Мак Канн
усомнился в ее океанских способностях. Напрасно.
Мадемуазель стояла у верха трапа. Вспоминая, как я с ней расстался в
последний раз, я испытывал некоторое замешательство. Я заранее подумал об
этом и решил держаться как ни в чем не бывало - если она позволит. Способ,
которым я спасся, сбежал из ее спальни, был вовсе не романтичным. Но я
надеялся, что ее способности, адские или любые другие, не помогли ей
восстановить картину моего бегства. Поэтому, поднявшись по трапу, я с в
идиотским весельем заявил:
- Здравствуйте, Дахут. Вы прекрасно выглядите.
И это правда. Ничего от Дахут из древнего Иса, ничего от королевы
теней, ничего от ведьмы. На ней щегольской белый спортивный костюм, и
бледные золотые волосы не создают никакого ореола вокруг головы. Напротив,
на голове у нее мудреная маленькая зеленая вязаная шляпка. Большие
фиолетовые глаза смотрят ясно, и в них нет ни следа светло-лиловых адских
искорок. Внешне просто исключительно красивая женщина, и не более опасна,
чем любая другая красавица.
Но я знал, что это не так, и что-то говорило мне, что нужно удвоить
бдительность.
Она рассмеялась и протянула мне руку:
- Добро пожаловать, Алан.
С легкой загадочной улыбкой взглянула на два мои саквояжа и провела
вниз, в роскошную небольшую каюту. Сказала самым обычным тоном:
- Я подожду вас на палубе. Не задерживайтесь. Ленч готов.
Яхта уже двинулась. Я взглянул в иллюминатор и удивился тому, как мы
далеко от берега. "Бриттис" даже быстроходнее, чем я считал. Через
несколько минут я поднялся на палубу и присоединился к мадемуазель. Она
разговаривала с капитаном, которого представила мне под добрым старым
бретонским именем Браз, а меня ему как "сира де Карнака". Капитан был
плотнее остальных членов экипажа, но с тем же неподвижным лицом и странно
расширенными зрачками. Я видел, как эти зрачки вдруг сузились, в глазах
блеснуло такое выражение, будто он припоминает...
Я знал, что это не просто неподвижность, отсутствие выражения. Это
уход. Сознание этого человека жило в собственном мире, он действовал и
отвечал на внешние раздражения почти исключительно инстинктивно. По
какой-то причине его истинное сознание выглянуло наружу на мгновение под
воздействием древнего имени.
Остальные члены экипажа тоже в таком странном состоянии?
Я сказал:
- Капитан Браз, я предпочел бы, чтобы меня называли доктор Карнак, а
не сир де Карнак.
Я внимательно смотрел на него. Он не ответил, лицо его осталось
невыразительным, глаза широко раскрытыми и пустыми. Он меня как будто и не
слышал. Мадемуазель сказала:
- Владыка Карнака совершит с нами много путешествий.
Он поклонился и поцеловал мне руку; ответил таким же лишенным
выражения голосом, как и человек в лодке:
- Владыка Карнака оказывает мне великую честь.
Он поклонился мадемуазель и ушел. Я смотрел ему вслед, и по спине
побежал холодок. Как будто говорил автомат, автомат из плоти и крови,
который видит меня не таким, каким я есть, а таким, как ему приказано
видеть.
Мадемуазель с откровенной насмешкой смотрела на меня. Я равнодушно
заметил:
- У вас на корабле превосходная дисциплина, Дахут.
Она опять рассмеялась.
- Превосходная, Алан. Начнем ленч.
Ленч тоже оказался превосходным. Даже слишком. Двое слуг были похожи
на остальных членов экипажа, и прислуживали нам они на коленях.
Мадемуазель оказалась прекрасной хозяйкой. Мы говорили о том, о сем... и
постепенно я забывал о том, кто она такая. только к концу еды то, о чем мы
оба думали, проявилось.
Я сказал, почти про себя:
- Здесь встречаются феодальное и современное.
Она спокойно ответила:
- Как и во мне. Но вы слишком консервативны, говоря о феодальных
временах, Алан. Мои слуги уходят гораздо дальше. Как и я тоже.
Я ничего не ответил. Она подняла бокал с вином, поворачивая его,
чтобы в нем заблестели искорки света, и добавила так же спокойно:
- И вы тоже.
Я поднял свой бокал и коснулся ее.
- К древнему Ису? В таком случае я пью за это.
Она серьезно ответила:
- К древнему Ису... и мы пьем за это.
Мы снова соприкоснулись бокалами и выпили. Она поставила свой бокал и
с легкой насмешкой взглянула на меня.
- Похоже на медовый месяц, Алан?
Я холодно ответил:
- Если и так, то в нем не хватает новизны.
