласково гладить его лицо, пока он не стал отзываться на ее ласки. На этот раз, занимаясь любовью, он был страстен, как никогда. Он не мог до конца насладиться ею. Целуя ее, он раздвинул зубы языком, всасывая ее слюну. Он вдыхал ее дыхание. Снова и снова он повторял, что любит ее.
Позже, когда он говорил по телефону с мисс Мейпл, проверяя, кто ему звонил, он жестом показало Фло, что ему нужна записная книжка, которую он всегда носил в левом кармане пиджака. Он прикрыл трубку рукой и сказал:
– Пиджак на софе в гостиной.
Войдя в гостиную, Фло услышала, как Жюль говорил по телефону:
– Позвоните домой. Передайте Дадли, чтобы он послал Джима встретить самолет. Скажите, чтобы Джим был на аэродроме за полчаса до прилета самолета, чтобы не произошло путаницы. Подождите у телефона, я сейчас дам вам номер телефона Фридриха Гессе-Дармштатского.
Из разговора Жюля с мисс Мейпл Фло поняла, что Паулина возвращается домой, и что уже завтра Жюль опять взвалит на свои плечи тяжелые светские обязанности, которым он и Паулина привычно следовали. Как всегда, она почувствовала ревность к Паулине за то, что та занимала большую часть жизни Жюля. Она услышала, что гости на соседнем участке начали расходиться, некоторые из них были подвыпившие. «Пока, Фей», – слышала она голоса гостей, прощавшихся с хозяйкой.
Фло засунула руку в левый карман пиджака и нашла записную книжку. Однажды он сказал ей: «Вся моя жизнь в этой книжке. Все нужные мне телефоны. Все назначенные встречи». Вынимая книжку, она почувствовала рукой лежащую рядом бархатную коробочку. Вынула и то, и другое. Вернувшись в спальню, она протянула книжку Жюлю. Затем открыла коробочку. Внутри лежали серьги с желтыми бриллиантами, которые Жюль подарил Паулине и которые Паулина вернула ему на следующее утро. Он намеревался отдать их мисс Мейпл, чтобы она отослала их обратно, на аукцион «Бутбис», но забыл об этом, вернувшись утром из кафе «Baй-срой».
Фло подумала, что Жюль купил серьги для нее. В полном экстазе она взвизгнула от восхищения и тут же прикрыла рот рукой, потому что Жюль все еще разговаривал по телефону и в такие моменты не любил, чтобы она заговаривала с ним. Когда он повесил трубку, она подбежала к нему, обняла за шею и поцеловала.
– Ты великолепен, Жюль, – сказала она. – В жизни не видела ничего прекраснее.
– О чем ты? – спросил Жюль, сконфуженный излияниями ее чувств.
– «О чем ты?» – передразнила она его и, быстро вставив серьги в мочки ушей, откинула волосы. – Об этом.
Жюль посмотрел на нее озадаченно. Увидев серьги, которые он купил для жены и которые она отвергла, в ушах любовницы, он вздрогнул. Восторженная реакция Фло на красивое украшение тронула его. Именно такую реакцию он ожидал от Паулины, когда дарил ей серьги неделю назад. У него не хватило мужества сказать Фло, что эти серьги предназначались не ей, и что он только что попросил мисс Мейпл связаться с князем Фридрихом Гессе-Дармштатским, возглавляющим отдел драгоценностей аукциона «Бутбис» в Лондоне, чтобы сообщить ему, что он хочет продать серьги.
– Почему ты смотришь на меня так странно? – спросила Фло.
– Совсем не странно, – сказал Жюль. Его голос звучал устало и безрадостно. – Я просто наслаждаюсь видом, вот и все. Они очень красиво смотрятся на тебе.
– Как ты думаешь, хорошо ли носить кольцо с голубым сапфиром и серьги с желтыми бриллиантами одновременно?
– Я думаю, это вполне прилично.
Мало что приводило Фло в такое отличное настроение, как красивые подарки. Она включила радио и под музыку медленно сняла халат. Оставшись только в атласных домашних туфлях на высоком каблуке, она начала танцевать, двигаясь по комнате. Она знала, что в таком виде нравится Жюлю. Он лежал на кровати, наблюдая за ней, и ее эротический и экзотический танец снова вызвал у него прилив страсти. Он был зачарован ее молодым телом, ее красивой матовой кожей, ее превосходной грудью с нежными сосками, ее рыжими волосами на лобке, которыми он никогда не мог до конца насладиться, как бы часто он ни гладил их, ни целовал, ни вдыхал их запах, ни погружал в них лицо. Танцуя, Фло направилась из спальни в гостиную. Он последовал за ней. Она приблизилась к нему и потянула его к недавно обитому серым атласом дивану. Четко следуя ритму музыки, она пятясь дотанцевала до дивана и опустилась спиной на него, расставив ноги так, что они раскрылись в ожидании его ласк. С первого раза он вошел в нее и начал двигаться вперед-назад, ненасытно стремясь к взаимному наслаждению, и в этот момент забыл обо всех неприятностях дня.
