Он провел с нами день, и изо всех домов выходили люди, собирались вокруг него и засыпали его вопросами. Тем вечером и мой отец присоединился к нам, чтобы у костра послушать рассказы путника о жизни на лоне природы и о монастыре в Уиторне, в котором была даже библиотека.
– Там есть свитки, дощечки с надписями и разные сочинения, некоторые с картинками и с прекрасными обложками, и другие – старые и хрупкие, но все они несут слово Божье.
Его глаза горели восторгом, и Кевин с напряжением слушал его.
– Я намерен вернуться туда, – продолжал отец Брайди, чтобы пожить с моими друзьями-монахами; на некоторое время я покончил с жизнью отшельника.
– Разве ты не боялся, – спросил Кевин, – скитаться по лесам совершенно один, без еды, огня и без спутника, который мог бы тебе помочь?
Наш гость улыбнулся, лицо его было мудрым и привлекательным.
– Любовь к богу и знание того, что он защищает меня от волка, медведя, голода и дурных людей, делает жизнь прекрасной независимо от того, где я нахожусь. Когда за мной стоит Белый Христос, мне не нужно бояться зла, копить золото, желать роскоши. И всегда, всегда я возвращаюсь в монастырь с чистой душой и восхвалениями господу.
Многие из наших людей восхищенно закивали, потрясенные верой, вселявшей в этого человека такую храбрость.
Божий человек провел с нами ночь, и на следующее утро отец разрешил ему отслужить мессу в одной из надворных построек на берегу.
Руфон бурчал по поводу подобных поступков, но Бригит и другие местные жители, также исповедовавшие христианскую веру, были очень довольны.
Позже, когда монах собрался продолжить свой путь, все столпились вокруг, чтобы пожелать ему добра. Несколько человек попросили благословения, и он перекрестил всех нас – и язычников, и христиан.
– Не забывайте, – крикнул он, сворачивая на тропу, ведущую вдоль берега озера, – монастырь принимает каждого, кто хочет найти утешение в Христе. Вам нужно только прийти туда.
Бригит, Кевин и я стояли на настиле, махая ему руками вместе с остальными домочадцами и наслаждаясь чувством общности, принесенным пиктским монахом. Я обняла своих друзей и прижала их к себе в порыве любви и признательности.
Лучшей семьи и более приятного образа жизни и быть не может, думалось мне.
12
ИРЛАНДСКОЕ СЕМЕЙСТВО
– День был долгим, госпожа, – сказал первый рыцарь Артура, приветственно кивая мне, осадив лошадь возле нас. Он обратился к Бригит: – Я думаю, что вскоре мы выедем на тропу, поскольку недавно проехали мимо мильного камня. Ирландка показала на лесок впереди.
– Поворот вон там. Что касается меня, то я буду ужасно рада слезть с лошади и снова почувствовать под ногами твердую землю!
Мы съехали с дороги и, немного попетляв, выехали на склон холма, с которого открывался вид на усадьбу семьи Бригит.
Круглые дома стояли плотно друг к другу, окруженные насыпью и рвом, а за ними тянулись поля и конюшни, построенные на отвоеванной у дикой природы земле. Сбоку стоял свинарник, и ряд меньших по размеру камышовых крыш закрывал ямы для хранения зерна и других зимних припасов. Две лошади прядали ушами, возбужденные нашим появлением. Я подумала, не тс ли это лошади, которых мой отец подарил Ангусу, когда их семья впервые появилась в Регеде.
Тропа снова скрылась между деревьями, и мы проехали мимо группы берез – их сережки сверкали золотом под полуденным солнцем. Стволы некоторых деревьев были в подтеках, и это свидетельствовало о том, что нам предложат молодое вино из березового сока. Было ясно, что семья Бригит умело обрабатывала свои земли, и я с удовольствием подумала, что это стало возможно благодаря моему отцу.
У ворот нас встречала вся семья. Взрослые, как я и помнила их, были крупными и рыжеволосыми. Детей стало больше, и одна молодая женщина была беременна.
После приветствий и представлений мы все разошлись по домам, где нам предстояло остановиться.
– У нас редко бывает много гостей, – застенчиво улыбнулась мне Унаг, мать Кевина.
– И вдобавок таких важных, – вставила мать Бригит, провожая меня в ткацкую, отведенную для нас. Дом был настолько большим, что для поддержки крыши установили второй ряд столбов, и между ними и стеной стояли кровати с высокими спинками. Незаконченный кусок холста висел на ткацком станке у входа.
– Не хочешь ли отдохнуть перед обедом? – спросила хозяйка. – Придется немного подождать, пока еда будет готова.