Она слегка покраснела. Сказала:
- Вы... грубы, Алан.
- Я бы больше чувствовал себя новобрачным, если бы меньше -
пленником.
Она на мгновение сдвинула прямые брови, и адские искорки заплясали во
взгляде. И скромно заметила, хотя на щеках еще сохранялась краска гнева:
- Но вы так легко... ускользаете, мой возлюбленный. У вас дар
исчезать незаметно. Вам нечего было бояться... в ту ночь. Вы видели то,
что я хотела вам показать, поступали так, как мне хотелось... так почему
же вы сбежали?
Это меня задело; я снова ощутил смесь гнева и ненависти, схватил ее
за руку.
- Не потому что испугался вас, белая ведьма. Я мог задушить вас во
сне.
Она спокойно спросила, у губ ее появились ямочки:
- Почему ж вы этого не сделали?
Я отпустил ее руку.
- Такая возможность по-прежнему есть. Вы нарисовали в моем спящем
мозгу удивительную картину.
Она недоверчиво смотрела на меня.
- Вы думаете... вы не считаете ее реальной? Вам кажется, древний Ис
не реален?
- Не более реален, Дахут, чем мир, в котором живут люди на этой яхте.
По вашему приказу... или приказу вашего отца.
Она серьезно ответила:
- Значит, я должна убедить вас в его реальности.
Все еще с гневом я сказал:
- Он не более реален, чем ваши тени.
Она еще более серьезно ответила:
- Тогда и в их реальности я должна вас убедить.
Я тут же пожалел, что сказал о тенях. И ее ответ меня не успокоил. Я
проклинал себя. Не так нужно играть эту игру. Никакого преимущества я не
получу, ссорясь с мадемуазель. Наоборот, это может навлечь несчастье на
тех, кого я пытаюсь от него спасти. Что скрывается за ее обещанием убедить
меня? Она обещала относительно Билла, выполнила свое обещание, и вот я
здесь расплачиваюсь за это. Но ведь об Элен она ничего не обещала.
Не так я должен себя вести; более убедительно; без оглядки. Я
взглянул на мадемуазель и с угрызениями совести вспомнил об Элен. Если
Дахут захочет участвовать в игре, то я получу очень своеобразную
компенсацию за отказ от Элен. Но я тут же постарался не думать об Элен,
как будто мадемуазель могла прочесть мои мысли.
Существует только один способ убедить женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
усомнился в ее океанских способностях. Напрасно.
Мадемуазель стояла у верха трапа. Вспоминая, как я с ней расстался в
последний раз, я испытывал некоторое замешательство. Я заранее подумал об
этом и решил держаться как ни в чем не бывало - если она позволит. Способ,
которым я спасся, сбежал из ее спальни, был вовсе не романтичным. Но я
надеялся, что ее способности, адские или любые другие, не помогли ей
восстановить картину моего бегства. Поэтому, поднявшись по трапу, я с в
идиотским весельем заявил:
- Здравствуйте, Дахут. Вы прекрасно выглядите.
И это правда. Ничего от Дахут из древнего Иса, ничего от королевы
теней, ничего от ведьмы. На ней щегольской белый спортивный костюм, и
бледные золотые волосы не создают никакого ореола вокруг головы. Напротив,
на голове у нее мудреная маленькая зеленая вязаная шляпка. Большие
фиолетовые глаза смотрят ясно, и в них нет ни следа светло-лиловых адских
искорок. Внешне просто исключительно красивая женщина, и не более опасна,
чем любая другая красавица.
Но я знал, что это не так, и что-то говорило мне, что нужно удвоить
бдительность.
Она рассмеялась и протянула мне руку:
- Добро пожаловать, Алан.
С легкой загадочной улыбкой взглянула на два мои саквояжа и провела
вниз, в роскошную небольшую каюту. Сказала самым обычным тоном:
- Я подожду вас на палубе. Не задерживайтесь. Ленч готов.
Яхта уже двинулась. Я взглянул в иллюминатор и удивился тому, как мы
далеко от берега. "Бриттис" даже быстроходнее, чем я считал. Через
несколько минут я поднялся на палубу и присоединился к мадемуазель. Она
разговаривала с капитаном, которого представила мне под добрым старым
бретонским именем Браз, а меня ему как "сира де Карнака". Капитан был
плотнее остальных членов экипажа, но с тем же неподвижным лицом и странно
расширенными зрачками. Я видел, как эти зрачки вдруг сузились, в глазах
блеснуло такое выражение, будто он припоминает...
Я знал, что это не просто неподвижность, отсутствие выражения. Это
уход. Сознание этого человека жило в собственном мире, он действовал и
отвечал на внешние раздражения почти исключительно инстинктивно. По
какой-то причине его истинное сознание выглянуло наружу на мгновение под
воздействием древнего имени.
