Миновал дверь. Посмотрел вниз и
увидел, что тень по-прежнему в двух шагах перед ним. Тогда он быстро
шагнул назад, вошел в комнату, закрыл дверь и запер ее на ключ. Включил
все огни и стоял, прижавшись ухом к двери. "Я услышал, как кто-то смеется,
тот же голос, что шептал". - А потом он услышал шепот: - "Я буду ждать
снаружи сегодня, сегодня, сегодня..." Слушал он с той же странной смесью
ужаса и желания. Он хотел распахнуть дверь, и в то же время какое-то
отвращение удерживало его.
Он сказал: "Я не выключил свет. Но это существо выполнило свое
обещание. Оно всю ночь ждало у моей двери. Но не просто ждало. Оно
танцевало... Я не видел его, но знал, что оно танцует и ткет... справа
налево... слева направо... и снова... и снова... танцевало и ткало, пока
не занялся рассвет... ткало мой саван, Билл..."
Я спорил с ним, примерно как вы, доктор де Керадель. Тщательно
осмотрел его. Внешне ничего необычного. Взял образцы для различных
анализов. Он сказал: "Надеюсь, ты что-нибудь обнаружишь, Билл. Если же
нет, значит тень реальна. Я предпочел бы сойти с ума. В конце концов
сумасшествие можно излечить".
Я сказал: "Ты не пойдешь домой. Живи в клубе, пока не получим
результаты анализов. А потом, что бы они ни показали, садись на корабль и
отправляйся в длительное путешествие".
Он покачал головой: "Я должен вернуться домой, Билл".
Я спросил: "Но почему, ради Бога?"
Он колебался, на его лице появилось выражение удивления. Потом он
сказал: "Не знаю. Но должен".
Я твердо заявил: "Останешься на ночь у меня, а завтра уплывешь. Куда
угодно. Я сообщу тебе результаты анализов и свои предписания по радио".
Он ответил все с тем же удивленным выражением: "Я не могу уплыть
сейчас. Дело в том... - Он колебался... - дело в том, Билл... я встретил
девушку... женщину... я не могу бросить ее".
Я смотрел на него, разинув рот. Потом сказал: "Ты хочешь на ней
жениться? Но кто она?"
Он беспомощно смотрел на меня. "Не могу сказать тебе, Билл. Ничего не
могу сказать о ней".
Я спросил: "А почему не можешь?"
Он ответил с той же удивленной нерешительностью: "Не знаю, почему. Но
не могу. Это кажется частью... частью того. Но... не могу тебе сказать". И
на любой вопрос, касающийся этой девушки, он отвечал так же.
Доктор Лоуэлл резко сказал:
- Вы мне ничего этого не рассказывали, доктор Беннет. Он больше
ничего не говорил? Что не может ничего сказать об этой женщине? Что не
знает почему, но не может?
Билл ответил:
- Больше ничего.
Элен холодно спросила:
- Что вас так забавляет, мадемуазель? Не вижу в этом ничего смешного.
Я посмотрел на мадемуазель. Маленькие светло-лиловые искорки ожили в
ее глазах, красные губы улыбались - жестокой улыбкой.
6. ПОЦЕЛУЙ ТЕНИ
Я сказал:
- Мадемуазель - подлинный художник.
Над столом повисло напряженное молчание. Его торопливо нарушил де
Керадель.
- Что вы этим хотите сказать, доктор Карнак?
Я улыбнулся.
- Подлинный художник радуется, когда искусство достигает
совершенства. Умение рассказывать - это искусство. Доктор Беннет
рассказывает превосходно. Поэтому ваша дочь, подлинный художник, довольна.
Прекрасный силлогизм. Разве не так, мадемуазель?
Она негромко ответила:
- Это вы сказали. - Но больше она не улыбалась, и в глазах ее
появилось новое выражение. И в глазах де Кераделя тоже. Прежде чем он смог
заговорить, я сказал:
- Всего лишь дань восхищения одного художника другому, Элен.
Продолжай, Билл.
Билл быстро продолжал:
- Я спорил с ним. Дал выпить крепкого. Сослался на некоторые случаи
галлюцинаций: Паганини, великий скрипач, временами видел теневую женщину в
белом, она стояла рядом с ним и играла на скрипке, и он играл с ней
дуэтом. Леонардо да Винчи считал, что разговаривал с Хироном, мудрейшим из
кентавров, тем самым, что воспитывал молодого Асклепия. И десятки подобных
примеров. Я говорил ему, что он вступил в общество гениев и что, вероятно,
это значит, что от него тоже можно ждать чего-нибудь гениального. Через
некоторое время он смеялся. Сказал: "Ну, ладно, Билл, ты меня убедил. Но
мне не нужно убегать. Наоборот, нужно идти навстречу и победить". Я
ответил: "Конечно, если ты считаешь, что справишься. Это всего лишь
одержимость, игра воображения. Попробуй сегодня ночью. Если придется туго,
позвони мне. Я сразу приеду. И побольше выпей". Ушел он от меня в
нормальном состоянии.