– Благодарю, но мне хотелось бы немного погулять. Мы весь день ехали верхом, и неплохо бы размять ноги, – ответила я.
– Ну да, конечно же, я должна была сообразить это. Может быть, ты хочешь, чтобы Бригит показала тебе дом? У нас, конечно, не дворец, но мы все сделали сами, и это самый настоящий дом. – Женщину переполняла заслуженная гордость.
Лавиния встряхивала платье, которое, по ее мнению, мне следовало надеть сегодня вечером, и казалась весьма хмурой. Я знала, что она всегда найдет, что приводить в порядок, поэтому поблагодарила мать Бригит и сказала ей, что через несколько минут встречусь с ее дочкой в большом доме. Наша хозяйка удалилась, раскрасневшаяся и счастливая, а я осталась наедине со своей сопровождающей.
Маленькая римская матрона стояла в центре комнаты, так же неуместная в этом простом деревенском доме, как недавно отчеканенная монета на ярмарке в Карлайле. От негодования у нее покраснели щеки, и она прокаркала своим аристократическим голосом:
– Слыханное ли дело? Приглашать девушку, будущую королеву всей Британии, слоняться по усадьбе!
– Ну, Винни, по-моему, это очень мило с ее стороны. Она просто пытается быть гостеприимной. Посмотри, как они постарались, чтобы нам было удобно.
Корзины с овечьей шерстью и пучки льна, которые в обычное время наверняка заполняли все вокруг, были убраны, а дом хорошо проветрен Корзинки с льняными нитками и несколько деревянных сундуков, без сомнения, набитых ткацкими изделиями, были спрятаны под свесы крыши, и на комоде стоял кувшин со свежей водой.
– Между прочим, твое красивое платье будет заляпано грязью и навозом, – проворчала Винни, нежно разглаживая платье, будто успокаивая ребенка.
– Ну, в таком случае, – сказала я как можно более деликатно, – лучше мне не надевать его, чтобы не испачкать или не испортить. Я бы предпочла надеть другие штаны и тунику, а эти можешь вычистить и проветрить до завтра.
Как и следовало ожидать, Винни пришла в ужас от такого предложения. Добрая матрона продолжала верить, что женщины, которые ездят верхом и носят штаны, являются оскорблением для всего цивилизованного образа жизни. Она скрепя сердце соглашалась, что штаны можно носить на улице, но считала, что в доме я должна «помнить о своем положении». Сейчас на ее розовом лице в равной мере отражались раздражение и разочарование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
– Там есть свитки, дощечки с надписями и разные сочинения, некоторые с картинками и с прекрасными обложками, и другие – старые и хрупкие, но все они несут слово Божье.
Его глаза горели восторгом, и Кевин с напряжением слушал его.
– Я намерен вернуться туда, – продолжал отец Брайди, чтобы пожить с моими друзьями-монахами; на некоторое время я покончил с жизнью отшельника.
– Разве ты не боялся, – спросил Кевин, – скитаться по лесам совершенно один, без еды, огня и без спутника, который мог бы тебе помочь?
Наш гость улыбнулся, лицо его было мудрым и привлекательным.
– Любовь к богу и знание того, что он защищает меня от волка, медведя, голода и дурных людей, делает жизнь прекрасной независимо от того, где я нахожусь. Когда за мной стоит Белый Христос, мне не нужно бояться зла, копить золото, желать роскоши. И всегда, всегда я возвращаюсь в монастырь с чистой душой и восхвалениями господу.
Многие из наших людей восхищенно закивали, потрясенные верой, вселявшей в этого человека такую храбрость.
Божий человек провел с нами ночь, и на следующее утро отец разрешил ему отслужить мессу в одной из надворных построек на берегу.
Руфон бурчал по поводу подобных поступков, но Бригит и другие местные жители, также исповедовавшие христианскую веру, были очень довольны.
Позже, когда монах собрался продолжить свой путь, все столпились вокруг, чтобы пожелать ему добра. Несколько человек попросили благословения, и он перекрестил всех нас – и язычников, и христиан.
– Не забывайте, – крикнул он, сворачивая на тропу, ведущую вдоль берега озера, – монастырь принимает каждого, кто хочет найти утешение в Христе. Вам нужно только прийти туда.
Бригит, Кевин и я стояли на настиле, махая ему руками вместе с остальными домочадцами и наслаждаясь чувством общности, принесенным пиктским монахом. Я обняла своих друзей и прижала их к себе в порыве любви и признательности.
Лучшей семьи и более приятного образа жизни и быть не может, думалось мне.
