Бартон снова разжег костер, и через
некоторое время ему стало тепло и уютно. Затем он увидел бамбуковые сосуды
и напился. Алиса сидела в копне из травы и угрюмо смотрела в его сторону.
По всему ее телу от холода выступила гусиная кожа.
- Подходите погреться, - предложил он.
Она выползла из своего гнезда, встала, подошла к ведру, наклонилась,
зачерпнула воды и брызнула ею себе в лицо. Затем она села на корточки у
огня, грея руки над слабым пламенем. "Когда все вокруг голые, даже самые
скромные очень быстро перестают быть застенчивыми", - подумал Бартон.
Чуть позже он услышал вблизи шелест травы. Повернув голову, он
обнаружил Питера Фригейта. Тот выбрался из травы, а за ним показалась
лысая голова женщины. Выйдя из травы, она явила взору Бартона хоть и
мокрое, но красивое тело. У нее были большие темно-зеленые глаза, но
толстоватые губы не позволяли назвать ее красавицей. Зато все остальное
было прелестно.
Фригейт широко улыбнулся, обернулся и, взяв женщину за руку, подтащил
ее к теплу костра.
- Вы сейчас похожи на кота, который только что закусил канарейкой, -
засмеялся Бартон. - Что это с вашей рукой?
Питер Фригейт взглянул на костяшки пальцев правой руки. На них
запеклась кровь. Тыльная сторона кисти была покрыта царапинами.
- Я ввязался в драку, - сказал он и указал пальцем на женщину,
которая присела возле костра рядом с Алисой, молча греясь.
- Прошлым вечером у реки был сумасшедший дом. Видимо, в этой резинке
содержится какой-то наркотик. Вы даже не представляете, что вытворяли там
люди. Представляете? Ах да, ведь вы же Ричард Френсис Бартон. Во всяком
случае, все женщины, включая самых уродливых, так или иначе были
разобраны. Сначала меня испугало то, что происходит, но затем я обезумел и
сам. Я ударил двоих мужчин чашей, свалив их наземь. Представляете, они
напали на десятилетнюю девочку. Возможно, что я даже убил их. Надеюсь, что
это так. Я предложил девчушке свою защиту, но она с плачем скрылась в
темноте.
Я решил вернуться, так как мне было не по себе от одной мысли, что я
сделал с теми двумя, даже если они и заслуживали того. Во всем был виноват
этот наркотик. Он, видимо, освобождает ярость и неудовлетворенные желания,
накопившиеся за целую жизнь. Поэтому я пустился назад к реке и натолкнулся
еще на двух мужчин, только что напавших на женщину. Вот на эту. Я полагаю,
что она вовсе не противилась идее вступить с ними в связь, поэтому они и
пристали к ней. Но двое одновременно... Вы понимаете, что я имею в виду...
Во всяком случае, она стала кричать или только притворялась, что кричит и
сопротивляется. Вот тут-то они и стали ее бить. Я бросился на них с
кулаками, отшвырнул, а затем вышиб из них дух чашей.
Потом я взял эту женщину с собой. Ее имя - Логу, и это все, что я о
ней знаю, поскольку так и не смог понять ни единого словечка из ее языка.
Она пошла за мной. - Он снова широко улыбнулся. - Но мы так никуда и не
попали.
Он перестал улыбаться и вздрогнул.
- Нас разбудили дождь, молнии и гром, которые обрушились, как Гнев
Господний. Я подумал, что это, может быть, - не смейтесь, пожалуйста, -
наступил Судный День. Что Бог отпустил вожжи, удерживающие нас, отпустил
на один день, чтобы позволить нам самим составить мнение о себе. А теперь
нас побросают в преисподнюю. - Он слегка усмехнулся и продолжил. - Я был
атеистом с четырнадцати лет да так им и умер в девяносто, хотя при смерти
я подумывал позвать священника. Но тот ребенок, который боялся старого
деда-Бога, Адского Огня и Вечных Мук в Аду, видимо, все еще здесь, даже в
душе старика. Или в молодом человеке, воскресшем из мертвых.
- Что же случилось дальше? - спросил Бартон. - Мир ведь не кончился с
грохотом и ударом молнии? Вы все еще здесь и, как я понимаю, вовсе не
отреклись от прелестей греха в лице этой женщины.
