Если бы сейчас ты меня отвез домой…
Юноша вскочил.
– Уговаривать человека, который замыслил весь этот хитрый план опозорить тебя, выдав замуж за Тома! Подвергнуть таким мучениям? Готов поклясться, что именно ради этого они увозят тебя домой! Твоя старая служанка слышала, как они договаривались обо всем с твоим дядей. Уговаривать его! Люси, он человек неплохой, но ему не должно встревать между тобою и мной. Сам господь отдал тебя в мои руки.
Он снова приблизился к ней, обнял ее.
Она думала, что будет говорить с ним тверже, чем говорила утром, но на деле оказалась и уступчивее, и слабее.
Почему же ей еще сомневаться, почему не принять его огромную любовь как непреложный закон? Почему не верить, что, противясь ему, она его губит? А если ей и приходится страдать, то разве не сладостна мысль, что страдает она ради него! Разве не сладостно отрешиться от всякой рассудительности: закрыть на все глаза и последовать за ним!
Старуха рассудительность больше не стала надоедать им. Она угрожающе прошелестела юбками и скрылась.
– Мой Ричард! – едва слышно пролепетала Люси.
– Назови меня по-настоящему. Так, как ты меня один раз назвала сегодня!
Она густо покраснела.
– Мой самый любимый!
– Нет, не то.
– Милый мой!
– Нет, не то.
– Супруг мой!
Она почувствовала себя побежденной. На исторгшие это слово губы печатью обета лег его поцелуй.
Риптону не довелось в этот вечер дождаться, чтобы его представили заточенной в клетке чудесной птице. Он получил от почтенной хозяйки меблированных комнат хороший урок по части выведывания чужих тайн, пока она наконец не начала зевать, а он – клевать носом, а на единственную, горевшую на столе свечу черным разбойничьим капюшоном не надвинулся мрак, и она уставилась на них обоих заплывшим глазом.
ГЛАВА XXVIII,
в которой рассказывается о том, как велась подготовка к действию в дни наступившей для влюбленных весны
Красавица, разумеется, предназначена для героя. Однако далеко не всегда ее влияние сказывается сильнее всего на нем; оно порою устремляется на самого заурядного человека; в его неповоротливый мозг и проникает подчас ее лучезарное сияние и долго потом ему светит. Поэт, например, разглядывает ее как знаток; художник видит в ней просто натуру. Эти господа, из-за того, что им случается так долго ее созерцать, начинают к ней относиться критически. Когда их юношеский пыл отгорит, они могут предпочесть блондинку брюнетке и наоборот; они будут выбирать между орлиным носом и таким, как у Прозерпины, между тем или другим разрезом глаз. Но походите среди простых, не наделенных этими талантами парней, среди мужланов, среди деревенских олухов, и вы отыщете какого-нибудь варвара, который все же наделен каким-то воображением, и увидите, что он красавицу уподобил богине и по-своему, пусть и глупо, но поклоняется ей и готов пожертвовать ради нее жизнью. Больше того, этот человек посвятит ей все свои дни, всю жизнь, хоть сам он и бессловесен, как Пес. Да и в самом деле это Красавицын Пес. Почти у каждой Красавицы есть свой Пес. Герой овладевает ею; поэт ее превозносит в стихах; художник изображает ее на холсте, а преданный старый Пес следует за ней по пятам, и дело кончается тем, что именно он, преданный старый Пес, остается при ней один. Герой проводит свои дни в войнах или же наслаждается в садах Армиды; господин поэт подглядел у нее морщинку; кисти художника нужна роза в цвету. И вот Красавица обращается тогда к своему старому Псу. Она держит его при себе, а он, который всю жизнь довольствовался брошенной костью и небрежною лаской – до тех пор, пока не одряхлел и не стал припадать к земле, – он смотрит на нее благодарными глазами, и ему и в голову не приходит, что тем, что она льнет к нему, она льнет к своим печальным воспоминаниям: герой, поэт, художник – все они вдруг оживают для нее в этом лохматом существе! Потом ее хоронят, и по всей округе разносится заунывный вой, а газеты публикуют заметку о необычайной преданности старого Пса.
Возбужденный воспоминаниями о Нуредине и о Прекрасной Персиянке и переменой, наступившей в его беспросветной однообразной жизни, оттого что он очутился в первоклассной гостинице и приблизился к обитателям Уэст-Энда – приобщился к роскошной жизни (которая едва ли не всегда присутствует в романтических мечтаниях добропорядочного юноши), Риптон Томсон позавтракал на следующее утро вместе со своим вожаком в половине девятого. Завтрак этот накануне был назначен на семь часов, однако Риптон спал в эту ночь значительно дольше, чем соловей (если уж говорить о его состоянии точно), даже и половина девятого была часом, который угнетающе подействовал на пробудившиеся в нем теперь аристократические чувства и слишком остро напомнил ему о занятиях юриспруденцией и о его подневольной доле. Он, разумеется, предпочел бы, чтобы завтрак был подан к одиннадцати – час, который назначил Алджернон. Однако Ричард не хотел с ним встречаться; поэтому они принялись за еду, и Риптон больше уже не завидовал нежившемуся в постели Гиппиасу. Позавтракав, они наказали успокоить Алджернона, передав ему, что отправились слушать известного проповедника, и ушли.