12
ИРЛАНДСКОЕ СЕМЕЙСТВО
– День был долгим, госпожа, – сказал первый рыцарь Артура, приветственно кивая мне, осадив лошадь возле нас. Он обратился к Бригит: – Я думаю, что вскоре мы выедем на тропу, поскольку недавно проехали мимо мильного камня. Ирландка показала на лесок впереди.
– Поворот вон там. Что касается меня, то я буду ужасно рада слезть с лошади и снова почувствовать под ногами твердую землю!
Мы съехали с дороги и, немного попетляв, выехали на склон холма, с которого открывался вид на усадьбу семьи Бригит.
Круглые дома стояли плотно друг к другу, окруженные насыпью и рвом, а за ними тянулись поля и конюшни, построенные на отвоеванной у дикой природы земле. Сбоку стоял свинарник, и ряд меньших по размеру камышовых крыш закрывал ямы для хранения зерна и других зимних припасов. Две лошади прядали ушами, возбужденные нашим появлением. Я подумала, не тс ли это лошади, которых мой отец подарил Ангусу, когда их семья впервые появилась в Регеде.
Тропа снова скрылась между деревьями, и мы проехали мимо группы берез – их сережки сверкали золотом под полуденным солнцем. Стволы некоторых деревьев были в подтеках, и это свидетельствовало о том, что нам предложат молодое вино из березового сока. Было ясно, что семья Бригит умело обрабатывала свои земли, и я с удовольствием подумала, что это стало возможно благодаря моему отцу.
У ворот нас встречала вся семья. Взрослые, как я и помнила их, были крупными и рыжеволосыми. Детей стало больше, и одна молодая женщина была беременна.
После приветствий и представлений мы все разошлись по домам, где нам предстояло остановиться.
– У нас редко бывает много гостей, – застенчиво улыбнулась мне Унаг, мать Кевина.
– И вдобавок таких важных, – вставила мать Бригит, провожая меня в ткацкую, отведенную для нас. Дом был настолько большим, что для поддержки крыши установили второй ряд столбов, и между ними и стеной стояли кровати с высокими спинками. Незаконченный кусок холста висел на ткацком станке у входа.
– Не хочешь ли отдохнуть перед обедом? – спросила хозяйка. – Придется немного подождать, пока еда будет готова.
– Благодарю, но мне хотелось бы немного погулять. Мы весь день ехали верхом, и неплохо бы размять ноги, – ответила я.
– Ну да, конечно же, я должна была сообразить это. Может быть, ты хочешь, чтобы Бригит показала тебе дом? У нас, конечно, не дворец, но мы все сделали сами, и это самый настоящий дом. – Женщину переполняла заслуженная гордость.
Лавиния встряхивала платье, которое, по ее мнению, мне следовало надеть сегодня вечером, и казалась весьма хмурой. Я знала, что она всегда найдет, что приводить в порядок, поэтому поблагодарила мать Бригит и сказала ей, что через несколько минут встречусь с ее дочкой в большом доме. Наша хозяйка удалилась, раскрасневшаяся и счастливая, а я осталась наедине со своей сопровождающей.
Маленькая римская матрона стояла в центре комнаты, так же неуместная в этом простом деревенском доме, как недавно отчеканенная монета на ярмарке в Карлайле. От негодования у нее покраснели щеки, и она прокаркала своим аристократическим голосом:
– Слыханное ли дело? Приглашать девушку, будущую королеву всей Британии, слоняться по усадьбе!
– Ну, Винни, по-моему, это очень мило с ее стороны. Она просто пытается быть гостеприимной. Посмотри, как они постарались, чтобы нам было удобно.
Корзины с овечьей шерстью и пучки льна, которые в обычное время наверняка заполняли все вокруг, были убраны, а дом хорошо проветрен Корзинки с льняными нитками и несколько деревянных сундуков, без сомнения, набитых ткацкими изделиями, были спрятаны под свесы крыши, и на комоде стоял кувшин со свежей водой.
– Между прочим, твое красивое платье будет заляпано грязью и навозом, – проворчала Винни, нежно разглаживая платье, будто успокаивая ребенка.
– Ну, в таком случае, – сказала я как можно более деликатно, – лучше мне не надевать его, чтобы не испачкать или не испортить. Я бы предпочла надеть другие штаны и тунику, а эти можешь вычистить и проветрить до завтра.
Как и следовало ожидать, Винни пришла в ужас от такого предложения. Добрая матрона продолжала верить, что женщины, которые ездят верхом и носят штаны, являются оскорблением для всего цивилизованного образа жизни. Она скрепя сердце соглашалась, что штаны можно носить на улице, но считала, что в доме я должна «помнить о своем положении». Сейчас на ее розовом лице в равной мере отражались раздражение и разочарование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130