Остальные члены экипажа тоже в таком странном состоянии?
Я сказал:
- Капитан Браз, я предпочел бы, чтобы меня называли доктор Карнак, а
не сир де Карнак.
Я внимательно смотрел на него. Он не ответил, лицо его осталось
невыразительным, глаза широко раскрытыми и пустыми. Он меня как будто и не
слышал. Мадемуазель сказала:
- Владыка Карнака совершит с нами много путешествий.
Он поклонился и поцеловал мне руку; ответил таким же лишенным
выражения голосом, как и человек в лодке:
- Владыка Карнака оказывает мне великую честь.
Он поклонился мадемуазель и ушел. Я смотрел ему вслед, и по спине
побежал холодок. Как будто говорил автомат, автомат из плоти и крови,
который видит меня не таким, каким я есть, а таким, как ему приказано
видеть.
Мадемуазель с откровенной насмешкой смотрела на меня. Я равнодушно
заметил:
- У вас на корабле превосходная дисциплина, Дахут.
Она опять рассмеялась.
- Превосходная, Алан. Начнем ленч.
Ленч тоже оказался превосходным. Даже слишком. Двое слуг были похожи
на остальных членов экипажа, и прислуживали нам они на коленях.
Мадемуазель оказалась прекрасной хозяйкой. Мы говорили о том, о сем... и
постепенно я забывал о том, кто она такая. только к концу еды то, о чем мы
оба думали, проявилось.
Я сказал, почти про себя:
- Здесь встречаются феодальное и современное.
Она спокойно ответила:
- Как и во мне. Но вы слишком консервативны, говоря о феодальных
временах, Алан. Мои слуги уходят гораздо дальше. Как и я тоже.
Я ничего не ответил. Она подняла бокал с вином, поворачивая его,
чтобы в нем заблестели искорки света, и добавила так же спокойно:
- И вы тоже.
Я поднял свой бокал и коснулся ее.
- К древнему Ису? В таком случае я пью за это.
Она серьезно ответила:
- К древнему Ису... и мы пьем за это.
Мы снова соприкоснулись бокалами и выпили. Она поставила свой бокал и
с легкой насмешкой взглянула на меня.
- Похоже на медовый месяц, Алан?
Я холодно ответил:
- Если и так, то в нем не хватает новизны.
Она слегка покраснела. Сказала:
- Вы... грубы, Алан.
- Я бы больше чувствовал себя новобрачным, если бы меньше -
пленником.
Она на мгновение сдвинула прямые брови, и адские искорки заплясали во
взгляде. И скромно заметила, хотя на щеках еще сохранялась краска гнева:
- Но вы так легко... ускользаете, мой возлюбленный. У вас дар
исчезать незаметно. Вам нечего было бояться... в ту ночь. Вы видели то,
что я хотела вам показать, поступали так, как мне хотелось... так почему
же вы сбежали?
Это меня задело; я снова ощутил смесь гнева и ненависти, схватил ее
за руку.
- Не потому что испугался вас, белая ведьма. Я мог задушить вас во
сне.
Она спокойно спросила, у губ ее появились ямочки:
- Почему ж вы этого не сделали?
Я отпустил ее руку.
- Такая возможность по-прежнему есть. Вы нарисовали в моем спящем
мозгу удивительную картину.
Она недоверчиво смотрела на меня.
- Вы думаете... вы не считаете ее реальной? Вам кажется, древний Ис
не реален?
- Не более реален, Дахут, чем мир, в котором живут люди на этой яхте.
По вашему приказу... или приказу вашего отца.
Она серьезно ответила:
- Значит, я должна убедить вас в его реальности.
Все еще с гневом я сказал:
- Он не более реален, чем ваши тени.
Она еще более серьезно ответила:
- Тогда и в их реальности я должна вас убедить.
Я тут же пожалел, что сказал о тенях. И ее ответ меня не успокоил. Я
проклинал себя. Не так нужно играть эту игру. Никакого преимущества я не
получу, ссорясь с мадемуазель. Наоборот, это может навлечь несчастье на
тех, кого я пытаюсь от него спасти. Что скрывается за ее обещанием убедить
меня? Она обещала относительно Билла, выполнила свое обещание, и вот я
здесь расплачиваюсь за это. Но ведь об Элен она ничего не обещала.
Не так я должен себя вести; более убедительно; без оглядки. Я
взглянул на мадемуазель и с угрызениями совести вспомнил об Элен. Если
Дахут захочет участвовать в игре, то я получу очень своеобразную
компенсацию за отказ от Элен. Но я тут же постарался не думать об Элен,
как будто мадемуазель могла прочесть мои мысли.
Существует только один способ убедить женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59