– Какой у всех счастливый вид! – сказал Ричард, в то время как они шли по тихим воскресным улицам.
– Да, очень! – ответил Риптон.
– Когда я… ну, словом, когда все это кончится… я приложу все силы, чтобы сделать счастливыми как можно больше людей, – заметил наш герой. – Без четверти шесть шторы у нее еще были спущены. Должно быть, ей хорошо спалось!
– Ах, так ты уже был там утром? – вскричал Риптон, и мысль о том, на что способна любовь, на мгновение забрезжила в его неповоротливом мозгу.
– Я с ней увижусь, Ричи?
– Да, сегодня увидишься. Вчера она устала.
– А это точно будет?
Ричард заверил его, что сегодня он будет этого удостоен.
– Вот тут, – сказал он, заходя куда-то под сень деревьев, в то время как они шли по парку, – тут мы говорили с тобой вчера вечером. Какое мрачное время! Как я ненавижу ночь!
Для того чтобы сколько-нибудь вырасти в глазах Ричарда, Риптон осторожно намекнул на то, что он уже знает, что такое близость с женщиной, и проник в ее тайны. Он заговорил о каком-то своем любовном приключении, сказав первое, что ему случайно пришло в голову.
– Ну и что же! – воскликнул его вожак. – Почему же ты на ней не женился?
Риптон был поражен.
– Что ты! – вскричал он и увидел, что чувство превосходства, которое он все еще вынашивал в себе, будет в тот же день начисто сокрушено.
Он был снова вверен попечению миссис Берри, причем на такой долгий срок, что его уже начали одолевать мрачные опасения, что Прекрасная Персиянка по-прежнему не хочет открыть ему лицо, но в конце концов Ричард позвал его, и Риптон поднялся вместе с ним наверх, не подозревая даже о том, какая в нем произойдет перемена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Юноша вскочил.
– Уговаривать человека, который замыслил весь этот хитрый план опозорить тебя, выдав замуж за Тома! Подвергнуть таким мучениям? Готов поклясться, что именно ради этого они увозят тебя домой! Твоя старая служанка слышала, как они договаривались обо всем с твоим дядей. Уговаривать его! Люси, он человек неплохой, но ему не должно встревать между тобою и мной. Сам господь отдал тебя в мои руки.
Он снова приблизился к ней, обнял ее.
Она думала, что будет говорить с ним тверже, чем говорила утром, но на деле оказалась и уступчивее, и слабее.
Почему же ей еще сомневаться, почему не принять его огромную любовь как непреложный закон? Почему не верить, что, противясь ему, она его губит? А если ей и приходится страдать, то разве не сладостна мысль, что страдает она ради него! Разве не сладостно отрешиться от всякой рассудительности: закрыть на все глаза и последовать за ним!
Старуха рассудительность больше не стала надоедать им. Она угрожающе прошелестела юбками и скрылась.
– Мой Ричард! – едва слышно пролепетала Люси.
– Назови меня по-настоящему. Так, как ты меня один раз назвала сегодня!
Она густо покраснела.
– Мой самый любимый!
– Нет, не то.
– Милый мой!
– Нет, не то.
– Супруг мой!
Она почувствовала себя побежденной. На исторгшие это слово губы печатью обета лег его поцелуй.
Риптону не довелось в этот вечер дождаться, чтобы его представили заточенной в клетке чудесной птице. Он получил от почтенной хозяйки меблированных комнат хороший урок по части выведывания чужих тайн, пока она наконец не начала зевать, а он – клевать носом, а на единственную, горевшую на столе свечу черным разбойничьим капюшоном не надвинулся мрак, и она уставилась на них обоих заплывшим глазом.
