– Не знаю. Мне кажется, у нас не получится. Ничего определенного, просто предчувствие.
– Я считал, вы давно живете вместе.
– Нет.
Они каждый день виделись на работе и часто ужинали вместе. Но на той первой ночи все и закончилось.
– Бога ради, что опять случилось? – сердито спросил Кевин.
Она видела, как растет его раздражение. Кроме того, известия об уходе с работы и продаже дома так неожиданно свалились на нее, что Челси не выдержала:
– Я не люблю Карла. По крайней мере люблю не так, чтобы выйти за него замуж. Он тоже меня так не любит. Мы пытались, хотели найти в наших отношениях то, чего не было. Ни твои, ни Тома или Сесил слова или желания здесь не могут ничего изменить.
Лицо Кевина налилось краской.
– Ты обвиняешь нас?
– Нет, но я знаю, что вы все хотели нашего брака. Может быть, поэтому мы так долго разбирались в наших отношениях. – Она устало вздохнула. – Между нами ничего нет и не было. – Потом, успокоившись, она не без иронии заметила: – Нам остается только признаться в этом друг другу.
Кевин сердито смотрел мимо нее.
– Ты хочешь, чтобы я вышла замуж за Карла лишь для того, чтобы стать замужней женщиной? – спросила она в отчаянии. – Мы оба очень быстро разочаруемся.
– Неправда, вы подходящая пара.
– Совсем не такая пара, как вы с мамой. Я хочу такой же любви, какая была у вас. Разве это так уж плохо?
Но Кевин не слушал. Ее комплимент мог порадовать его в другое время, но только не сейчас. Он ушел в себя, поглощенный одной мыслью.
– Все хорошо, но тебе уже не двадцать два года, а тридцать семь. Твои возможности ограничены. Карл – один из немногих порядочных мужчин, которые еще не женились и не имеют детей. – Кевин замолчал и укоризненно посмотрел на Челси. – Если бы у тебя были дети, ты бы смогла жить в старом доме. Мне кажется, я и продал его, потому что в глубине души знал, что тебе он никогда не потребуется. Ты слишком занята собой. И теперь еще твоя новая выдумка с этим городом в Нью-Гемпшире. Если тебе так нужен дом, почему бы не присмотреть что-нибудь подходящее там?
Чувствуя, как сжалось ее горло, Челси умоляюще прошептала:
– Мне не нужен дом в Нью-Гемпшире. Давай не будем ссориться из-за этого, папа.
– В этом вся беда, Челси. Поэтому у тебя ничего не получается с Карлом. Ты стала одержимой этим городом.
– Неправда, – затрясла головой Челси.
– Ты покупаешь там дело.
– Скорее вкладываю деньги в дело.
– Которое не стоит выеденного яйца, как я понял со слов Карла. Он сказал мне, что ты теперь только об этом и говоришь.
– Все совсем не так, – запротестовала Челси. – Я специально стараюсь не разговаривать с Карлом на эту тему. Не понимаю, зачем он солгал тебе. – Она прикоснулась к его руке: – Я всего лишь вкладываю деньги. Карл не захотел присоединиться ко мне. И я не могу его заставить. Договор заключен только на год. Я никогда прежде не занималась таким бизнесом, и мне он интересен так же, как и тебе будет интересна твоя новая жизнь после ухода из больницы.
– У тебя есть профессия.
– Мне хочется большего.
– Тебе всегда чего-то не хватало. В этом-то вся и беда.
– Может, ты и прав. Значит, я такая, и если после стольких лет Карл решил, что это ему во мне не нравится, то это его трудности.
– И твои тоже. Ты теряешь время. Она затрясла головой:
– У меня все нормально, все нормально. Кевин посмотрел на нее с такой грустью, что ей захотелось заплакать, вздохнул и сказал:
– Мне бы хотелось этому поверить, но я переживаю за тебя, Челси.
– Не надо. Пожалуйста. Я в порядке.
– Если бы твоя мать была жива, все было бы совсем по-другому.
– У меня все нормально, правда. Мне нравится моя работа и все, чем я занимаюсь. Жаль, что я не могу объяснить тебе это.
Очень многое изменилось между ними после смерти Эбби. Возможно, многое она выдумала сама. Как и в случае с Махлерами, Эбби была связующим звеном между ней и отцом. Звено исчезло, и отец перестал понимать дочь. Челси подозревала, что Кевин нарочно отгораживался от всего, что напоминало ему Эбби, включая и ее.
Она вдруг почувствовала себя одинокой, брошенной и никому не нужной.
Следующим утром Челси, как обычно, встретилась с Сидрой. Они бежали по дождливой неуютной улице, и на сердце у Челси было так же тоскливо и неуютно.
– Он предлагал мне взять деньги за дом, как будто давал взятку за свою свободу. Я отказалась от денег, сказала, чтобы он оставил их себе. Тогда он сказал, что отдаст деньги Махлерам. И он знал, что я этого не вынесла бы.
Сидра хихикнула, поправив на бегу свою вымокшую бейсбольную кепку.
– Я разве не говорила тебе, что они хотели выкупить у меня перстень? – спросила Челси. – Предлагали огромную сумму.
– Ну а ты?
– Ни за что. Это ведь мамин перстень. Если бы у меня так же, как у них, не было ничего святого, то я бы купила гранитную компанию на их деньги. Они получили бы хорошую пощечину, когда узнали бы, что я родилась там.
Сидра ухмыльнулась:
– Похоже на сюжет из книги.
– Но они не получат перстень. Для меня он бесценен.
– Думаешь, они успокоятся?
– Хотелось бы верить, но…
Челси не успела договорить – проезжавшая мимо машина обдала их с ног до головы грязью из лужи. Сидра показала ей палец вдогонку и выругалась. Челси вытирала грязь с лица.
– Вот гад! – Сидра продолжала поносить исчезнувший автомобиль.
Челси сжала ее мокрую руку:
– Он уже уехал. Не сбивай дыхание.
– Даже не остановился, чтобы извиниться!
Челси поправила хвостик волос, выбившийся из-под ее кепки, стряхнув с него дождевую воду.
– Может, он даже не заметил, что натворил.
– Нельзя все прощать.
– Нельзя, но глупо тратить свои нервы на ничтожество, которое сидело в машине, когда в жизни происходят вещи поважнее. Знаешь, Сидра, в последние дни я вся как на иголках. Видишь? – Челси указала пальцем на свой подбородок. – Я уже забыла, когда последний раз у меня были прыщи.
Сидра подошла ближе:
– Не вижу никаких прыщей.
– Поверь, они там есть.
– Ты сама их себе придумываешь.
– А просыпаться по пять раз за ночь – тоже моя выдумка? У меня задерживаются месячные.
Челси кивнула в сторону дороги и побежала вперед. Сидра пристроилась рядом.
– Я тоже часто просыпаюсь по ночам. Лежу с закрытыми глазами, готовая отдать все на свете, чтобы обнять большого, горячего и сильного мужчину, а когда я понимаю, что обнимать мне некого, то хуже моей тоски и придумать ничего нельзя. Это просто ад.
Челси вспомнила о Джадде Стриттере и уже собралась рассказать о нем Сидре, но вовремя спохватилась. Чем больше она думала о нем, тем больше он казался ей глупой выдумкой.
– А ты о чем думаешь, просыпаясь среди ночи? – спросила Сидра.
– О Карле, о библиотеке, которую проектирую, о Норвич Нотче. Об отце и маме, о доме. О "Плам Гранит". И о ключе, конечно. Я сказала тебе, что показывала его эксперту?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145