Четыре пары весел, впрочем, очень может быть, что их будет восемь. Поедемте! Вас ждут!
Адриен был за то, чтобы согласиться. Ричард сказал, что у него назначено свидание с Риптоном.
– Не иначе как вы вдвоем решили спалить еще одну скирду, – заметил Адриен. – Поедем-ка лучше туда. Ты ведь никогда не видел, как веселится простой народ. Оставь в покое старого Блейза, насладись покоем, дитя мое.
Уговоры в конце концов возымели свое действие, Ричард устало зевнул, поднялся с места и, словно стряхнув обуревавшие его мысли, сказал:
– Ну что же, я согласен. Пусть будет по-вашему. Мой Рип поедет вместе с нами.
Адриен переглянулся с Брейдером. Достопочтенный Питер тут же объявил, что будет рад видеть в их компании друга Феверела, и предложил свой запряженный четверкой экипаж, чтобы всех отвезти.
– Если только вы не надумаете добираться туда вплавь на пари, а, Феверел, мальчик мой?
Ричард ответил, что давно уже не занимается подобными вещами, после чего Брейдер многозначительно поглядел на Адриена и сказанное одобрил.
Ричмонд был залит ровным светом октябрьского солнца. Ласкающий взгляд пейзаж растянулся от подножья холма до багровеющей дымки на горизонте. Ричард не мог даже вспомнить такого дня. В цепи его воспоминаний не было ничего сколько-нибудь похожего на всю эту красоту. День этот был напоен безмятежностью и осенней грустью.
Адриен догадался, какого рода «ошметки» им предстояло встретить. Брейдер походя, второпях представил его нескольким мужчинам и произносил их имена вполголоса, как будто это было совсем неважно. Они поклонились первой встреченной ими кучке женщин. Правила приличия соблюдались неукоснительно и даже строго. Все вступили в общий разговор о погоде. Какая-нибудь дама, разговаривая с мужчиной, запускала палец в петлю его сюртука или хватала его за рукав; если же ей надо было за что-то его побранить, то в ход пускался не один только указательный палец. Однако такое происходило лишь кое-где и позволялось лишь по отношению к близким знакомым.
Когда собирается несколько дам, то среди них всегда можно бывает узнать королеву празднества по тому, как вкруг нее вьются мужчины. В данном случае королева эта стояла, прислонясь к косяку распахнутого окна и была окружена надежною свитой кавалеров; среди них искушенному глазу нетрудно было бы различить ее телохранителей, которых Риптон принимал за лордов, и сердце его замирало от робости. Их искусно подстриженные бакенбарды, покрой их сюртуков, лениво-высокомерный вид начисто затмевали в Риптоне чувство собственного достоинства. Меж тем взгляды их были приветливы. Временами кто-нибудь из них наставлял на него лорнет, словно презрительно вопрошая: «Кто же это такой?», и тогда, задетый за живое, Риптон старался держаться ближе к герою, дабы оправдать свое робкое притязание на право существовать как личность в его тени. Ричард огляделся по сторонам. Герои далеко не всегда знают, что им следует говорить или делать; примером тому является тот холодок, который вдруг окружает их в незнакомой компании и перед званым обедом. В даме, что стояла у распахнутого в сад окна, Ричард узнал свою великолепную Беллону. Брейдеру мужчины понимающе кивали и отпускали какие-то шутки, дамы же вели себя с ним весело и игриво. С видом завсегдатая лавировал он среди собравшихся, походя с ними болтал, смеялся, нимало не смущался, когда дамы похлопывали его по плечу, а порою даже и отвечал им, лукаво что-то нашептывая. Адриен уселся в кресло и положил ногу на ногу; ему было здесь интересно, и он благосклонно оглядывал гостей. До слуха Риптона доносились обрывки разговоров.
– Кто же это дает обед? – спросила одна красотка своего кавалера.
– Да, как видно, Маунт, – ответил тот.
– Так где же он сам? Почему он не появляется?
– Видно, чем-то занят.
– Как всегда! До чего же он бессовестно обращается с миссис Маунт!
– Ее это ни капельки не огорчает.
Миссис Маунт смеялась, сверкая глазами и обнажая белые зубы; она слушала, что ей говорил один из ее поклонников, а тот, как видно, был шутом.
Позвали обедать. Дамы объявили, что очень проголодались. Брейдер усадил троих приятелей своих за стол. Риптон оказался под покровительством пышнотелой дамы; по другую сторону от него сидела упомянутая красотка. Адриена посадили на дальнем конце стола. Дам собралось много, и на его долю тоже досталась одна. Брейдер то и дело пересаживал Ричарда с места на место. Одному из мужчин выпало счастье сидеть рядом с миссис Маунт. Брейдер подозвал его и пригласил перейти на председательское место. Счастливец запротестовал, Брейдер продолжал настаивать, миссис Маунт его поддержала; тогда тот с недовольным видом пересел на почетное место и постарался придать лицу благодушное выражение. Ричард захватил опустевшее кресло и был приветливо встречен своей соседкой.
