Серебряные, реки шнурками тянулись через зеленые леса и свежие луга, а на западе долину защищали голубые холмы южного Уэльса, до которых, казалось, можно дотронуться рукой. Это был мир, уменьшенный до размера столешницы, и я ахнула, совершенно потрясенная увиденным, а рядом со мной стояла Винни, лишившаяся дара речи.
– Ну что, я был прав, говоря о красоте Британии? – с улыбкой спросил Агрикола.
То ли от радости и облегчения, что мы добрались до вершины, то ли из-за того, что въехали в Логрис – королевство Артура, – наше продвижение вскоре превратилось в праздник. Люди стекались отовсюду, и не только ищущие приключений молодые люди и местная знать со своими воинами, но и женщины с детьми тоже присоединились к праздничному шествию. Целые семьи тянулись за нами с песнями и смехом, отложив все заботы и думая только о том, чтобы сопроводить своего короля на его свадьбу.
Мы стали лагерем па опушке леса, не похожего на леса, которые я видела прежде. Агрикола объяснил, что в густой тени буковых деревьев кустарники или папоротники не растут, поэтому их стволы кажутся высокими колоннами, поднимающимися прямо из земли. Я вспомнила, как Кети описывала живые храмы старых богов. Позднее полуденное солнце высветило бахрому на молодой листве и первоцветы, усыпавшие каждую тропинку и прогалинку, превращая лес в сказочный мир, спокойный и красивый, далекий от мирских забот.
Хорошее настроение заразительно, и люди воспользовались случаем высказать королю свое простодушное уважение. В мягких сумерках дудочник наигрывал нам мелодию, а семья акробатов подошла к костру и предложила повеселить нас. Они вертелись, прыгали и кувыркались на лугу. Когда я спросила у их матери, не согласится ли она со своей труппой выступить на свадебном празднестве, она покраснела и помедлила с ответом, но старший сын почтительно поклонился и сказал, что их семья почтет это за честь. Потом все они убежали в свой лагерь за деревьями.
Я взглянула на Артура – он наблюдал за мной. Я внезапно подумала, что следовало бы сначала спросить его.
Мой будущий муж сел на соседний пень, и Цезарь, никогда не отходивший от него, лег рядом.
– Тебе они и в самом деле понравились? Прозвучал наполовину вопрос, наполовину утверждение, и это удивило меня.
– Конечно, – сказала я, не понимая, подшучивает он надо мной или нет. – А тебе разве не понравились?
Он с минуту подумал, потом медленно сказал:
– Да, но, кажется, я не обладаю таким качеством, как ты – заставлять простых людей чувствовать себя непринужденно. Я могу увлечь их своими идеями, но это совсем не то. Ты же даешь понять человеку, что он полезен. Это замечательная черта для королевы, – добавил он, – как и кельтская гордость, и умение хорошо ездить верхом. А нельзя ли сделать что-нибудь с твоим платьем?
Он не смог скрыть ухмылки, и я схватила ячменную лепешку и запустила ему в голову, Цезарь вскочил и громко залаял, решив, что лепешка предназначается ему.
– Нужно проворнее уворачиваться, господин, – раздался знакомый голос из темноты, и в круг света от костра крупными шагами вышел Бедивер. Он был усталым и грязным, но явно в хорошем расположении духа.
– Добро пожаловать, братец, – крикнул Артур, вскакивая и заключая приемного брата в объятия. – Ты обернулся скорее, чем я ожидал.
– Да, – сказал Бедивер, быстро оглядывая еду, наваленную на походном столе. – Мы не останавливались даже для того, чтобы пообедать в богатых домах или на постоялых дворах. И вообще, – объявил он, протягивая руку за жареным голубем, – я не могу вспомнить, когда мы ели в последний раз.
– Думаю, – сказал Грифлет из-за его спины, – что это было у родителей Паломида, где-то на прошлой неделе.
Мальчишка выглядел таким же измученным и немытым, как и Бедивер, но его глаза сверкали, когда он протянул Артуру конец поводка, к которому был привязан второй щенок.
Сука, сливочно-белая копия Цезаря, несмотря на волнения долгой дороги, сразу почувствовала себя дома, как только они с Цезарем обнюхали друг друга.
– Я уже придумал ей кличку, – объявил Артур, жестом приглашая вновь прибывших угощаться. – Доброе кельтское имя, чтобы установить равновесие двух культур на псарне. Ты помнишь историю о боевой собаке по кличке Кабаль, которую рассказывал нам Мерлин, когда мы были детьми? Бедивер покачал головой, и Артур пожал плечами.
