– Мне хотелось узнать, какой информацией ты располагаешь. Теперь я знаю.
Кевин опаздывал, что было совсем на него не похоже. Обычно он был пунктуален. Если операция назначалась на семь утра, то минута в минуту он появлялся в операционной в полной готовности приступить к работе. Если он говорил, что вернется домой в восемь, то ровно в восемь и ни секундой позже он появлялся в дверях.
Челси была дочерью своего отца. Если деловая встреча с заказчиком назначалась на десять часов, то ровно в десять она представляла проект в офисе. Если ее приглашали на вечеринку в шесть вечера, то хозяева встречали ее на пороге ровно в шесть. Друзья подшучивали над ней. Они предупреждали, что она не сможет долго жить в обществе людей, если не научится опаздывать. Но Челси мало заботилась о своем положении в обществе. Она принадлежала к нему настолько, насколько сама того желала. Социальная карьера не входила в список ее приоритетов.
Кевин Кейн занимал в этом списке одно из первых мест. Челси не жила с ним в большом загородном доме с тех пор, как закончила архитектурную школу восемь лет назад, а еще раньше, благодаря Махлерам, перестала получать от него деньги. Но она все еще нуждалась в его отцовской поддержке, в его любови и одобрении.
Их близость восстанавливалась урывками в течение долгих недель со дня смерти Эбби. И в этом не было вины Челси, просто Кевину требовалось время, чтобы прийти в себя. Он загрузил себя работой так, что даже Челси чувствовала чрезмерность таких нагрузок для шестидесятивосьмилетнего человека. Приходя домой, Кевин с головой уходил в свои журналы. Когда она звонила ему, ей казалось, что между ними растет отчужденность, сквозь которую ей все труднее и труднее было пробиваться. Поэтому она стала ужинать с ним каждый вечер. Встречаясь с ним, она могла быстрее возвратить его к жизни.
Челси взглянула на часы. Отец опаздывал уже на десять минут. Она совершенно точно помнила, что они договаривались встретиться в четверг в гостиной кантри-клуба ровно в семь вечера. Она приехала даже раньше.
– Желаете выпить чего-нибудь, пока не пришел доктор Кейн?
Челси посмотрела на официанта, одетого в униформу, который неслышно подошел к столику:
– Э… да, пожалуй. Мне как обычно, Норман. И для моего отца тоже. Он должен сейчас подойти.
Произнося это вслух, она почувствовала себя спокойнее. Холодный февральский вечер обволакивал окно липкой темнотой, сквозь которую яростно прорывались косые струи дождя. Челси представила себе, как его машину заносит на скользкой дороге или, избегая встречной, она врезается в дерево или переворачивается на повороте.
Он был далеко не молод, и он был всем, что у нее осталось. Мысль о том, что с ним могло что-нибудь случиться, угнетала ее.
В такие времена, когда она боялась за него, ей вспоминался Норвич Нотч и те родные люди, которые, может быть, там жили.
Спустя некоторое время он показался в дверях, и Челси с облегчением поднялась ему навстречу.
– Извини, что так получилось. – Улыбаясь, Челси обняла его и поцеловала в щеку. – Я заставил тебя беспокоиться, моя девочка, – сказал Кевин, целуя ее в ответ. – Я позвонил тебе в офис, хотел предупредить, что задержусь, но ты уже ушла.
– Все в порядке?
– Да, у меня затянулась консультация. – Он усадил ее на софу и сел рядом. – А где Карл? Вышел в туалет?
– Нет, он играет в сквош. Что-то дрогнуло в лице Кевина.
– Мне казалось, он присоединится к нам.
– Он всегда играет в сквош по четвергам, – объяснила Челси, чувствуя себя несчастной.
После смерти Эбби у Кевина осталось так мало радостей в этой жизни, и, как поняла Челси, для отца Карл значил даже больше, чем она предполагала.
– Он выступает за лигу. Они рассчитывали на него сегодня.
– Я тоже на него сегодня рассчитывал.
– Но ты ничего не сказал о нем.
– Я думал, это и не нужно. Мне кажется, что вы всегда и везде вместе. – Кевин потянулся за своим виски. Сделав большой глоток, он поудобнее устроился на софе.
Челси держала свой бокал в обеих руках, пытаясь определить, был ли отец раздражен или просто устал. Через минуту она спросила:
– Ты расстроился?
– Из-за того, что ты проводишь столько времени с Карлом? Ничуть. Карл мне как сын. Я был бы только рад, если бы вы поженились. И Том, и Сесил тоже. Знаешь, как раз вчера Том спрашивал меня об этом. Он пытался выяснить, известно ли мне что-то, чего он не знает. Я сказал, что ты уже взрослая и это не мое дело. – Он взглянул на Челси в поисках поддержки. – Может быть, я не прав, я ведь твой отец. – Челси вдруг увидела, какой он беспомощный. – Ты уже не ребенок, но для меня ты по-прежнему моя любимая дочурка. Как дела у Карла?