ГЛАВА XXVIII,
в которой рассказывается о том, как велась подготовка к действию в дни наступившей для влюбленных весны
Красавица, разумеется, предназначена для героя. Однако далеко не всегда ее влияние сказывается сильнее всего на нем; оно порою устремляется на самого заурядного человека; в его неповоротливый мозг и проникает подчас ее лучезарное сияние и долго потом ему светит. Поэт, например, разглядывает ее как знаток; художник видит в ней просто натуру. Эти господа, из-за того, что им случается так долго ее созерцать, начинают к ней относиться критически. Когда их юношеский пыл отгорит, они могут предпочесть блондинку брюнетке и наоборот; они будут выбирать между орлиным носом и таким, как у Прозерпины, между тем или другим разрезом глаз. Но походите среди простых, не наделенных этими талантами парней, среди мужланов, среди деревенских олухов, и вы отыщете какого-нибудь варвара, который все же наделен каким-то воображением, и увидите, что он красавицу уподобил богине и по-своему, пусть и глупо, но поклоняется ей и готов пожертвовать ради нее жизнью. Больше того, этот человек посвятит ей все свои дни, всю жизнь, хоть сам он и бессловесен, как Пес. Да и в самом деле это Красавицын Пес. Почти у каждой Красавицы есть свой Пес. Герой овладевает ею; поэт ее превозносит в стихах; художник изображает ее на холсте, а преданный старый Пес следует за ней по пятам, и дело кончается тем, что именно он, преданный старый Пес, остается при ней один. Герой проводит свои дни в войнах или же наслаждается в садах Армиды; господин поэт подглядел у нее морщинку; кисти художника нужна роза в цвету. И вот Красавица обращается тогда к своему старому Псу. Она держит его при себе, а он, который всю жизнь довольствовался брошенной костью и небрежною лаской – до тех пор, пока не одряхлел и не стал припадать к земле, – он смотрит на нее благодарными глазами, и ему и в голову не приходит, что тем, что она льнет к нему, она льнет к своим печальным воспоминаниям: герой, поэт, художник – все они вдруг оживают для нее в этом лохматом существе! Потом ее хоронят, и по всей округе разносится заунывный вой, а газеты публикуют заметку о необычайной преданности старого Пса.
Возбужденный воспоминаниями о Нуредине и о Прекрасной Персиянке и переменой, наступившей в его беспросветной однообразной жизни, оттого что он очутился в первоклассной гостинице и приблизился к обитателям Уэст-Энда – приобщился к роскошной жизни (которая едва ли не всегда присутствует в романтических мечтаниях добропорядочного юноши), Риптон Томсон позавтракал на следующее утро вместе со своим вожаком в половине девятого. Завтрак этот накануне был назначен на семь часов, однако Риптон спал в эту ночь значительно дольше, чем соловей (если уж говорить о его состоянии точно), даже и половина девятого была часом, который угнетающе подействовал на пробудившиеся в нем теперь аристократические чувства и слишком остро напомнил ему о занятиях юриспруденцией и о его подневольной доле. Он, разумеется, предпочел бы, чтобы завтрак был подан к одиннадцати – час, который назначил Алджернон. Однако Ричард не хотел с ним встречаться; поэтому они принялись за еду, и Риптон больше уже не завидовал нежившемуся в постели Гиппиасу. Позавтракав, они наказали успокоить Алджернона, передав ему, что отправились слушать известного проповедника, и ушли.
– Какой у всех счастливый вид! – сказал Ричард, в то время как они шли по тихим воскресным улицам.
– Да, очень! – ответил Риптон.
– Когда я… ну, словом, когда все это кончится… я приложу все силы, чтобы сделать счастливыми как можно больше людей, – заметил наш герой. – Без четверти шесть шторы у нее еще были спущены. Должно быть, ей хорошо спалось!
– Ах, так ты уже был там утром? – вскричал Риптон, и мысль о том, на что способна любовь, на мгновение забрезжила в его неповоротливом мозгу.
– Я с ней увижусь, Ричи?
– Да, сегодня увидишься. Вчера она устала.
– А это точно будет?
Ричард заверил его, что сегодня он будет этого удостоен.
– Вот тут, – сказал он, заходя куда-то под сень деревьев, в то время как они шли по парку, – тут мы говорили с тобой вчера вечером. Какое мрачное время! Как я ненавижу ночь!
Для того чтобы сколько-нибудь вырасти в глазах Ричарда, Риптон осторожно намекнул на то, что он уже знает, что такое близость с женщиной, и проник в ее тайны. Он заговорил о каком-то своем любовном приключении, сказав первое, что ему случайно пришло в голову.
– Ну и что же! – воскликнул его вожак. – Почему же ты на ней не женился?
Риптон был поражен.
– Что ты! – вскричал он и увидел, что чувство превосходства, которое он все еще вынашивал в себе, будет в тот же день начисто сокрушено.
Он был снова вверен попечению миссис Берри, причем на такой долгий срок, что его уже начали одолевать мрачные опасения, что Прекрасная Персиянка по-прежнему не хочет открыть ему лицо, но в конце концов Ричард позвал его, и Риптон поднялся вместе с ним наверх, не подозревая даже о том, какая в нем произойдет перемена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171