– Ну неважно. Какие-то путаные истории о животном, которое могло менять свой облик – иногда оно превращалось в собаку, иногда в лошадь, в зависимости от того, что нужно хозяину. В любом случае это был храбрый, преданный и свирепый зверь, как и все подобные создания. Могу поклясться, что это одна из выдумок Мерлина. Тем не менее я все время помнил это имя, поэтому собака получит его как подарок по поводу приезда домой. Кабаль… вполне подходяще!
– Но зачем ей носить кличку боевой собаки? – спросила я.
– Потому что она будет моим четвероногим воином. Суки всегда лучшие боевые собаки. Разве ты не знала? – Когда я отрицательно покачала головой, он продолжил: – Может быть, у них лучше развит инстинкт защитника. Кобель необходим на охоте или чтобы отбиться от диких животных, но на поле боя сука гораздо лучше. Не так ли, Кабаль?
Малышка повернулась и посмотрела на него, впервые обратив внимание на человека, который опустился на колени, чтобы поговорить с ней. Она положила свой лохматый подбородок на ногу Артура и наслаждалась его присутствием, забыв обо всем на свете. Было замечательно видеть нежность и заботу на лице Артура, и я не могла не улыбнуться, наблюдая эту картину.
– Мы здесь! – крикнул Бедивер, махнув рукой кому-то за кругом света костра. – Это Паломид. Он хотел умыться перед тем, как быть представленным тебе.
– А, значит, ты успешно выполнил оба поручения! Это прекрасно, – сказал Артур, последний раз потрепав Кабаль, и встал, чтобы поздороваться с черноволосым юнцом, вышедшим на свет.
Я едва узнала мальчишку – он зачесал волосы назад, а через плечо перекинул накидку из красивой парчи. Свет костра подчеркивал арабские черты его лица, и двигался он с гибкой животной грацией.
– Господин, разреши представить тебе Паломида, необыкновенного наездника и верного подданного, который хочет присоединиться к твоему двору, – торжественно объявил Бедивер, и это прозвучало добродушно и одновременно любезно.
Паренек сделал шаг вперед, преклонил колено перед королем и, когда Артур положил свою руку ему на плечо, посмотрел на него с таким же выражением преданности и привязанности, как и Кабаль. «Как они жаждут обрести вождя, – думала я, – и насколько подходит для этой роли Артур».
– Я знаю, – начал мой жених, улыбаясь и делая знак Паломиду подняться, – что ты уже знаком с госпожой Гвиневерой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
– Ну что, я был прав, говоря о красоте Британии? – с улыбкой спросил Агрикола.
То ли от радости и облегчения, что мы добрались до вершины, то ли из-за того, что въехали в Логрис – королевство Артура, – наше продвижение вскоре превратилось в праздник. Люди стекались отовсюду, и не только ищущие приключений молодые люди и местная знать со своими воинами, но и женщины с детьми тоже присоединились к праздничному шествию. Целые семьи тянулись за нами с песнями и смехом, отложив все заботы и думая только о том, чтобы сопроводить своего короля на его свадьбу.
Мы стали лагерем па опушке леса, не похожего на леса, которые я видела прежде. Агрикола объяснил, что в густой тени буковых деревьев кустарники или папоротники не растут, поэтому их стволы кажутся высокими колоннами, поднимающимися прямо из земли. Я вспомнила, как Кети описывала живые храмы старых богов. Позднее полуденное солнце высветило бахрому на молодой листве и первоцветы, усыпавшие каждую тропинку и прогалинку, превращая лес в сказочный мир, спокойный и красивый, далекий от мирских забот.
Хорошее настроение заразительно, и люди воспользовались случаем высказать королю свое простодушное уважение. В мягких сумерках дудочник наигрывал нам мелодию, а семья акробатов подошла к костру и предложила повеселить нас. Они вертелись, прыгали и кувыркались на лугу. Когда я спросила у их матери, не согласится ли она со своей труппой выступить на свадебном празднестве, она покраснела и помедлила с ответом, но старший сын почтительно поклонился и сказал, что их семья почтет это за честь. Потом все они убежали в свой лагерь за деревьями.
Я взглянула на Артура – он наблюдал за мной. Я внезапно подумала, что следовало бы сначала спросить его.
Мой будущий муж сел на соседний пень, и Цезарь, никогда не отходивший от него, лег рядом.
– Тебе они и в самом деле понравились? Прозвучал наполовину вопрос, наполовину утверждение, и это удивило меня.
– Конечно, – сказала я, не понимая, подшучивает он надо мной или нет. – А тебе разве не понравились?
