- Этого языка я не знаю. Даже слов знакомых не проскакивает. Это кто
так говорит?
Серчо пальцем на люк показывает, Знахарь головой кивает и на свою
нару лезет. Не знаю как ему, а вот Серчо это сообщение радости в жизни не
прибавило, по лицу видать. Я ему киваю - мол, что? - а он отвечает:
- Сейчас, пожалуй, рановато, а вот пустыню пройдем, и надо будет
серьезно поговорить с этими ребятами.
И вот Серчо включает общую трансляцию и заявляет:
- Внимание. Сейчас мы повернем на север, и к Узкому проходу пойдем
через пустыню. Идти будем в закупоренном состоянии, иначе у нас много воды
уйдет, да и незачем наверх там лезть, под ветер и песок. Вопросы?
У матросов нет вопросов. Я без лишних напоминаний пробираюсь к
конденсатору и начинаю проверять его начинку. Кроме собственно
водосборника там и остальной комплект замкнутого цикла находится. Время от
времени на очередной яме я соприкасаюсь головой с его открытой крышкой,
что мне весьма не нравится, но слава богу, работа недолгая. Прокачал я все
кишки, и обратно закрываю - готов к работе агрегат. Доложил -
начальственное одобрение получил, что достаточно приятно. Местность, пока
я шебуршился, совершенно поменялась: куда-то трава исчезла, земля не
коричневая теперь, а бурая и местами желтоватая, все больше примесь песка.
Серчо по внутренней трансляции объявляет:
- Ну все, задраиваем люки, всем вниз. - Это значит, начинается
великое сидение, на манер в консервной банке. Полюбовался я в последний
раз на небо, оно все в пятнах мелких облачков, глотнул воздуху свежего
напоследок, и все. Если наши планы верны, то снова на крышу вылезу я
только дня через три. А сейчас спать мне предстоит, нам с Дроном, видать,
ночью сидеть придется. Нам-то еще ничего, а вот послы наши как бы с
безделья не скисли, и Знахарь с ними в компании. Хотя нет, ничего - я
смотрю, он их уже в шашки играть учит, а у нас еще и карты есть.
Съел я таблеточку - чтоб долго сна не ждать, а будит меня к смене
Знахарь довольно оригинальным способом: просто отстегивает ремни, и я
начинаю кататься по койке, и хорошо, что очухался до того, как на пол
слетел. Ужин, потом доклад Пьеро - матчасть в порядке, происшествий не
было, перерасходу четыре грамма - и он отваливает играть, Чисимету
партнера нет. На экранах - рельефная картинка, я пытаюсь вести по ней, но
дело дохлое, песок никакой четкости не дает, и, промучавшись с полчаса,
включаю фары и веду по оптике. Дрон светом из башни управляет, а я дорогу
выбираю. Высвечивается то холм песчаный, то ложбина межбарханная, то
бугорок слежавшийся и вредный. Эти бугорки под гусеницами то даже и
незаметно как проходят, а то встряхивает так, что шашки с доски в
жилотсеке слетают, а они магнитные, между прочим! Серчо мне на правый
экран дает подряд приборы, карту и пяток снимков со спутника месячной
давности, а потом, видимо, на случай, если я сам не понял, резюмирует:
- Часа через два начнется песчаная буря, всю оптику тебе, конечно,
забьет, и привыкай лучше сразу вести по рельефу. Я попробую отрегулировать
локацию, чтобы четче давала рисунок.
Пока мы говорили, Дрон уже подготовительные мероприятия провел: ствол
у пушки задраил, заслонки на стекла опустил, все честь по чести. Два не
два, но полтора часа все было тихо, а потом начинается: ветерок снаружи
засвистел, и видимость вроде поменьше стала. Я перископ задраивать не
стал, а только пластину защитную опустил, ее пусть царапает - не жалко.
Снаружи уже не свистит, а вой стоит, и кучи песка бьют прямо нам в лоб.
Вести танк еще сложнее стало - хочешь холм объехать, а он в пять секунд
переползает метров на десять и снова оказывается прямо по курсу.
Попробовал я лавировать в таких условиях, потом плюнул - про себя, конечно
- и пошел напрямик. Теперь поездка наша на полет среди воздушных ям похожа
- то вниз идем, хвост задрав, то вверх с дифферентом чуть ли не сорок
градусов. Мощность - конечно, не реактора, а моторов в колесах - сейчас на
максимуме, и если так пойдет, то скоро придется включать экстренное
охлаждение, что не есть плюс. Средняя скорость, конечно, упала, а когда я
еще газку наподдал - так уже не воздушные ямы пошли, а фигуры высшего
пилотажа, нет уж, лучше помедленнее пойдем. Ветер уже прямо орет и все нас
засыпать пытается, но не успевает.
К утру я выматываюсь настолько, что ставлю вождение на автомат, и
плевать на все изгибы. Дрон научной работой занят - считает число толчков
на единицу времени, его можно понять - в башне делать сейчас абсолютно
нечего. Серчо, узнав об этом, дает ему задание проверить местность на
активность, тщательно и плотно. Дрон за это берется, хотя и без
энтузиазма, а я все за Серчо переживаю - неспавший ведь, бедняга, сидит,
страхует нас. А Дрон кое-что интересного нашел! Материальных очагов нет,
но поле сильное и к нам недружественное, конкретно к нам. Может, оно
наведено издали, а может, и с незапамятных времен здесь висит, никто из
нас сказать не может, и приходится просто примириться с фактом.
Смена, Пьеро ко мне лезет, а на щеке синяк красуется - последствия
этой ночи, плохо, видать, пристегнулся к койке. Меняемся, и я отползаю
вглубь, пытаясь парировать толчки и броски пола - такой качки я давно не
имел возможности ощущать. В жилотсеке все спокойно настолько, насколько
это возможно. Заползаю на свою лежанку и кругозора ради в стеклоблок
смотрю. Там однообразная каша красного и желтого цветов, а изредка через
нее и небо прорывается, мутное и серое. Я так и заснул, безо всяких
препаратов, а проснулся часов через пять - за окном благодать божья. Ни
ветра, ни мутности в воздухе, до горизонта дюны или барханы - словом, кучи
песка, и из них изредка жесткие элементы торчат, глина ссохшаяся. Цвет у
них - золотой и сумрачный, а в небе - правильные ряды облаков вдаль
уходят, и выглядит все достаточно мрачно.
В отсеке обед. По этому случаю скорость сброшена, и банки консервов
не прыгают, как бывало, по столу, а стоят спокойно, только медленно
кренятся вместе с ним туда-сюда. Но все равно, даже в таких спокойных
условиях я ухитряюсь попасть вилкой вместо куска ставриды в масле в руку
Знахаря. Его тонкая душа не выдерживает, и он просит остановиться вообще.
Пьеро тормозит, и Знахарь тыкается носом в стенку ЦП. Новая порция охов и
стенаний, но она стихает, и все сидят и наслаждаются неподвижностью пола и
стен. Серчо сидит, подперев рукой опухшее лицо, и решает проблему: с одной
стороны, надо поскорей выбираться из этой песочницы, а с другой - хочется
хоть немного отдохнуть от тряски и раскачиваний по этим барханам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110