Он не звонил мне до второй половины следующего дня, а когда позвонил,
спросил, что с анализами. Я ответил, что все анализы свидетельствуют о
полном здоровье. Он негромко ответил: "Я так и думал". Я спросил, как он
провел ночь. Он рассмеялся и ответил: "Очень интересно, Билл. Очень. Я
последовал твоему совету и напился". Голос его звучал нормально, даже
весело. Я спросил: "А как же твоя тень?" - "Превосходно, - ответил он. - Я
ведь говорил тебе, что это тень женщины? Так оно и есть". Я сказал: "Тебе
лучше. Хорошо ли относится к тебе твоя женская тень?" Он ответил:
"Скандально хорошо, и обещает быть еще скандальнее. Именно это и сделало
ночь такой интересной". Он снова рассмеялся. И неожиданно повесил трубку.
Я подумал: "Ну, раз Дик может смеяться над тем, что еще день назад
приводило его в ужас, значит ему лучше". И сказал себе, что дал ему
хороший совет.
Но я чувствовал смутное беспокойство. Оно росло. Чуть позже я
позвонил ему, но Симпсон ответил, что он отправился играть в гольф. Это
казалось вполне нормальным. Да, все это лишь мимолетный случай, все
нормализуется. Да, я дал хороший совет. Какие... - Билл неожиданно прервал
свой рассказ. - Какие мы иногда глупцы, доктора!
Я украдкой взглянул на мадемуазель. Ее большие глаза были широко
открыты, смотрели нежно, но в глубине их таилась насмешка.
Билл сказал:
- На следующий день я получил еще несколько результатов, все хорошие.
Позвонил Дику и сообщил ему. Забыл сказать, что я велел ему обратиться к
Бьюканану. Бьюканан, - Билл повернулся к де Кераделю, - это лучший окулист
в Нью-Йорке. Он не нашел никаких нарушений, и это устраняло многие
возможные причины галлюцинаций, если это галлюцинации. Я рассказал это
Дику. Он весело ответил: "Медицина - наука исключения, не так ли, Билл? Но
если после исключения всего вы добираетесь до чего-то, о чем ничего не
знаете, что вы тогда делаете, Билл?"
Странное замечание. Я спросил: "Что ты этим хочешь сказать?" Он
ответил: "Я всего лишь жадный искатель знаний". Я подозрительно спросил:
"Ты много пил накануне?" - "Не очень". - "А как тень?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
увидел, что тень по-прежнему в двух шагах перед ним. Тогда он быстро
шагнул назад, вошел в комнату, закрыл дверь и запер ее на ключ. Включил
все огни и стоял, прижавшись ухом к двери. "Я услышал, как кто-то смеется,
тот же голос, что шептал". - А потом он услышал шепот: - "Я буду ждать
снаружи сегодня, сегодня, сегодня..." Слушал он с той же странной смесью
ужаса и желания. Он хотел распахнуть дверь, и в то же время какое-то
отвращение удерживало его.
Он сказал: "Я не выключил свет. Но это существо выполнило свое
обещание. Оно всю ночь ждало у моей двери. Но не просто ждало. Оно
танцевало... Я не видел его, но знал, что оно танцует и ткет... справа
налево... слева направо... и снова... и снова... танцевало и ткало, пока
не занялся рассвет... ткало мой саван, Билл..."
Я спорил с ним, примерно как вы, доктор де Керадель. Тщательно
осмотрел его. Внешне ничего необычного. Взял образцы для различных
анализов. Он сказал: "Надеюсь, ты что-нибудь обнаружишь, Билл. Если же
нет, значит тень реальна. Я предпочел бы сойти с ума. В конце концов
сумасшествие можно излечить".
Я сказал: "Ты не пойдешь домой. Живи в клубе, пока не получим
результаты анализов. А потом, что бы они ни показали, садись на корабль и
отправляйся в длительное путешествие".
Он покачал головой: "Я должен вернуться домой, Билл".
Я спросил: "Но почему, ради Бога?"
Он колебался, на его лице появилось выражение удивления. Потом он
сказал: "Не знаю. Но должен".
Я твердо заявил: "Останешься на ночь у меня, а завтра уплывешь. Куда
угодно. Я сообщу тебе результаты анализов и свои предписания по радио".
Он ответил все с тем же удивленным выражением: "Я не могу уплыть
сейчас. Дело в том... - Он колебался... - дело в том, Билл... я встретил
девушку... женщину... я не могу бросить ее".
Я смотрел на него, разинув рот. Потом сказал: "Ты хочешь на ней
жениться? Но кто она?"
Он беспомощно смотрел на меня. "Не могу сказать тебе, Билл. Ничего не
могу сказать о ней".
Я спросил: "А почему не можешь?"
Он ответил с той же удивленной нерешительностью: "Не знаю, почему. Но
не могу. Это кажется частью... частью того. Но... не могу тебе сказать". И
на любой вопрос, касающийся этой девушки, он отвечал так же.
