Сэр Остин понял эту игру и восхищался проницательностью Адриена. Но он видел, что надо обуздать ретивого обвинителя, ибо скрытое следствие, которое тот вел в отношении Ричарда, становилось уже опасным. Ричард тоже был рыбой, в жабрах у которой застрял крючок, но, должно быть, как щука, умудрился жить в других водах, где были старые пни и черные корни, за которыми можно было укрыться и не дать себя ни вытащить одним рывком, ни вкрадчиво выманить. Иначе говоря, по некоторым признакам можно было заключить, что Ричард склонен прибегнуть к спасительной лжи.
– Ты знаешь эти места, милый мой мальчик, – заметил Адриен. – Скажи мне, как, по-твоему: легко ли пробраться к скирде так, чтобы тебя никто не заметил? Я слышал, что подозрение падает на одного из работников, которых фермер прогнал.
– Говорю тебе, не знаю я этих мест, – угрюмо ответил Ричард.
– Не знаешь? – Адриен со всей учтивостью изобразил на своем лице удивление. – Насколько я понял из слов мастера Томсона, вы с ним были там как раз вчера.
Обрадованный тем, что может сказать правду, Риптон поспешил заверить Адриена, что он этого не говорил.
– Не говорил?.. На славу поохотились, молодые люди, не правда ли?
– Ну да! – пробормотали несчастные жертвы, краснея от того, что слова, которые Адриен растягивал, подражая этим деревенской речи, живо напомнили им слова фермера Блейза.
– К тому же, разве вас не было этой ночью в числе огнепоклонников? – настаивал Адриен. – Я слышал, что есть страны, где принято охотиться по ночам и загонять дичь при свете факелов. Должно быть, это красивое зрелище. Право же, в этой глуши скучно было бы жить; тут только и радости, что с кем-нибудь повздорить да кого-нибудь на пари подпалить.
– На пари подпалить! – рассмеялся Ричард, вызвав этим замечанием недовольство и явную тревогу своего друга. – Уж не намекаешь ли ты на Рипа?
– Чтобы мастер Томсон подпалил ригу? Да я бы с тем же успехом мог заподозрить и тебя, мой милый. Вы же понимаете, молодые люди, что это дело не шуточное, не правда ли? В этих краях, как вы знаете, испокон веку законы на стороне землевладельца. Кстати, – продолжал Адриен, делая вид, что хочет перевести разговор на другой предмет, – вчера вот во время ваших странствий по лесу вы повстречали двух прохожих, двух волхвов. Так знайте же, доведись мне быть здешним судьей, мои подозрения скорее всего пали бы как раз на эту пару. Помнится, вы говорили, что это были жестянщик и пахарь. Нет? Так значит два пахаря.
– Скорее уж два жестянщика, – сказал Ричард.
– Ах, так вам хочется исключить из этого дела пахаря, но ведь его же выгнали с фермы. – Адриен пристально посмотрел на Риптона, и тот смущенно пробормотал, что действительно, так оно и было.
– Так кого же все-таки, жестянщика или пахаря?
– Паха… – простосердечный Риптон огляделся вокруг, словно для того, чтобы сообразить, когда он сможет вставить в этот разговор толику правды, и, прочтя в глазах Ричарда осуждение, проглотил остаток сорвавшегося с его уст слова.
– Пахаря! – весело подхватил Адриен. – Итак, у нас уже есть пахарь, которого выгнали с фермы. Оказывается, стоило только его выгнать, и скирду спалили. Ее подожгли из мести, а выгнанный пахарь – существо мстительное. Сожженная скирда и уволенный пахарь – тут само собой напрашивается сопоставление. Теперь, когда мы установили мотив, остается только доказать, что сообщниками они стали именно в этот час, и нашего пахаря спровадят на каторгу.
– А разве за поджог скирды грозит каторга? – испуганно спросил Риптон.
– Прежде всего человеку обреют голову, – торжественно провозгласил Адриен. – Потом наденут наручники. Посадят на черствый плесневелый хлеб и на корки сыра. На работу придется ходить человек по двадцать или по тридцать, прикованными к одной цепи. В знак того, что он каторжник, на спине его будет выжжена огромная буква «К». Единственным чтением, и только для тех, кто будет примерно себя вести и этого заслужит, будут богословские книги. Подумайте только о том, какая доля ждет этого несчастного! И все это расплата за месть! А ты знаешь, как его зовут?
– Откуда мне это знать? – спросил Ричард, стараясь принять недоумевающий вид, что, однако, плохо ему удавалось.
