Ориентируюсь по кормовому экрану и бью с размаху кормовым понтоном
одного в бок, а затем переезжаю. Тварь лопается и заливает землю темной и,
наверное, вонючей жижей, в которой булькают пузырьки. Голос Пьеро: "Беру
управление" - наконец-то он в кокпит добрался. В принципе, на ЦП мне не
место, но Серчо под руку не суется, доверив весь ход сражения мне.
Итак, я разворачиваюсь к двоим оставшимся, но они поспешно
утягиваются в озеро, а туда я уже не сунусь. Вахлаки благодарности не
высказали - взяли да ушли, ну и я отгоняю танк в сторону от деревни и
торможу. Оборачиваюсь - сзади Серчо сидит и внимательно так на меня
смотрит. Мои надежды на похвалу несколько гаснут, а слова Серчины их
добивают.
- Ты хоть сам понимаешь, что ты дурак? Такого ты, пожалуй, с
Восточного похода не вытворял. Будет конкурс дураков - даже там ты займешь
последнее место. Пьеро, отведи еще дальше от деревни, и там стоп. Сергей,
в башне до утра, не спать.
Я убираюсь с ЦП и тихонько лезу в отсек, там народ от коек не
отстегивался и имеет весьма смутное представление о том, что случилось. Я
вкратце рассказываю и валюсь тоже. Заснуть так и не удается до рассвета, я
лежу и мыслю над своими подвигами, и постепенно прихожу к выводу, что
Серчо прав.
Подъем, очередь к умывальнику, а затем приглашение команды на разбор.
От гусениц поднимается гнилостный запах - они в ошметках слизи и пятнах
засохшей синей гадости, Пьеро размотал шланг до озера и смывает следы
сражения, но воняет от этого не меньше. Серчо, эффектно освещенный
восходящим солнцем, раскладывает мои действия на куски и долбает их, без
эмоций, но с не менее тошнотворной назидательностью.
- Ты, Алек, смотри, что сделал: во-первых, совершенно не по делу
полез на помощь. Тебя просили? Нет. Деревня у озера стоит, значит, вахлаки
этих спрутов одноруких особо не боятся и умеют их отваживать без помощи
нежелательных чужеземцев. Дальше: гнал ты до шестидесяти километров - это
на кнопочном-то управлении, с надутыми понтонами! Шальной обломок скалы,
бревно удачно обломанное - и не спасла бы армировка и двойные слои.
Кстати, и спасаемые могли их копьем пропороть, достаточно наговора пятой
силы, а такое даже Знахарь делает в полсекунды. - Знахарь при этих словах
удовлетворенно кивает. - Дальше, по ходу боя. Зачем ты их гусеницами
давить полез? Ну, испугалась бы эта дрянь, ну, утащила бы нас в озеро. Ты
уверен, что наша тонна плюсовой плавучести помогла бы? И не спасла бы нас
ни пушка, ни гранаты, разве что снова створки открывать.
Пьеро принимает эту фразу как окончание официальной части и снова
принимается за свое дело. Чисимет со Знахарем бормочут - несведенную
очаровку снимают, я отскабливаю пластину объектива перископа. Амгама на
все смотрит, потом выпрашивает у Пьеро струйную насадку и довольно неплохо
домывает кормовую плиту и последние траки. Орел над нами снизился, головой
вертит.
- Серчо, - говорю, - семь бед - один ответ; может, сниму его из
винтовки?
Серчо молча указывает мне на ходовую рубку, и я понимаю, что лучше
было вообще внимания к себе не привлекать.
Итак, прощай молчаливый Орогоччу и здравствуй Болотистое озеро и все,
что там будет дальше. Сползает танк в воду, я включаю водомет, и плывем мы
узлов под пять, к другому берегу выберемся часам к шести вечера, а то и
ранее. Интересное образование этот противоположный берег. У нас его
Мелкогорьем окрестили, а я бы назвал чертовым лабиринтом - как только путь
к равнинам вычислили у нас, я бы такой маршрут ни в жизнь не измыслил.
В жилотсеке народ смотрит ночную запись и изыскивает слова, как бы
обозвать живность - сошлись на слове "моноспрут". Эти споры меня заставили
мысли о Мелкогорье стряхнуть, а больше на озеро смотреть. Вода гладкая,
даже не как зеркало, а как масло загустевшее. То тут, то там всплывают
радужные пятна, а воздух ощутимо пованивает гнильем и прочей столь же
приятной жизнедеятельностью. Орел наконец-то отвалил, не захотел над водой
висеть, даже непривычно без него. Чисимет наладился было на крышу, но
Серчо запретил, а потом и люк задраил для верности - этот моноспрут
сдернет с крыши кого угодно, а то и внутрь свое щупальце запустит. На
активностной картинке - кутерьма пятен всех цветов, они под водой и с
боков, и прямо под нами, и общий фон висит сильный - нехорошее место это
озеро!
Орогоччу уже за горизонтом скрылся, только вершины в дымке торчат, а
через полчаса и они исчезают. Теперь мы ползем по озеру в единственном
числе на все обозримое пространство, и от носового понтона расходятся две
ленивые волны, они тоже - единственные волны вокруг. Часов в полпервого
Дрон сообщает: нет связи с базой. Мы ее не слышим, хотя установки
исправные, проверено три раза. Сергей занят экраном - его задача
парировать сразу две помехи - мощную, идущую спереди, и мелкие - из озера.
С огромным скрипом он приводит картинку в порядок, а приведши поминает
чью-то абстрактную мать.
Выстроившись полушарием вокруг и снизу нас идут на тех же пяти узлах
эти самые моноспруты и лучатся злостью-агрессивностью. Я беру вбок - у
тварей появляется еще и недовольство этим, конечно, если считать, что
расшифровка эмоций верна. Но если верна - значит, двигаясь в сторону
Мелкогорья, мы делаем именно то, что им нужно?
Я эти свои ощущения привожу в удобовыслушиваемый вид и выдаю на ЦП.
Серчо для разнообразия холоду в ответ нагонять не стал, со мной
соглашается и вводит режим повышенной готовности, а заодно и смену вахт -
нужны свежие силы. Теперь Пьеро в рубке, Сергей в башне. Дрон ставит к
приемным окнам гранатометов зажигательные и кислотные кассеты - жалко, что
их у нас немного. Серчо на своем ЦП возится, а я помогаю Знахарю ставить
защиту на главные узлы - он работает, а я на подхвате. Чисимет этого не
умеет, Амгама тоже ни при чем, и оба маются, сознавая свою полную
ненужность.
Танк резко ныряет носом - началось. Не стали довольствоваться
моноспруты ролью конвоиров. В стеклоблок видна одна мерзкая
щупальцеобразная рука, а другой иллюминатор вообще забит этой зеленью.
Затем вся масса содрогается, и еще, и еще - это Серчо дал электроразряд,
потом резкий хлопок - пошла граната, затем еще одна, и шипение включенных
колебаний фона. Начинается буря, шквал, смерч и тайфун. Танк кидает если
не как щепку, то как бревно в волнах - это точно. В блоке - то вспененная
вода, то пятипалое щупальце с растекающимся по нему горящим пятном, а то
кусочек неба синего в белесой дымке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110