Сильнейший сердечный приступ произошел одновременно с эрекцией, и Фло ошибочно приняла содрогание его тела и стон от боли за выражение страсти. Только когда его истощенный пенис выскользнул из нее, и Жюль упал на ковер, она поняла, что случилось. Она соскочила с дивана и нагнулась над ним. Его лицо стало серым. Изо рта шла пена. Она подумала, что он умер.
Вопль, сорвавшийся с губ Фло, был таким страшным, каким она никогда не кричала. Его звук эхом отозвался по всему каньону, и люди, жившие в домах рядом, услышали его, хотя не могли точно понять, из какого дома он исходит. Этот вопль услышали и во внутреннем дворике дома Фей Конверс.
Все гости, собравшиеся у нее на вечеринке, разошлись. Остался один, Сирил Рэтбоун, автор колонки сплетен в журнале «Малхоллэнд». Он никак не мог покинуть великую кинозвезду и продолжал развлекать ее разговором, хотя Фей Конверс до смерти надоел и он сам, и его восхищенная болтовня. Он знал содержание всех ее пятидесяти семи фильмов.
– Как удивительно, Сирил, что вы помните «Башню», – сказала вежливо Фей, подавляя зевок. Меньше всего ей хотелось обсуждать содержание «Башни», самого ее неудачного фильма, в котором она сыграла Марию, королеву Шотландии, несмотря на то, что все ее отговаривали. Она пожалела, что отослала Глицерию с поручением, потому что только она знала, как избавиться от восхищенных гостей, не отдающих себе отчета, что прием окончен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
– Прекрасно, а что?
– Ты кажешься таким, ну, не знаю, спокойным, отстраненным. Что-нибудь случилось? Сердишься на меня? Из-за того, что я наблюдая за приемом у Фей через бинокль? Так ведь?
Жюль улыбнулся.
– Нет.
– Я считаю этот прием дешевкой. Представить не могу, чтобы нечто подобное устроила Паулина, – сказала Фло.
На этот раз при упоминании имени его жены Жюль не рассердился и не покраснел. Его глаза были устремлены на нее, словно он хотел запомнить ее лицо.
– Иногда ты смотришь на меня так, словно в последний раз. Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо, Жюль?
– Я же сказал, что чувствую себя превосходно.
– Я знаю, чем тебя взбодрить, детка. – Она начала петь. – «Дай мне, дай мне то, из-за чего я плачу. Ты же знаешь, что за твои поцелуи я готова умереть.»
Жюль улыбнулся.
– Я же знала, что могут тебя взбодрить.
Она поцеловала его и начала ласково гладить его лицо, пока он не стал отзываться на ее ласки. На этот раз, занимаясь любовью, он был страстен, как никогда. Он не мог до конца насладиться ею. Целуя ее, он раздвинул зубы языком, всасывая ее слюну. Он вдыхал ее дыхание. Снова и снова он повторял, что любит ее.
Позже, когда он говорил по телефону с мисс Мейпл, проверяя, кто ему звонил, он жестом показало Фло, что ему нужна записная книжка, которую он всегда носил в левом кармане пиджака. Он прикрыл трубку рукой и сказал:
– Пиджак на софе в гостиной.
Войдя в гостиную, Фло услышала, как Жюль говорил по телефону:
– Позвоните домой. Передайте Дадли, чтобы он послал Джима встретить самолет. Скажите, чтобы Джим был на аэродроме за полчаса до прилета самолета, чтобы не произошло путаницы. Подождите у телефона, я сейчас дам вам номер телефона Фридриха Гессе-Дармштатского.
Из разговора Жюля с мисс Мейпл Фло поняла, что Паулина возвращается домой, и что уже завтра Жюль опять взвалит на свои плечи тяжелые светские обязанности, которым он и Паулина привычно следовали. Как всегда, она почувствовала ревность к Паулине за то, что та занимала большую часть жизни Жюля. Она услышала, что гости на соседнем участке начали расходиться, некоторые из них были подвыпившие. «Пока, Фей», – слышала она голоса гостей, прощавшихся с хозяйкой.
Фло засунула руку в левый карман пиджака и нашла записную книжку. Однажды он сказал ей: «Вся моя жизнь в этой книжке. Все нужные мне телефоны. Все назначенные встречи». Вынимая книжку, она почувствовала рукой лежащую рядом бархатную коробочку. Вынула и то, и другое. Вернувшись в спальню, она протянула книжку Жюлю. Затем открыла коробочку. Внутри лежали серьги с желтыми бриллиантами, которые Жюль подарил Паулине и которые Паулина вернула ему на следующее утро. Он намеревался отдать их мисс Мейпл, чтобы она отослала их обратно, на аукцион «Бутбис», но забыл об этом, вернувшись утром из кафе «Baй-срой».