- Мы нашли камень для чаш вблизи гор. Он в миле к западу отсюда. Мы
заблудились и бродили по окрестностям, замерзшие, мокрые, вздрагивая при
каждом ударе молний. Тогда мы и наткнулись на этот "гриб". Вокруг него уже
сгрудилось много людей, исключительно дружелюбно настроенных. Людей было
так много, что мы почти согрелись, хотя шел довольно неприятный дождик. В
конце концов, среди этого скопища мы и уснули. Когда я проснулся, то
бросился на поиски Логу, потерявшейся ночью в толпе. И когда я ее наконец
нашел, на ее лице мелькнула улыбка - она была рада, что опять увидела
меня. Да и я был очень рад видеть прелестное личико. Вам не кажется, что
между нами есть какое-то родство душ, а? В чем оно заключается, я, может
быть, узнаю, когда она научится говорить по-английски. Я пробовал и
французский, и немецкий, русский, литовский, финский, шотландский, все
скандинавские языки, итальянский, еврейский, ирокезский, арабский,
современный и античный греческий, еще дюжину других. И вы знаете, чего я
добился? Да ничего! Один недоуменный взгляд!
- Вы, наверное, языковед? - удивился Бартон.
- Я не слишком бегло владею каждым из языков, - покачал головой
Фригейт. - Я могу читать на большинстве, но устно - лишь составить пару
обыденных фраз. В отличие от вас, сэр, я не знаю тридцати языков, включая
сюда и порнографию.
"Этот парень, кажется, знает обо мне слишком много, - подумал Бартон.
- В свое время нужно будет узнать, что же ему известно на самом деле".
- Я буду искренен с вами, Питер, - громко произнес Бартон. - Ваша
агрессивность удивила меня. У меня и мысли не было, что вы можете напасть
и избить так много людей. Ваша привередливость...
- Это все жвачка! Она открыла дверь той клетки, в которой всю земную
жизнь жил каждый из нас.
Фригейт присел на корточки рядом с Логу и стал тереться о нее плечом.
Женщина взглянула на него слегка раскосыми глазами и рассмеялась.
"Да, она определенно будет красавицей, дай только времени отрасти
волосам", - отметил Бартон.
- Я столь робкий и щепетильный потому, что боюсь выйти из себя,
возжелать насилия - а это, как показала сегодняшняя ночь, лежит во мне не
так уж и глубоко. Я боюсь насилия еще и потому, что по натуре я -
насильник. Боюсь даже подумать о том, что произошло бы, не будь во мне
этого страха. Черт, я знал об этом сорок лет. Много же добра принесло мне
это знание!
Он взглянул на Алису и сказал:
- Доброе утро, мисс.
Алиса достаточно бодро ответила и даже улыбнулась Логу, когда их
познакомили. Она не прятала глаз от Бартона и отвечала на его прямые
вопросы, но никогда не заговаривала сама. А при разговоре с ним ее лицо
выражало только подчеркнутую строгость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
некоторое время ему стало тепло и уютно. Затем он увидел бамбуковые сосуды
и напился. Алиса сидела в копне из травы и угрюмо смотрела в его сторону.
По всему ее телу от холода выступила гусиная кожа.
- Подходите погреться, - предложил он.
Она выползла из своего гнезда, встала, подошла к ведру, наклонилась,
зачерпнула воды и брызнула ею себе в лицо. Затем она села на корточки у
огня, грея руки над слабым пламенем. "Когда все вокруг голые, даже самые
скромные очень быстро перестают быть застенчивыми", - подумал Бартон.
Чуть позже он услышал вблизи шелест травы. Повернув голову, он
обнаружил Питера Фригейта. Тот выбрался из травы, а за ним показалась
лысая голова женщины. Выйдя из травы, она явила взору Бартона хоть и
мокрое, но красивое тело. У нее были большие темно-зеленые глаза, но
толстоватые губы не позволяли назвать ее красавицей. Зато все остальное
было прелестно.
Фригейт широко улыбнулся, обернулся и, взяв женщину за руку, подтащил
ее к теплу костра.
- Вы сейчас похожи на кота, который только что закусил канарейкой, -
засмеялся Бартон. - Что это с вашей рукой?
Питер Фригейт взглянул на костяшки пальцев правой руки. На них
запеклась кровь. Тыльная сторона кисти была покрыта царапинами.
- Я ввязался в драку, - сказал он и указал пальцем на женщину,
которая присела возле костра рядом с Алисой, молча греясь.
- Прошлым вечером у реки был сумасшедший дом. Видимо, в этой резинке
содержится какой-то наркотик. Вы даже не представляете, что вытворяли там
люди. Представляете? Ах да, ведь вы же Ричард Френсис Бартон. Во всяком
случае, все женщины, включая самых уродливых, так или иначе были
разобраны. Сначала меня испугало то, что происходит, но затем я обезумел и
сам. Я ударил двоих мужчин чашей, свалив их наземь. Представляете, они
напали на десятилетнюю девочку. Возможно, что я даже убил их. Надеюсь, что
это так. Я предложил девчушке свою защиту, но она с плачем скрылась в
темноте.