Сэр Остин заметил, что скоро, должно быть, все прояснится, и Адриен понял, что не должен его разубеждать, немного при этом удивляясь, что баронет не хочет видеть того, что уже не вызывает ни малейших сомнений. Разумеется, сам он ему ничего не скажет – ведь это может погубить все его дальнейшее влияние на Ричарда; и вместе с тем ему хотелось, чтобы всю его преданность и проницательность сразу же оценили по достоинству. Пообедав, мальчики поднялись из-за стола и долго совещались, после чего окончательно определили для себя линию поведения: они будут оба громко выражать свое сочувствие фермеру Блейзу и постараются выглядеть так, как все остальные, насколько это вообще возможно для двух юных злоумышленников, один из которых уже ощущал у себя на спине огромную букву «К», отлучавшую его навеки от человечества и яростно пожиравшую его, как орел – Прометея. Адриен принял их новую тактику с надлежащим вниманием и дал им высказать до конца все слова сочувствия фермеру Блейзу. Что бы они ни делали, они уже у него на крючке. Хлыст фермера заставил их корчиться от физической боли; но все это были пустяки в сравнении с теми душевными корчами, какие заставил их теперь испытывать своими хитрыми расспросами Адриен. Риптон очень скоро оказался трусом, а Ричард – лжецом, стоило только наутро Остину Вентворту вернуться из Пуэр Холла с сообщением, что некто Томас Бейквел, пахарь, арестован по подозрению в поджоге, посажен в тюрьму и должен будет ждать, пока судья сэр Майлз Пепуорт соизволит заняться его делом. Сообщая эти устрашающие известия, Остин не сводил с Ричарда глаз. Наследник Рейнема с невозмутимым спокойствием встретил этот пристальный взгляд, и у него еще хватило присутствия духа не обернуться в эту минуту в сторону Риптона.
ГЛАВА VI
Юношеские ухищрения
Как только мальчикам представилась возможность уйти, они устремились в темный угол парка и принялись обсуждать вдвоем отчаянное положение, в которое они попали.
– Что же нам теперь делать? – спросил Риптон у своего вожака.
Охваченному огненным кольцом скорпиону вряд ли было труднее, чем бедному Риптону, когда занявшееся не без его участия пламя охватило его и кольцо все сужалось и сужалось.
– Есть только один выход, – сказал Ричард, остановившись и решительно скрестив на груди руки.
Товарищ его принялся настойчиво допытываться, какой же это выход он имеет в виду.
Ричард впился глазами в камушек и ответил:
– Мы должны вызволить этого парня из тюрьмы.
Риптон посмотрел на своего вожака и в изумлении отпрянул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
– Ты знаешь эти места, милый мой мальчик, – заметил Адриен. – Скажи мне, как, по-твоему: легко ли пробраться к скирде так, чтобы тебя никто не заметил? Я слышал, что подозрение падает на одного из работников, которых фермер прогнал.
– Говорю тебе, не знаю я этих мест, – угрюмо ответил Ричард.
– Не знаешь? – Адриен со всей учтивостью изобразил на своем лице удивление. – Насколько я понял из слов мастера Томсона, вы с ним были там как раз вчера.
Обрадованный тем, что может сказать правду, Риптон поспешил заверить Адриена, что он этого не говорил.
– Не говорил?.. На славу поохотились, молодые люди, не правда ли?
– Ну да! – пробормотали несчастные жертвы, краснея от того, что слова, которые Адриен растягивал, подражая этим деревенской речи, живо напомнили им слова фермера Блейза.
– К тому же, разве вас не было этой ночью в числе огнепоклонников? – настаивал Адриен. – Я слышал, что есть страны, где принято охотиться по ночам и загонять дичь при свете факелов. Должно быть, это красивое зрелище. Право же, в этой глуши скучно было бы жить; тут только и радости, что с кем-нибудь повздорить да кого-нибудь на пари подпалить.
– На пари подпалить! – рассмеялся Ричард, вызвав этим замечанием недовольство и явную тревогу своего друга. – Уж не намекаешь ли ты на Рипа?
– Чтобы мастер Томсон подпалил ригу? Да я бы с тем же успехом мог заподозрить и тебя, мой милый. Вы же понимаете, молодые люди, что это дело не шуточное, не правда ли? В этих краях, как вы знаете, испокон веку законы на стороне землевладельца. Кстати, – продолжал Адриен, делая вид, что хочет перевести разговор на другой предмет, – вчера вот во время ваших странствий по лесу вы повстречали двух прохожих, двух волхвов. Так знайте же, доведись мне быть здешним судьей, мои подозрения скорее всего пали бы как раз на эту пару. Помнится, вы говорили, что это были жестянщик и пахарь. Нет? Так значит два пахаря.