Он с минуту подумал, потом медленно сказал:
– Да, но, кажется, я не обладаю таким качеством, как ты – заставлять простых людей чувствовать себя непринужденно. Я могу увлечь их своими идеями, но это совсем не то. Ты же даешь понять человеку, что он полезен. Это замечательная черта для королевы, – добавил он, – как и кельтская гордость, и умение хорошо ездить верхом. А нельзя ли сделать что-нибудь с твоим платьем?
Он не смог скрыть ухмылки, и я схватила ячменную лепешку и запустила ему в голову, Цезарь вскочил и громко залаял, решив, что лепешка предназначается ему.
– Нужно проворнее уворачиваться, господин, – раздался знакомый голос из темноты, и в круг света от костра крупными шагами вышел Бедивер. Он был усталым и грязным, но явно в хорошем расположении духа.
– Добро пожаловать, братец, – крикнул Артур, вскакивая и заключая приемного брата в объятия. – Ты обернулся скорее, чем я ожидал.
– Да, – сказал Бедивер, быстро оглядывая еду, наваленную на походном столе. – Мы не останавливались даже для того, чтобы пообедать в богатых домах или на постоялых дворах. И вообще, – объявил он, протягивая руку за жареным голубем, – я не могу вспомнить, когда мы ели в последний раз.
– Думаю, – сказал Грифлет из-за его спины, – что это было у родителей Паломида, где-то на прошлой неделе.
Мальчишка выглядел таким же измученным и немытым, как и Бедивер, но его глаза сверкали, когда он протянул Артуру конец поводка, к которому был привязан второй щенок.
Сука, сливочно-белая копия Цезаря, несмотря на волнения долгой дороги, сразу почувствовала себя дома, как только они с Цезарем обнюхали друг друга.
– Я уже придумал ей кличку, – объявил Артур, жестом приглашая вновь прибывших угощаться. – Доброе кельтское имя, чтобы установить равновесие двух культур на псарне. Ты помнишь историю о боевой собаке по кличке Кабаль, которую рассказывал нам Мерлин, когда мы были детьми? Бедивер покачал головой, и Артур пожал плечами.
– Ну неважно. Какие-то путаные истории о животном, которое могло менять свой облик – иногда оно превращалось в собаку, иногда в лошадь, в зависимости от того, что нужно хозяину. В любом случае это был храбрый, преданный и свирепый зверь, как и все подобные создания. Могу поклясться, что это одна из выдумок Мерлина. Тем не менее я все время помнил это имя, поэтому собака получит его как подарок по поводу приезда домой. Кабаль… вполне подходяще!
– Но зачем ей носить кличку боевой собаки? – спросила я.
– Потому что она будет моим четвероногим воином. Суки всегда лучшие боевые собаки. Разве ты не знала? – Когда я отрицательно покачала головой, он продолжил: – Может быть, у них лучше развит инстинкт защитника. Кобель необходим на охоте или чтобы отбиться от диких животных, но на поле боя сука гораздо лучше. Не так ли, Кабаль?
Малышка повернулась и посмотрела на него, впервые обратив внимание на человека, который опустился на колени, чтобы поговорить с ней. Она положила свой лохматый подбородок на ногу Артура и наслаждалась его присутствием, забыв обо всем на свете. Было замечательно видеть нежность и заботу на лице Артура, и я не могла не улыбнуться, наблюдая эту картину.
– Мы здесь! – крикнул Бедивер, махнув рукой кому-то за кругом света костра. – Это Паломид. Он хотел умыться перед тем, как быть представленным тебе.
– А, значит, ты успешно выполнил оба поручения! Это прекрасно, – сказал Артур, последний раз потрепав Кабаль, и встал, чтобы поздороваться с черноволосым юнцом, вышедшим на свет.
Я едва узнала мальчишку – он зачесал волосы назад, а через плечо перекинул накидку из красивой парчи. Свет костра подчеркивал арабские черты его лица, и двигался он с гибкой животной грацией.
– Господин, разреши представить тебе Паломида, необыкновенного наездника и верного подданного, который хочет присоединиться к твоему двору, – торжественно объявил Бедивер, и это прозвучало добродушно и одновременно любезно.
Паренек сделал шаг вперед, преклонил колено перед королем и, когда Артур положил свою руку ему на плечо, посмотрел на него с таким же выражением преданности и привязанности, как и Кабаль. «Как они жаждут обрести вождя, – думала я, – и насколько подходит для этой роли Артур».
– Я знаю, – начал мой жених, улыбаясь и делая знак Паломиду подняться, – что ты уже знаком с госпожой Гвиневерой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130