– Похоже, что в твоем отряде есть несколько важных особ, а?
Я засмеялась и сказала, что это зависит от того, как посмотреть.
– Вот это для чего? – спросила я, указывая на кожаные петли.
– А вот для чего, – объяснил он и, подняв одну ногу, вставил ее в петлю и прыжком очутился в седле.
Я стояла, раскрыв рот от удивления, пока он разворачивал кобылу и рысил по двору. Когда и вторая его нога оказалась в петле, юноша напряг колени и встал на лошади во весь рост. Широко расставив ноги и удерживая равновесие, он пустил кобылу галопом. Потом проделал еще несколько приемов: тесно припадал к холке кобылы, откидывался назад на ее спине, низко свешивался на один бок и провел рукой по колоде с водой, попавшейся ему на пути.
Наконец он развернулся и подъехал ко мне смуглое лицо сияло от возбуждения, и я посмотрела на него с восхищением.
– Где ты всему этому научился?
– Здесь. До того, как я впервые попал сюда, мне никогда не приходилось ездить верхом даже на пони, но после стольких лет я привык к лошадям и могу помериться силами с лучшими из всадников.
– И с теми ребятами на поле? – Поинтересовалась я, и он кивнул. – Но как ты додумался привязать к седлу ремни?
– У нас так принято. – Он пожал плечами. – Я всегда удивлялся, почему другие так не делают. Иногда очень забавно смотреть, как постоялец, раздутый от собственной важности, качается на краю колоды, пытаясь вскарабкаться на лошадь. А ведь нет ничего проще двух таких кожаных ремней, с помощью которых гораздо легче и сесть на лошадь, и слезть с нее.
Я засмеялась, представив такую картину, и еще раз более пристально рассмотрела, как прикреплены эти штуки, чтобы потом пришить их к сбруе своей лошади. Судя по всему, дело нехитрое, и, подобно мальчишке, я подивилась, почему другие до сих пор до этого не додумались.
Я хотела было попросить у него разрешения покататься на его лошади, но вдруг началась суматоха, и из дверей разом вывалились кухарка, слуги, хозяйка и Лавиния, и все окружили меня, браня за то, что я стою по щиколотку в грязи, и требуя, чтобы я заняла свое место за столом. Поэтому я на прощание махнула рукой пареньку на лошади и вошла в дом.
Лавиния яростно бранилась, перечисляя места, где искала меня, и добавила без особого смирения.
– Я должна была догадаться, что ты будешь на улице с лошадьми!
Завтрак был плотным и вкусным, на тарелках лежали яйца, обложенные ломтями бекона, и сытные овсяные лепешки. Покончив с едой, я подозвала к нашему столу хозяйку и похвалила за столь щедрое гостеприимство.
– Я должна извиниться за мальчишку, госпожа, – быстро сказала она. – Он понятия не имел, кто ты.
– Знаю, – заверила ее я, – поэтому поболтать с ним было еще приятнее. Полагаю, это твой племянник? – Я вспомнила о картине с сарматским воином и предположила, что у мальчишки в крови умение обращаться с лошадьми.
– Скорее, приемный сын, – ответила она, покачивая головой. – Бедный ребенок, я бы сказала, что по рождению он был рабом. По крайней мере, был в услужении у глазного лекаря-грека, когда они остановились на постоялом дворе моей кузины в Кобридже. Его хозяин утверждал, что мальчик – араб, но кто его знает? Он был совсем еще малышом, когда они с хозяином пришли в город, но глазному лекарю и не нужен большой, рослый слуга. Его хозяин вскоре умер, и ребенок остался бездомным, поэтому его забрала моя кузина и позже прислала ко мне. У нее уже было четверо сыновей, и она знала, как мне хочется своего ребенка.
Добрая женщина запнулась, и ее лицо исказилось страданием из-за того, что она не может иметь детей.
– Паломид появился у нас прошлой весной и с тех пор живет здесь. Он и в самом деле хороший мальчик, хотя временами чересчур горяч и настолько любит лошадей, что забывает про постояльцев.
Она любовно улыбнулась, и я подумала о том, как удачно, что ребенок, которому необходима семья, встретил женщину, в такой же степени нуждающуюся в детях.
– Я очень надеюсь, что ты простишь ему сегодняшнюю невоспитанность, – закончила хозяйка, и голос ее неожиданно стал очень серьезным. – Мальчик не хотел тебя обидеть.
– А я и не обиделась, – успокоила ее я, пытаясь увести разговор от событий на конном дворе. – Ты была права: твое стеганое одеяло просто замечательное.
Она расплылась в признательной улыбке, и я спросила, где она достала его.
– Это одеяло прислала моя кузина несколько лет назад. Она увидела такое у одного странствующего торговца и принялась шить одеяла для себя. Поскольку она держала целую стаю гусей, то настегала одеял для всей семьи. Я уверена, – любезно добавила хозяйка, – что, если захочешь, она сошьет одеяло и для вашей светлости.
Меня так поразило это обращение, что я смогла только пообещать, что дам ей знать, если оно мне когда-нибудь понадобится. Бедивер подошел к столу и сказал, что пора собираться. Он торопился с отъездом, пока не испортилась погода. Я поблагодарила нашу хозяйку и помахала на прощание мальчишке-арабу на конном дворе. Он застенчиво махнул в ответ и смущенно отвернулся.
Итак, мы выехали из Рибчестера. Позади остались изумительный вид на широкую речную пойму, память о предках и мальчик из другого мира, творящий чудеса на спине лошади.
Как только лошадям был задан шаг и они приноровились к нему, Бедивер подъехал ко мне. После обычных утренних приветствий разговор снова вернулся к Артуру, и я спросила, был ли Бедивер на его коронации.
– Конечно, – сказал он, ухмыляясь. – За всю мою жизнь я почти не припомню случаев, когда меня не было рядом с Артуром. Она началась так весело и празднично, и мне жаль, что ты не могла быть там, Гвен.
Бедивер помолчал, и я кивнула, вспоминая возбуждение, вызванное этим событием. Когда пришло приглашение, я умоляла Кети разрешить мне поехать, мечтая посмотреть на коронационную процессию и лошадей. Но старуха только отрицательно качала головой, говоря, что я должна еще некоторое время оставаться на севере.
– За зиму Лот не смог обеспечить достаточную поддержку Уриену в его притязаниях на трон, – продолжил Бедивер, – поэтому Мерлин объявил, что провозглашение короля произойдет весной. Он предпочел провести коронацию в Каэрлеоне, городе, не имеющем особо тесных связей ни с севером, ни с югом. Были намечены две церемонии – одна языческая, другая христианская, каждая для приверженцев своей веры.
Приехали все мелкие короли, включая и Лота, который важно расхаживал, всячески демонстрируя свою храбрость, но никогда открыто не перечил магу. Мерлин был везде, то разговаривая с одними, то приветствуя других. Он неуклонно подчеркивал, что Артур – предназначенный судьбой вождь всех бриттов и король для каждого.
Артур попросил Бедивера присутствовать при церемонии одевания, и первый рыцарь, никогда не видевший одежд пышнее тех, что висели в шкафу верховного короля, изумился их великолепию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130