– Скорее уж два жестянщика, – сказал Ричард.
– Ах, так вам хочется исключить из этого дела пахаря, но ведь его же выгнали с фермы. – Адриен пристально посмотрел на Риптона, и тот смущенно пробормотал, что действительно, так оно и было.
– Так кого же все-таки, жестянщика или пахаря?
– Паха… – простосердечный Риптон огляделся вокруг, словно для того, чтобы сообразить, когда он сможет вставить в этот разговор толику правды, и, прочтя в глазах Ричарда осуждение, проглотил остаток сорвавшегося с его уст слова.
– Пахаря! – весело подхватил Адриен. – Итак, у нас уже есть пахарь, которого выгнали с фермы. Оказывается, стоило только его выгнать, и скирду спалили. Ее подожгли из мести, а выгнанный пахарь – существо мстительное. Сожженная скирда и уволенный пахарь – тут само собой напрашивается сопоставление. Теперь, когда мы установили мотив, остается только доказать, что сообщниками они стали именно в этот час, и нашего пахаря спровадят на каторгу.
– А разве за поджог скирды грозит каторга? – испуганно спросил Риптон.
– Прежде всего человеку обреют голову, – торжественно провозгласил Адриен. – Потом наденут наручники. Посадят на черствый плесневелый хлеб и на корки сыра. На работу придется ходить человек по двадцать или по тридцать, прикованными к одной цепи. В знак того, что он каторжник, на спине его будет выжжена огромная буква «К». Единственным чтением, и только для тех, кто будет примерно себя вести и этого заслужит, будут богословские книги. Подумайте только о том, какая доля ждет этого несчастного! И все это расплата за месть! А ты знаешь, как его зовут?
– Откуда мне это знать? – спросил Ричард, стараясь принять недоумевающий вид, что, однако, плохо ему удавалось.
Сэр Остин заметил, что скоро, должно быть, все прояснится, и Адриен понял, что не должен его разубеждать, немного при этом удивляясь, что баронет не хочет видеть того, что уже не вызывает ни малейших сомнений. Разумеется, сам он ему ничего не скажет – ведь это может погубить все его дальнейшее влияние на Ричарда; и вместе с тем ему хотелось, чтобы всю его преданность и проницательность сразу же оценили по достоинству. Пообедав, мальчики поднялись из-за стола и долго совещались, после чего окончательно определили для себя линию поведения: они будут оба громко выражать свое сочувствие фермеру Блейзу и постараются выглядеть так, как все остальные, насколько это вообще возможно для двух юных злоумышленников, один из которых уже ощущал у себя на спине огромную букву «К», отлучавшую его навеки от человечества и яростно пожиравшую его, как орел – Прометея. Адриен принял их новую тактику с надлежащим вниманием и дал им высказать до конца все слова сочувствия фермеру Блейзу. Что бы они ни делали, они уже у него на крючке. Хлыст фермера заставил их корчиться от физической боли; но все это были пустяки в сравнении с теми душевными корчами, какие заставил их теперь испытывать своими хитрыми расспросами Адриен. Риптон очень скоро оказался трусом, а Ричард – лжецом, стоило только наутро Остину Вентворту вернуться из Пуэр Холла с сообщением, что некто Томас Бейквел, пахарь, арестован по подозрению в поджоге, посажен в тюрьму и должен будет ждать, пока судья сэр Майлз Пепуорт соизволит заняться его делом. Сообщая эти устрашающие известия, Остин не сводил с Ричарда глаз. Наследник Рейнема с невозмутимым спокойствием встретил этот пристальный взгляд, и у него еще хватило присутствия духа не обернуться в эту минуту в сторону Риптона.
ГЛАВА VI
Юношеские ухищрения
Как только мальчикам представилась возможность уйти, они устремились в темный угол парка и принялись обсуждать вдвоем отчаянное положение, в которое они попали.
– Что же нам теперь делать? – спросил Риптон у своего вожака.
Охваченному огненным кольцом скорпиону вряд ли было труднее, чем бедному Риптону, когда занявшееся не без его участия пламя охватило его и кольцо все сужалось и сужалось.
– Есть только один выход, – сказал Ричард, остановившись и решительно скрестив на груди руки.
Товарищ его принялся настойчиво допытываться, какой же это выход он имеет в виду.
Ричард впился глазами в камушек и ответил:
– Мы должны вызволить этого парня из тюрьмы.
Риптон посмотрел на своего вожака и в изумлении отпрянул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171