Потом начался обед, сосредоточивший на себе все внимание гостей до тех пор, пока первая пробка от шампанского не взлетела к потолку: это послужило сигналом, и зал загудел. У искристого вина, которое развязывает язык и раскрывает истину, есть также свойство придавать этой истине ту или иную окраску. Дамы громко смеялись. Ричард считал это естественным проявлением их веселого нрава; откидываясь на спинку кресел, они хохотали до слез. Риптон думал только о том, как ему приятно находиться в их обществе. Пробки взлетали к потолку одна за другой.
– Где же это вы были последнее время? Я что-то вас не видела в парке, – сказала, обращаясь к Ричарду, миссис Маунт.
– Да, – ответил он, – я там больше не был.
Сам по себе вопрос этот был довольно нелеп, однако в голосе ее было столько простодушия, что он этого не заметил. Он осушил бокал, который тут же наполнили снова.
Больше всех говорил достопочтенный Питер; речь шла о лошадях, яхтах, опере и о спорте вообще; о том, кто из мужчин потерпел крах, какая лошадь или какая женщина его разорила. Он рассказал об одной или двух победах Ричарда на гонках. Милые улыбки дам вознаградили героя.
– А вы-то сами ставите? – спросила миссис Маунт.
– Только на себя, – ответил Ричард.
– Браво! – вскричала его Беллона и из-за наполненного до краев бокала метнула на него сверкающий взгляд.
– Убеждена, что на вас можно спокойно ставить, – добавила она и с ног до головы одобрительно его оглядела.
Лицо Ричарда вспыхнуло.
– Вам нравится шампанское? – спросила сидевшая рядом с Риптоном пышнотелая дама.
– О да! – порывисто и самоуверенно воскликнул Риптон. – Я постоянно его пью.
– В самом деле? – воскликнула восхищенная толстуха. – Выходит, мы с вами будем друзьями! Надеюсь, вы не станете возражать, чтобы иногда кое-кто составил вам компанию. Шампанское – это моя слабость.
Окружавших Адриена дам разобрал смех;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Адриен был за то, чтобы согласиться. Ричард сказал, что у него назначено свидание с Риптоном.
– Не иначе как вы вдвоем решили спалить еще одну скирду, – заметил Адриен. – Поедем-ка лучше туда. Ты ведь никогда не видел, как веселится простой народ. Оставь в покое старого Блейза, насладись покоем, дитя мое.
Уговоры в конце концов возымели свое действие, Ричард устало зевнул, поднялся с места и, словно стряхнув обуревавшие его мысли, сказал:
– Ну что же, я согласен. Пусть будет по-вашему. Мой Рип поедет вместе с нами.
Адриен переглянулся с Брейдером. Достопочтенный Питер тут же объявил, что будет рад видеть в их компании друга Феверела, и предложил свой запряженный четверкой экипаж, чтобы всех отвезти.
– Если только вы не надумаете добираться туда вплавь на пари, а, Феверел, мальчик мой?
Ричард ответил, что давно уже не занимается подобными вещами, после чего Брейдер многозначительно поглядел на Адриена и сказанное одобрил.
Ричмонд был залит ровным светом октябрьского солнца. Ласкающий взгляд пейзаж растянулся от подножья холма до багровеющей дымки на горизонте. Ричард не мог даже вспомнить такого дня. В цепи его воспоминаний не было ничего сколько-нибудь похожего на всю эту красоту. День этот был напоен безмятежностью и осенней грустью.
Адриен догадался, какого рода «ошметки» им предстояло встретить. Брейдер походя, второпях представил его нескольким мужчинам и произносил их имена вполголоса, как будто это было совсем неважно. Они поклонились первой встреченной ими кучке женщин. Правила приличия соблюдались неукоснительно и даже строго. Все вступили в общий разговор о погоде. Какая-нибудь дама, разговаривая с мужчиной, запускала палец в петлю его сюртука или хватала его за рукав; если же ей надо было за что-то его побранить, то в ход пускался не один только указательный палец. Однако такое происходило лишь кое-где и позволялось лишь по отношению к близким знакомым.