Доктор Лоуэлл резко сказал:
- Вы мне ничего этого не рассказывали, доктор Беннет. Он больше
ничего не говорил? Что не может ничего сказать об этой женщине? Что не
знает почему, но не может?
Билл ответил:
- Больше ничего.
Элен холодно спросила:
- Что вас так забавляет, мадемуазель? Не вижу в этом ничего смешного.
Я посмотрел на мадемуазель. Маленькие светло-лиловые искорки ожили в
ее глазах, красные губы улыбались - жестокой улыбкой.
6. ПОЦЕЛУЙ ТЕНИ
Я сказал:
- Мадемуазель - подлинный художник.
Над столом повисло напряженное молчание. Его торопливо нарушил де
Керадель.
- Что вы этим хотите сказать, доктор Карнак?
Я улыбнулся.
- Подлинный художник радуется, когда искусство достигает
совершенства. Умение рассказывать - это искусство. Доктор Беннет
рассказывает превосходно. Поэтому ваша дочь, подлинный художник, довольна.
Прекрасный силлогизм. Разве не так, мадемуазель?
Она негромко ответила:
- Это вы сказали. - Но больше она не улыбалась, и в глазах ее
появилось новое выражение. И в глазах де Кераделя тоже. Прежде чем он смог
заговорить, я сказал:
- Всего лишь дань восхищения одного художника другому, Элен.
Продолжай, Билл.
Билл быстро продолжал:
- Я спорил с ним. Дал выпить крепкого. Сослался на некоторые случаи
галлюцинаций: Паганини, великий скрипач, временами видел теневую женщину в
белом, она стояла рядом с ним и играла на скрипке, и он играл с ней
дуэтом. Леонардо да Винчи считал, что разговаривал с Хироном, мудрейшим из
кентавров, тем самым, что воспитывал молодого Асклепия. И десятки подобных
примеров. Я говорил ему, что он вступил в общество гениев и что, вероятно,
это значит, что от него тоже можно ждать чего-нибудь гениального. Через
некоторое время он смеялся. Сказал: "Ну, ладно, Билл, ты меня убедил. Но
мне не нужно убегать. Наоборот, нужно идти навстречу и победить". Я
ответил: "Конечно, если ты считаешь, что справишься. Это всего лишь
одержимость, игра воображения. Попробуй сегодня ночью. Если придется туго,
позвони мне. Я сразу приеду. И побольше выпей". Ушел он от меня в
нормальном состоянии.
Он не звонил мне до второй половины следующего дня, а когда позвонил,
спросил, что с анализами. Я ответил, что все анализы свидетельствуют о
полном здоровье. Он негромко ответил: "Я так и думал". Я спросил, как он
провел ночь. Он рассмеялся и ответил: "Очень интересно, Билл. Очень. Я
последовал твоему совету и напился". Голос его звучал нормально, даже
весело. Я спросил: "А как же твоя тень?" - "Превосходно, - ответил он. - Я
ведь говорил тебе, что это тень женщины? Так оно и есть". Я сказал: "Тебе
лучше. Хорошо ли относится к тебе твоя женская тень?" Он ответил:
"Скандально хорошо, и обещает быть еще скандальнее. Именно это и сделало
ночь такой интересной". Он снова рассмеялся. И неожиданно повесил трубку.
Я подумал: "Ну, раз Дик может смеяться над тем, что еще день назад
приводило его в ужас, значит ему лучше". И сказал себе, что дал ему
хороший совет.
Но я чувствовал смутное беспокойство. Оно росло. Чуть позже я
позвонил ему, но Симпсон ответил, что он отправился играть в гольф. Это
казалось вполне нормальным. Да, все это лишь мимолетный случай, все
нормализуется. Да, я дал хороший совет. Какие... - Билл неожиданно прервал
свой рассказ. - Какие мы иногда глупцы, доктора!
Я украдкой взглянул на мадемуазель. Ее большие глаза были широко
открыты, смотрели нежно, но в глубине их таилась насмешка.
Билл сказал:
- На следующий день я получил еще несколько результатов, все хорошие.
Позвонил Дику и сообщил ему. Забыл сказать, что я велел ему обратиться к
Бьюканану. Бьюканан, - Билл повернулся к де Кераделю, - это лучший окулист
в Нью-Йорке. Он не нашел никаких нарушений, и это устраняло многие
возможные причины галлюцинаций, если это галлюцинации. Я рассказал это
Дику. Он весело ответил: "Медицина - наука исключения, не так ли, Билл? Но
если после исключения всего вы добираетесь до чего-то, о чем ничего не
знаете, что вы тогда делаете, Билл?"
Странное замечание. Я спросил: "Что ты этим хочешь сказать?" Он
ответил: "Я всего лишь жадный искатель знаний". Я подозрительно спросил:
"Ты много пил накануне?" - "Не очень". - "А как тень?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59