Как было заведено у них раньше, Кевин всегда интересовался ее работой, оставляя душевные дела для Эбби. В том, как он не мог найти себе место сейчас, было что-то трогательное и в то же время печальное. Больше всего на свете Челси хотелось теперь, чтобы мама была опять с ними.
– Мы… – она подыскивала нужные слова, не желая, чтобы отец неправильно ее понял, – пытаемся разобраться в наших отношениях.
– А я-то думал, что вы давно уже разобрались, – заметил он. – Вы же старые друзья. Вот уже пять лет, как у вас своя фирма.
– Но мы думали о наших отношениях в другом смысле.
– Ты говоришь о работе? Челси грустно улыбнулась:
– Неужели не понятно?
– У меня нет времени ходить вокруг да около, как и у тебя, малышка. Если ты хочешь иметь детей, то должна поторопиться.
– У меня еще есть время.
– Не так уж и много, если ты хочешь иметь здоровых детей. Риск увеличивается с каждым годом.
Неожиданно для себя – может быть, потому, что постоянно думала об этом – Челси сказала:
– Риск от возраста может быть минимальным при хорошем предродовом уходе, но есть еще и другой риск. Я ничего не знаю о своей наследственности.
Лицо Кевина помрачнело.
– С ней все в порядке. Я проверял.
– Как проверял?
– Спросил.
Челси поджала губы. Одно дело документы, а ни к чему не обязывающее «спросил» – совсем другое.
– Ты думаешь, что доведенные до отчаяния люди, не знающие, куда пристроить ребенка, обязательно говорят правду?
– Он сказал правду. Он знал, что за обман ему пришлось бы заплатить слишком дорого.
– Кому – ему?
Кевин раздумывал несколько секунд.
– Вальтеру Фритцу.
"Оставь это", – говорила одна Челси, но другая, более сильная Челси знала, что уже не остановится. Ей вспомнились те документы, которых так и не увидел Грехем, и теперь она была уверена, что Кевин знал гораздо больше.
Челси пристально смотрела в свой бокал. Светлое вино вспыхивало и искрилось, пока его поверхность не стала ровной, как зеркало.
– Ты прав. Если я собираюсь завести детей, мне нельзя медлить, но какая-то часть меня противится этому. Как я смогу быть хорошей матерью, если я не знаю, кто я?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Кевин опаздывал, что было совсем на него не похоже. Обычно он был пунктуален. Если операция назначалась на семь утра, то минута в минуту он появлялся в операционной в полной готовности приступить к работе. Если он говорил, что вернется домой в восемь, то ровно в восемь и ни секундой позже он появлялся в дверях.
Челси была дочерью своего отца. Если деловая встреча с заказчиком назначалась на десять часов, то ровно в десять она представляла проект в офисе. Если ее приглашали на вечеринку в шесть вечера, то хозяева встречали ее на пороге ровно в шесть. Друзья подшучивали над ней. Они предупреждали, что она не сможет долго жить в обществе людей, если не научится опаздывать. Но Челси мало заботилась о своем положении в обществе. Она принадлежала к нему настолько, насколько сама того желала. Социальная карьера не входила в список ее приоритетов.
Кевин Кейн занимал в этом списке одно из первых мест. Челси не жила с ним в большом загородном доме с тех пор, как закончила архитектурную школу восемь лет назад, а еще раньше, благодаря Махлерам, перестала получать от него деньги. Но она все еще нуждалась в его отцовской поддержке, в его любови и одобрении.
Их близость восстанавливалась урывками в течение долгих недель со дня смерти Эбби. И в этом не было вины Челси, просто Кевину требовалось время, чтобы прийти в себя. Он загрузил себя работой так, что даже Челси чувствовала чрезмерность таких нагрузок для шестидесятивосьмилетнего человека. Приходя домой, Кевин с головой уходил в свои журналы. Когда она звонила ему, ей казалось, что между ними растет отчужденность, сквозь которую ей все труднее и труднее было пробиваться. Поэтому она стала ужинать с ним каждый вечер. Встречаясь с ним, она могла быстрее возвратить его к жизни.
Челси взглянула на часы. Отец опаздывал уже на десять минут. Она совершенно точно помнила, что они договаривались встретиться в четверг в гостиной кантри-клуба ровно в семь вечера. Она приехала даже раньше.
– Желаете выпить чего-нибудь, пока не пришел доктор Кейн?
Челси посмотрела на официанта, одетого в униформу, который неслышно подошел к столику:
– Э… да, пожалуй. Мне как обычно, Норман. И для моего отца тоже. Он должен сейчас подойти.
