Это слишком лакомая сплетня, чтобы умолчать о ней во время чаепития. – Она встала и начала расхаживать по комнате, переполненная негодованием, как и в первый день своего приезда. – Из-за мужчин, везде видящих измену, и женщин, кудахчущих о праведном поведении, нам с Акколоном невозможно здесь оставаться.
– Чепуха, – вспыхнула я. Меня раздражали ее высказывания, но я по-прежнему была намерена мирно все уладить.
– О, не пытайся разубедить меня, – оборвала она. – Я хорошо знаю женщин вроде тебя. Ты совсем как моя мать: всегда поступаешь «правильно» и порицаешь тех, кто более честен в своих чувствах. Какие же вы все надоедливые и скучные… что язычники, благочестивые ханжи, ищущие во всем хорошее, что христиане, везде видящие только грех и извращения. Вы осудите каждое наше слово, любой поступок и разобьете наши жизни, даже не понимая, кто перед вами.
Она вновь злобно посмотрела на меня, и на этот раз я ответила тем же.
– Ты все выдумала, Моргана, и, если решишь забыть об этом, я обещаю, что никому не скажу… Я еще никому не говорила и не скажу…
– Не верю! – бушевала она. – Я вижу, как ты нежничаешь с этой христианкой из Ирландии или с выскочкой – жрицей из Эйвбери! Я буду только благодарна, если ты не сообщишь об этом хотя бы моей матери: при ее слабом здоровье такая новость может ее убить.
Как громом пораженная, я уставилась на сестру Артура. Впервые я отчетливо увидела, насколько она надменна, опасна и эгоистична. Перед лицом любой угрозы, которая помешала бы ей управлять миром, она руководствовалась собственными предвзятыми суждениями, а не действительным положением вещей.
На отношение золовки ко мне можно было не обращать внимания – в конце концов, это ее личное дело. Но уверенность в том, что я буду рисковать жизнью Игрейны в обмен на возможность посплетничать о постельных шалостях, имела иную основу.
Окончательно разозлившись, я, изо всех сил стараясь держаться с достоинством, медленно и твердо сказала:
– Когда ты возьмешь себя в руки, Моргана, я буду рада принять тебя, сейчас же у меня нет времени на твое кривлянье.
Повернувшись, я вышла из комнаты, успев мельком уловить изумленное выражение ее лица.
Я говорила себе, что крепкий ночной сон несомненно успокоит Моргану. Вспомнив, что я тоже кельтская королева, она поймет, что нет нужды опасаться, будто я позволю себе плохо говорить о ней.
Но Моргана еще раз удивила меня, исчезнув с Акколоном посреди ночи. Когда Бедивер на следующее утро рассказал мне об этом, я была потрясена и поражена, потому что такой поступок был намного опаснее, чем то, что она затащила молодого воина в кровать. Необдуманная дурацкая выходка была намеренным нарушением приказа короля во время военной кампании и настолько близка к измене, что могла повергнуть в состояние брожения весь двор.
К счастью, тем же утром прибыл гонец, и это полностью затмило бегство Владычицы.
Ирландская кампания завершилась, и Артур возвращался домой.
44
ГЛАСТОНБЕРИ
Мир потускнел и посерел, и горизонт сомкнулся вокруг меня, не оставив ничего, кроме голоса Бедивера.
– Рана, Гвен, только поверхностная рана, вовсе не разбитый череп или потерянная рука.
Первый рыцарь держал меня за обе руки, и я не отводила взгляда от его лица, отчаянно пытаясь узнать, не скрывает ли он еще худшие новости.
– Я тебе говорю, Артур не стал бы притворяться. О серьезной ране гонец так бы и сказал. Если король теряет сознание, диктуя свое послание, о его ране не сообщается как о простой «неприятности», а гонец доложил именно так.
Было соблазнительно поверить его успокаивающему тону и утешающим словам. К вещам начал возвращаться цвет, в раскрытые окна опять повеяло запахом свежескошенного сена, и мир снова стал обретать свойственные ему очертания.
– Кампания завершена на год. Война закончилась хорошо, в Уэльсе остались только жалкие остатки вражеских войск… и твой муж вернется домой на борту собственного военного судна. – Голос Бедивера был твердым и уверенным. – Он вернется в гавань Гластонбери, как настоящий морской путешественник.
– И мы встретим его как героя, – воскликнула я. Паническое состояние сменилось чересчур радостным настроением. Вырвав у него руки, я радостно захлопала в ладоши. – У нас есть дудочники и барабанщики, и мы устроим парад, и…
– Я не думаю, что он захочет этого, – перебил меня Бедивер. – Артур всегда говорит, что торжества необходимы солдатам, выигравшим сражение, а поскольку большинство из них возвращаются домой по суше, он посчитал бы недостойным устроить празднование в Гластонбери. Кроме того, это просто сонная маленькая рыбацкая деревушка, даже меньше Сарума.
– Не притворяйся передо мной, Бедивер! – набросилась на него я. Мой голос стал жестким и решительным, когда до сознания дошла правда. – Он ранен слишком тяжело, чтобы сидеть на лошади, иначе сам вел бы людей домой. Скажи, Бедивер, насколько все серьезно?
Мой друг посмотрел на свои руки и медленно кивнул.
– Думаю, ему предстоит пролежать почти всю зиму. И понадобятся сильные снадобья. Слава небесам, что это случилось в конце кампании.
– Ты давно знаешь об этом? – я пыталась рассеять свой страх с помощью надежных доказательств.
– Я узнал сегодня утром, Гвен.
Он смотрел на меня так искренне, что не поверить в его правдивость было невозможно.
– И когда мы встретим его? – спросила я.
– Они должны быть в Гластонбери к концу недели. Я просто съезжу туда с парой фургонов и…
– А меня бросишь здесь? Довольно, неужели ты на самом деле думаешь, что я останусь тут и буду ждать, пока его привезут, как воз сена?
Бедивер улыбнулся и вяло попытался уговорить меня остаться в Саруме, но в конце концов согласился взять меня с собой. Я предложила воспользоваться паланкином, потому что в нем легче уединиться, чем в неуклюжем фургоне, и можно задернуть занавески, если мы захотим скрыть от людей, в каком «неудобном положении» находится их король.
Чутье подсказывало, что поездка не должна привлекать к себе особого внимания, поэтому на следующее утро я встала очень рано и пошла в конюшни седлать Быстроногую, предпочтя ее слишком заметной Тени.
Нимю уже была там, также одетая в тунику и штаны, и, похоже, намеревалась ехать с нами.
– Нужно, чтобы кто-нибудь присматривал за тобой, госпожа, – сказала она спокойно, – а Инис Витрин в старые времена был культовым центром. Там на вершине священной горы есть святилище матери-богини. Мне хотелось бы выполнить некоторые обряды в честь благополучного возвращения Артура… и попросить ее благословения для твоих будущих детей, – ласково добавила жрица.
Все мои возражения растаяли после ее последней фразы, и я улыбнулась, благодарная ей за заботу и дружелюбие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130