Когда собирается несколько дам, то среди них всегда можно бывает узнать королеву празднества по тому, как вкруг нее вьются мужчины. В данном случае королева эта стояла, прислонясь к косяку распахнутого окна и была окружена надежною свитой кавалеров; среди них искушенному глазу нетрудно было бы различить ее телохранителей, которых Риптон принимал за лордов, и сердце его замирало от робости. Их искусно подстриженные бакенбарды, покрой их сюртуков, лениво-высокомерный вид начисто затмевали в Риптоне чувство собственного достоинства. Меж тем взгляды их были приветливы. Временами кто-нибудь из них наставлял на него лорнет, словно презрительно вопрошая: «Кто же это такой?», и тогда, задетый за живое, Риптон старался держаться ближе к герою, дабы оправдать свое робкое притязание на право существовать как личность в его тени. Ричард огляделся по сторонам. Герои далеко не всегда знают, что им следует говорить или делать; примером тому является тот холодок, который вдруг окружает их в незнакомой компании и перед званым обедом. В даме, что стояла у распахнутого в сад окна, Ричард узнал свою великолепную Беллону. Брейдеру мужчины понимающе кивали и отпускали какие-то шутки, дамы же вели себя с ним весело и игриво. С видом завсегдатая лавировал он среди собравшихся, походя с ними болтал, смеялся, нимало не смущался, когда дамы похлопывали его по плечу, а порою даже и отвечал им, лукаво что-то нашептывая. Адриен уселся в кресло и положил ногу на ногу; ему было здесь интересно, и он благосклонно оглядывал гостей. До слуха Риптона доносились обрывки разговоров.
– Кто же это дает обед? – спросила одна красотка своего кавалера.
– Да, как видно, Маунт, – ответил тот.
– Так где же он сам? Почему он не появляется?
– Видно, чем-то занят.
– Как всегда! До чего же он бессовестно обращается с миссис Маунт!
– Ее это ни капельки не огорчает.
Миссис Маунт смеялась, сверкая глазами и обнажая белые зубы; она слушала, что ей говорил один из ее поклонников, а тот, как видно, был шутом.
Позвали обедать. Дамы объявили, что очень проголодались. Брейдер усадил троих приятелей своих за стол. Риптон оказался под покровительством пышнотелой дамы; по другую сторону от него сидела упомянутая красотка. Адриена посадили на дальнем конце стола. Дам собралось много, и на его долю тоже досталась одна. Брейдер то и дело пересаживал Ричарда с места на место. Одному из мужчин выпало счастье сидеть рядом с миссис Маунт. Брейдер подозвал его и пригласил перейти на председательское место. Счастливец запротестовал, Брейдер продолжал настаивать, миссис Маунт его поддержала; тогда тот с недовольным видом пересел на почетное место и постарался придать лицу благодушное выражение. Ричард захватил опустевшее кресло и был приветливо встречен своей соседкой.
Потом начался обед, сосредоточивший на себе все внимание гостей до тех пор, пока первая пробка от шампанского не взлетела к потолку: это послужило сигналом, и зал загудел. У искристого вина, которое развязывает язык и раскрывает истину, есть также свойство придавать этой истине ту или иную окраску. Дамы громко смеялись. Ричард считал это естественным проявлением их веселого нрава; откидываясь на спинку кресел, они хохотали до слез. Риптон думал только о том, как ему приятно находиться в их обществе. Пробки взлетали к потолку одна за другой.
– Где же это вы были последнее время? Я что-то вас не видела в парке, – сказала, обращаясь к Ричарду, миссис Маунт.
– Да, – ответил он, – я там больше не был.
Сам по себе вопрос этот был довольно нелеп, однако в голосе ее было столько простодушия, что он этого не заметил. Он осушил бокал, который тут же наполнили снова.
Больше всех говорил достопочтенный Питер; речь шла о лошадях, яхтах, опере и о спорте вообще; о том, кто из мужчин потерпел крах, какая лошадь или какая женщина его разорила. Он рассказал об одной или двух победах Ричарда на гонках. Милые улыбки дам вознаградили героя.
– А вы-то сами ставите? – спросила миссис Маунт.
– Только на себя, – ответил Ричард.
– Браво! – вскричала его Беллона и из-за наполненного до краев бокала метнула на него сверкающий взгляд.
– Убеждена, что на вас можно спокойно ставить, – добавила она и с ног до головы одобрительно его оглядела.
Лицо Ричарда вспыхнуло.
– Вам нравится шампанское? – спросила сидевшая рядом с Риптоном пышнотелая дама.
– О да! – порывисто и самоуверенно воскликнул Риптон. – Я постоянно его пью.
– В самом деле? – воскликнула восхищенная толстуха. – Выходит, мы с вами будем друзьями! Надеюсь, вы не станете возражать, чтобы иногда кое-кто составил вам компанию. Шампанское – это моя слабость.
Окружавших Адриена дам разобрал смех;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171