Произнося это вслух, она почувствовала себя спокойнее. Холодный февральский вечер обволакивал окно липкой темнотой, сквозь которую яростно прорывались косые струи дождя. Челси представила себе, как его машину заносит на скользкой дороге или, избегая встречной, она врезается в дерево или переворачивается на повороте.
Он был далеко не молод, и он был всем, что у нее осталось. Мысль о том, что с ним могло что-нибудь случиться, угнетала ее.
В такие времена, когда она боялась за него, ей вспоминался Норвич Нотч и те родные люди, которые, может быть, там жили.
Спустя некоторое время он показался в дверях, и Челси с облегчением поднялась ему навстречу.
– Извини, что так получилось. – Улыбаясь, Челси обняла его и поцеловала в щеку. – Я заставил тебя беспокоиться, моя девочка, – сказал Кевин, целуя ее в ответ. – Я позвонил тебе в офис, хотел предупредить, что задержусь, но ты уже ушла.
– Все в порядке?
– Да, у меня затянулась консультация. – Он усадил ее на софу и сел рядом. – А где Карл? Вышел в туалет?
– Нет, он играет в сквош. Что-то дрогнуло в лице Кевина.
– Мне казалось, он присоединится к нам.
– Он всегда играет в сквош по четвергам, – объяснила Челси, чувствуя себя несчастной.
После смерти Эбби у Кевина осталось так мало радостей в этой жизни, и, как поняла Челси, для отца Карл значил даже больше, чем она предполагала.
– Он выступает за лигу. Они рассчитывали на него сегодня.
– Я тоже на него сегодня рассчитывал.
– Но ты ничего не сказал о нем.
– Я думал, это и не нужно. Мне кажется, что вы всегда и везде вместе. – Кевин потянулся за своим виски. Сделав большой глоток, он поудобнее устроился на софе.
Челси держала свой бокал в обеих руках, пытаясь определить, был ли отец раздражен или просто устал. Через минуту она спросила:
– Ты расстроился?
– Из-за того, что ты проводишь столько времени с Карлом? Ничуть. Карл мне как сын. Я был бы только рад, если бы вы поженились. И Том, и Сесил тоже. Знаешь, как раз вчера Том спрашивал меня об этом. Он пытался выяснить, известно ли мне что-то, чего он не знает. Я сказал, что ты уже взрослая и это не мое дело. – Он взглянул на Челси в поисках поддержки. – Может быть, я не прав, я ведь твой отец. – Челси вдруг увидела, какой он беспомощный. – Ты уже не ребенок, но для меня ты по-прежнему моя любимая дочурка. Как дела у Карла?
Как было заведено у них раньше, Кевин всегда интересовался ее работой, оставляя душевные дела для Эбби. В том, как он не мог найти себе место сейчас, было что-то трогательное и в то же время печальное. Больше всего на свете Челси хотелось теперь, чтобы мама была опять с ними.
– Мы… – она подыскивала нужные слова, не желая, чтобы отец неправильно ее понял, – пытаемся разобраться в наших отношениях.
– А я-то думал, что вы давно уже разобрались, – заметил он. – Вы же старые друзья. Вот уже пять лет, как у вас своя фирма.
– Но мы думали о наших отношениях в другом смысле.
– Ты говоришь о работе? Челси грустно улыбнулась:
– Неужели не понятно?
– У меня нет времени ходить вокруг да около, как и у тебя, малышка. Если ты хочешь иметь детей, то должна поторопиться.
– У меня еще есть время.
– Не так уж и много, если ты хочешь иметь здоровых детей. Риск увеличивается с каждым годом.
Неожиданно для себя – может быть, потому, что постоянно думала об этом – Челси сказала:
– Риск от возраста может быть минимальным при хорошем предродовом уходе, но есть еще и другой риск. Я ничего не знаю о своей наследственности.
Лицо Кевина помрачнело.
– С ней все в порядке. Я проверял.
– Как проверял?
– Спросил.
Челси поджала губы. Одно дело документы, а ни к чему не обязывающее «спросил» – совсем другое.
– Ты думаешь, что доведенные до отчаяния люди, не знающие, куда пристроить ребенка, обязательно говорят правду?
– Он сказал правду. Он знал, что за обман ему пришлось бы заплатить слишком дорого.
– Кому – ему?
Кевин раздумывал несколько секунд.
– Вальтеру Фритцу.
"Оставь это", – говорила одна Челси, но другая, более сильная Челси знала, что уже не остановится. Ей вспомнились те документы, которых так и не увидел Грехем, и теперь она была уверена, что Кевин знал гораздо больше.
Челси пристально смотрела в свой бокал. Светлое вино вспыхивало и искрилось, пока его поверхность не стала ровной, как зеркало.
– Ты прав. Если я собираюсь завести детей, мне нельзя медлить, но какая-то часть меня противится этому. Как я смогу быть хорошей матерью, если я не знаю, кто я?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145