Я могла бы ожидать подобного невежества от какой-нибудь слабоумной римлянки, но не от кумбрийки! А еще считаешь себя воспитанной в старых верованиях? Ты могла с таким же успехом вырасти в монастыре, потому что ничего не понимаешь в жизни.
Моргана встала и начала мерить комнату такими же уверенными крупными шагами, как Артур. Одной рукой она нервно закручивала локон, свисающий с виска, и являла собой резкий контраст с безмятежно спокойной матерью. Казалось, что слово «фея» перед ее именем свидетельствует о том, что ребенком ее подбросили эльфы. Я вспомнила нашу первую встречу и почти ждала, что она исчезнет от приступа ярости с помощью волшебного тумана жрецов или сама по себе.
Игрейна хранила молчание в течение всего нашего разговора и сейчас откинулась на спинку и отхлебнула чаю, наблюдая, как ее дочь протаптывает тропинку в камышах, которыми застелен пол.
– Господи, Моргана, – сказала королева-мать, ставя чашку. – Когда я выходила замуж за Горлойса, никого особенно не волновало, какая жрица проводит обряд благословения. Не понимаю, почему это так важно сейчас.
– Но Горлойс был только герцогом, а не верховным королем, – вспыхнула Моргана, – и, кроме того, в те дни люди, исповедующие старую веру, только что перестали прятаться от преследований, поэтому иногда делались исключения. Сейчас обряды полностью восстановлены, и их должны придерживаться все, кто ищет благоволения богини.
– Ну, так или иначе, что сделано, то сделано, и мы должны провести остальные церемонии как положено, – рассудительно предложила Игрейна.
– И с должным уважением, – огрызнулась ее дочь, по-прежнему расхаживая по комнате. – Ты сейчас христианка, госпожа, но не имеешь права ставить под сомнение суждения богини. Нет, – добавила она задумчиво, – мне придется совершить очищение и выполнить все обряды заново.
Она развернулась и подошла к моему стулу, глядя мне прямо в лицо хитрыми бешеными глазами.
– Завтра на рассвете тебя приведут ко мне для изгнания духов, и в течение оставшегося дня мы должным образом проведем обряд посвящения. На рассвете я пришлю за тобой людей.
Не дожидаясь ответа, она повернулась на каблуках и вышла бы из комнаты, если бы мать не заговорила с ней:
– Следует ли мне полагать, что ты уходишь, дитя?
Моргана повернулась, быстро поклонилась и сказала:
– С твоего позволения, госпожа. Мне нужно многое подготовить.
Королева-мать подняла руку в жесте, похожем и на благословение, и на разрешение уходить. Когда за дочерью захлопнулась дверь, она вздохнула.
– Я не видела ее пять лет, с тех пор как умер Утер. Она ничуть не изменилась. – Игрейна устало покачала головой.
– Я надеялась, что она, тоже став матерью, несколько смягчится, но я не видела своего внука Увейна, пока ему не исполнилось восемь лет.
Игрейна протянула чашку, и я вылила туда остатки чая из чайника. Она откинулась на спинку стула и задумчиво посмотрела на дверь, через которую только что вышла Моргана.
– Увейн прекрасный мальчик, и воспитанный… это у него от отца, – насмешливо заметила она. – Уриен привозил его с собой на похороны Утера, и тогда я подумала, что он даже внешне не похож на Моргану, не говоря уже о том, что ведет себя совсем не так, как она. По-моему, из него получится принц, которым можно будет гордиться.
Казалось, ей было неизвестно, что его рассматривали в качестве возможного мужа, но я разволновалась при мысли о том, что так или иначе вхожу в семью этой великой королевы.
– Я знаю Увейна и его отца только по рассказам, – сказала я, не считая нужным упоминать долгую историю пограничных набегов между Регедом и Нортумбрией.
– Ты встретишься с ними завтра на пиру для знати, – размышляла Игрейна. Голос ее повеселел, и таким он мне очень нравился. – У тебя будет возможность встретиться под одной крышей не только с мелкими королями, но и почти со всей нашей семьей. К тому же они будут стараться показать себя с лучшей стороны. Какие же они бывают шумные! И невозможно представить, до чего не похожи друг на друга, – добавила она с ласковой покорностью.
– Там все соберутся? Я поняла, что Моргауза… – я заколебалась, не зная, известно ли Игрейне о разладе Артура с сестрой.
– Нет, моя оркнейская дочь по-прежнему на своих островах, что, вероятно, отнюдь не плохо, – сказала королева-мать медленно, разглаживая полость на коленях. – Моргауза создает неприятности везде, где бы ни появлялась. Эту ветвь семьи будут представлять Гавейн и Гахерис. Из пяти мальчиков только они находятся при дворе Артура.
– Пяти? – удивленно спросила я. Лот всегда хвастался четырьмя отпрысками, и сейчас я гадала, кого же все-таки забыла.
– Гавейн, Гахерис, Агравейн, Гарет и Мордрад, который родился после смерти Лота. Разве ты не слышала о нем? – Я отрицательно покачала головой, удивляясь, что новость о рождении еще одного оркнейского принца не дошла до Регеда. – Бедняжка, я часто думаю о нем… растет без отца на этих странных, унылых, таких далеких островах. Гавейн говорит, что он похож на Моргану и внешне, и по характеру: черноволосый, быстрый и молчаливый. Что еще ожидать от ребенка, зачатого в тот вечер, когда умер его отец? Я молюсь за всех своих потомков, но особенно за него, – добавила она тихо. – У него не простая жизнь, особенно если учитывать то, что его мать Моргауза.
Я не поняла, что она имела в виду, и, может быть, набралась бы мужества спросить, но именно в тот момент из кухни вывалился Грифлет со щенками – ясно было, что пора уходить.
– Иди домой и хорошенько выспись, моя дорогая, – сказала Игрейна, улыбаясь и глядя мне прямо в глаза, – чтобы ты была отдохнувшей и бодрой, когда придет время представляться знати. Это достаточно интересно, и я хочу, чтобы ты получила удовольствие.
Повинуясь порыву, я наклонилась над ее хрупким телом и прислонилась щекой к ее щеке, легко обняв ее.
– Спасибо огромное, госпожа, – прошептала я, и на мгновение ее рука ненадолго задержалась на моей голове.
– Благослови тебя господь, дитя. Хорошо, что хоть кто-то в этой семье умеет себя вести.
Сон мой был неспокоен, меня преследовали беглые взгляды Морганы, а проснулась я от того, что в окно постучал Артур. Он жестом показал, чтобы я впустила его через кухонную дверь, и разбудил Грифлета, приказав ему дежурить у задней стороны дома. Потом повел меня по лестнице на чердак. Повесив фонарь из рога на скобу, он опустился на груду подушек.
От удивления у меня захватило дух, потому что он был серым от усталости и выглядел так, будто не спал много ночей.
– Гвен, – сказал он мрачно, беря меня за руку и усаживая рядом, – приятель Агриколы, человек по имени Герейнт, приехал вчера вечером с новостями из Уэльса. Он говорит, что ирландцы действительно задумали мятеж, надеясь, что мы слишком заняты свадьбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130