Фло подумала, что Жюль купил серьги для нее. В полном экстазе она взвизгнула от восхищения и тут же прикрыла рот рукой, потому что Жюль все еще разговаривал по телефону и в такие моменты не любил, чтобы она заговаривала с ним. Когда он повесил трубку, она подбежала к нему, обняла за шею и поцеловала.
– Ты великолепен, Жюль, – сказала она. – В жизни не видела ничего прекраснее.
– О чем ты? – спросил Жюль, сконфуженный излияниями ее чувств.
– «О чем ты?» – передразнила она его и, быстро вставив серьги в мочки ушей, откинула волосы. – Об этом.
Жюль посмотрел на нее озадаченно. Увидев серьги, которые он купил для жены и которые она отвергла, в ушах любовницы, он вздрогнул. Восторженная реакция Фло на красивое украшение тронула его. Именно такую реакцию он ожидал от Паулины, когда дарил ей серьги неделю назад. У него не хватило мужества сказать Фло, что эти серьги предназначались не ей, и что он только что попросил мисс Мейпл связаться с князем Фридрихом Гессе-Дармштатским, возглавляющим отдел драгоценностей аукциона «Бутбис» в Лондоне, чтобы сообщить ему, что он хочет продать серьги.
– Почему ты смотришь на меня так странно? – спросила Фло.
– Совсем не странно, – сказал Жюль. Его голос звучал устало и безрадостно. – Я просто наслаждаюсь видом, вот и все. Они очень красиво смотрятся на тебе.
– Как ты думаешь, хорошо ли носить кольцо с голубым сапфиром и серьги с желтыми бриллиантами одновременно?
– Я думаю, это вполне прилично.
Мало что приводило Фло в такое отличное настроение, как красивые подарки. Она включила радио и под музыку медленно сняла халат. Оставшись только в атласных домашних туфлях на высоком каблуке, она начала танцевать, двигаясь по комнате. Она знала, что в таком виде нравится Жюлю. Он лежал на кровати, наблюдая за ней, и ее эротический и экзотический танец снова вызвал у него прилив страсти. Он был зачарован ее молодым телом, ее красивой матовой кожей, ее превосходной грудью с нежными сосками, ее рыжими волосами на лобке, которыми он никогда не мог до конца насладиться, как бы часто он ни гладил их, ни целовал, ни вдыхал их запах, ни погружал в них лицо. Танцуя, Фло направилась из спальни в гостиную. Он последовал за ней. Она приблизилась к нему и потянула его к недавно обитому серым атласом дивану. Четко следуя ритму музыки, она пятясь дотанцевала до дивана и опустилась спиной на него, расставив ноги так, что они раскрылись в ожидании его ласк. С первого раза он вошел в нее и начал двигаться вперед-назад, ненасытно стремясь к взаимному наслаждению, и в этот момент забыл обо всех неприятностях дня.
Сильнейший сердечный приступ произошел одновременно с эрекцией, и Фло ошибочно приняла содрогание его тела и стон от боли за выражение страсти. Только когда его истощенный пенис выскользнул из нее, и Жюль упал на ковер, она поняла, что случилось. Она соскочила с дивана и нагнулась над ним. Его лицо стало серым. Изо рта шла пена. Она подумала, что он умер.
Вопль, сорвавшийся с губ Фло, был таким страшным, каким она никогда не кричала. Его звук эхом отозвался по всему каньону, и люди, жившие в домах рядом, услышали его, хотя не могли точно понять, из какого дома он исходит. Этот вопль услышали и во внутреннем дворике дома Фей Конверс.
Все гости, собравшиеся у нее на вечеринке, разошлись. Остался один, Сирил Рэтбоун, автор колонки сплетен в журнале «Малхоллэнд». Он никак не мог покинуть великую кинозвезду и продолжал развлекать ее разговором, хотя Фей Конверс до смерти надоел и он сам, и его восхищенная болтовня. Он знал содержание всех ее пятидесяти семи фильмов.
– Как удивительно, Сирил, что вы помните «Башню», – сказала вежливо Фей, подавляя зевок. Меньше всего ей хотелось обсуждать содержание «Башни», самого ее неудачного фильма, в котором она сыграла Марию, королеву Шотландии, несмотря на то, что все ее отговаривали. Она пожалела, что отослала Глицерию с поручением, потому что только она знала, как избавиться от восхищенных гостей, не отдающих себе отчета, что прием окончен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135