Я решил вернуться, так как мне было не по себе от одной мысли, что я
сделал с теми двумя, даже если они и заслуживали того. Во всем был виноват
этот наркотик. Он, видимо, освобождает ярость и неудовлетворенные желания,
накопившиеся за целую жизнь. Поэтому я пустился назад к реке и натолкнулся
еще на двух мужчин, только что напавших на женщину. Вот на эту. Я полагаю,
что она вовсе не противилась идее вступить с ними в связь, поэтому они и
пристали к ней. Но двое одновременно... Вы понимаете, что я имею в виду...
Во всяком случае, она стала кричать или только притворялась, что кричит и
сопротивляется. Вот тут-то они и стали ее бить. Я бросился на них с
кулаками, отшвырнул, а затем вышиб из них дух чашей.
Потом я взял эту женщину с собой. Ее имя - Логу, и это все, что я о
ней знаю, поскольку так и не смог понять ни единого словечка из ее языка.
Она пошла за мной. - Он снова широко улыбнулся. - Но мы так никуда и не
попали.
Он перестал улыбаться и вздрогнул.
- Нас разбудили дождь, молнии и гром, которые обрушились, как Гнев
Господний. Я подумал, что это, может быть, - не смейтесь, пожалуйста, -
наступил Судный День. Что Бог отпустил вожжи, удерживающие нас, отпустил
на один день, чтобы позволить нам самим составить мнение о себе. А теперь
нас побросают в преисподнюю. - Он слегка усмехнулся и продолжил. - Я был
атеистом с четырнадцати лет да так им и умер в девяносто, хотя при смерти
я подумывал позвать священника. Но тот ребенок, который боялся старого
деда-Бога, Адского Огня и Вечных Мук в Аду, видимо, все еще здесь, даже в
душе старика. Или в молодом человеке, воскресшем из мертвых.
- Что же случилось дальше? - спросил Бартон. - Мир ведь не кончился с
грохотом и ударом молнии? Вы все еще здесь и, как я понимаю, вовсе не
отреклись от прелестей греха в лице этой женщины.
- Мы нашли камень для чаш вблизи гор. Он в миле к западу отсюда. Мы
заблудились и бродили по окрестностям, замерзшие, мокрые, вздрагивая при
каждом ударе молний. Тогда мы и наткнулись на этот "гриб". Вокруг него уже
сгрудилось много людей, исключительно дружелюбно настроенных. Людей было
так много, что мы почти согрелись, хотя шел довольно неприятный дождик. В
конце концов, среди этого скопища мы и уснули. Когда я проснулся, то
бросился на поиски Логу, потерявшейся ночью в толпе. И когда я ее наконец
нашел, на ее лице мелькнула улыбка - она была рада, что опять увидела
меня. Да и я был очень рад видеть прелестное личико. Вам не кажется, что
между нами есть какое-то родство душ, а? В чем оно заключается, я, может
быть, узнаю, когда она научится говорить по-английски. Я пробовал и
французский, и немецкий, русский, литовский, финский, шотландский, все
скандинавские языки, итальянский, еврейский, ирокезский, арабский,
современный и античный греческий, еще дюжину других. И вы знаете, чего я
добился? Да ничего! Один недоуменный взгляд!
- Вы, наверное, языковед? - удивился Бартон.
- Я не слишком бегло владею каждым из языков, - покачал головой
Фригейт. - Я могу читать на большинстве, но устно - лишь составить пару
обыденных фраз. В отличие от вас, сэр, я не знаю тридцати языков, включая
сюда и порнографию.
"Этот парень, кажется, знает обо мне слишком много, - подумал Бартон.
- В свое время нужно будет узнать, что же ему известно на самом деле".
- Я буду искренен с вами, Питер, - громко произнес Бартон. - Ваша
агрессивность удивила меня. У меня и мысли не было, что вы можете напасть
и избить так много людей. Ваша привередливость...
- Это все жвачка! Она открыла дверь той клетки, в которой всю земную
жизнь жил каждый из нас.
Фригейт присел на корточки рядом с Логу и стал тереться о нее плечом.
Женщина взглянула на него слегка раскосыми глазами и рассмеялась.
"Да, она определенно будет красавицей, дай только времени отрасти
волосам", - отметил Бартон.
- Я столь робкий и щепетильный потому, что боюсь выйти из себя,
возжелать насилия - а это, как показала сегодняшняя ночь, лежит во мне не
так уж и глубоко. Я боюсь насилия еще и потому, что по натуре я -
насильник. Боюсь даже подумать о том, что произошло бы, не будь во мне
этого страха. Черт, я знал об этом сорок лет. Много же добра принесло мне
это знание!
Он взглянул на Алису и сказал:
- Доброе утро, мисс.
Алиса достаточно бодро ответила и даже улыбнулась Логу, когда их
познакомили. Она не прятала глаз от Бартона и отвечала на его прямые
вопросы, но никогда не заговаривала сама. А при разговоре с ним ее лицо
выражало только подчеркнутую строгость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72