Он поднял серую металлическую кружку, в которой еще оставалось около
ста граммов водки, напитка, лучше которого ему так и не доводилось
пробовать.
- За того, кем бы Он ни был, - провозгласил он тост. - Если бы Он
поднял нас только для того, чтобы мы жили на точной копии Земли, то мы бы
делили свое ложе с десятком тысяч разного рода кусающихся, царапающихся,
жалящих, щекочущих, кровососущих паразитов.
Они выпили и еще некоторое время сидели у костра, курили и
разговаривали. Тени сгущались, небо потеряло голубизну, и огромные звезды,
которые до наступления сумерек были едва видны, теперь расцвели вовсю.
Небо этой планеты сверкало на славу!
Бартон встал, прошел на другую сторону костра и сел на корточки рядом
с Алисой. Она только что вернулась, уложив спать в одной из хижин
Гвиневру.
Он протянул пластинку жвачки Алисе и произнес:
- Я только что взял себе половинку. Не угодно ли вам другую?
Она равнодушно посмотрела на Бартона и презрительно скривила губы:
- Нет, благодарю вас, сэр.
- Здесь восемь хижин, - усмехнулся Бартон, хотя его голос звучал без
тени иронии. - Нет никаких сомнений, кто с кем будет разделять этой ночью
постель. Кроме разве что Вильфреды, вас и меня.
- Я не думаю, что в этом могут быть какие-то сомнения!
- Значит, вы спите с Гвиневрой?
Она даже не посмотрела в его сторону. Он посидел рядом еще несколько
секунд, затем встал и вернулся на свое прежнее место, рядом с Вильфредой.
- Вы можете уйти отсюда, сэр Ричард? - поинтересовалась та, скривив
губы. - Черт меня побери, но я не люблю быть второй на очереди. По крайней
мере, вы могли бы поинтересоваться ее мнением, когда вас никто не видел. А
так как у меня есть кое-какая гордость, то очень прошу вас, сэр,
перебраться от меня куда-нибудь подальше.
Минуту Бартон молчал. Его первым побуждением было обругать ее
изысканно грязными выражениями. Но потом он понял, что она права. Он
слишком высокомерен с этой женщиной. Даже если там, на Земле, она и была
продажной девкой, она имела право на человеческое обращение. Тем более,
что, как она утверждала, до проституции ее довел голод. Правда, Бартон
довольно скептически отнесся к этим словам, но не высказывать же
громогласно свои сомнения по этому поводу? Очень многие проститутки
находили рациональные извинения своей профессии. У них всегда были
оправдания относительно вступления на путь торговли своим телом. И все же
ярость, с которой Вильфреда набросилась на Смитсона, и ее поведение с
Бартоном говорили, что она в чем-то искренна...
Наконец, он встал и произнес:
- Я вовсе не хотел вас обидеть, поверьте мне.
- Вы в нее влюблены? - спросила Вильфреда, подняв на него взгляд.
- Только одной женщине я говорил, что люблю ее! - гордо заявил
Бартон.
- Своей жене?
- Нет. Девушке, которая умерла прежде, чем я смог на ней жениться.
- А сколько лет вы были женаты?
- Тридцать девять лет, хотя вас это совершенно не касается.
- Черт меня побери! Столько времени вместе, и вы ни разу не сказали
ей, что любите?
- В этом не было необходимости! - заявил он. И пошел прочь. Он выбрал
себе для ночлега хижину, которую занимали Монат и Казз. Казз уже
похрапывал. Монат курил марихуану, опершись на локоть. Монат предпочитал
ее табаку, поскольку вкус этой травки напоминал ему табак его родины.
Однако марихуана почти не действовала на него, тогда как табак иногда
давал мимолетные, но довольно яркие видения.
Бартон решил сохранить остаток, как он называл, "мечтательной
резинки". Он соврал Алисе, что уже использовал жвачку, надеясь, что той
ничего не останется делать, как согласиться на его предложение. Поэтому он
закурил сигарету, хотя и знал, что марихуана, возможно, сделает его обиду
и опустошенность еще более страшными. От нечего делать он стал
расспрашивать Моната о его родной планете. Все это очень интересовало его,
но марихуана не оправдала его опасений, и под все более слабеющий голос
инопланетянина он поплыл далеко-далеко...
"...прикройте сейчас же глаза, мальчики! - приказал Джилкрист в своей
раскатистой шотландской манере.
Ричард взглянул на Эдварда. Тот ухмыльнулся и поднес руки к глазам.
Он определенно подсматривал в щелочки между пальцами. Чтобы не отставать
от брата, Ричард тоже прикрыл глаза руками, но продолжал стоять на
кончиках пальцев. Хотя и он, и его брат стояли на ящиках, им все же нужно
было вытягиваться, чтобы видеть поверх голов стоящих впереди взрослых.
Теперь на подпорке покоилась голова женщины. Ее длинные каштановые
волосы свисали на лицо. Он хотел разобрать выражение ее лица, смотрящего
вниз, на корзину, дожидавшуюся ее или, вернее, ее голову.
- Не подглядывайте, мальчики! - снова приказал Джилкрист.
Раздался рокот барабанов, один-единственный вскрик, и лезвие
устремилось вниз. Из шеи захлестала кровь и казалось - она никогда не
остановится. Раздался дружный вопль толпы, смешанный с чьим-то криком и
стенаниями. Голова женщины медленно падала вниз. Кровь хлестала и хлестала
из шеи, заливая толпу, и хотя он был на расстоянии не менее сотни футов от
жертвы, кровь и ему брызнула на руки и стала капать сквозь растопыренные
пальцы на лицо, заливая глаза и ослепляя его. Губы его слиплись, и он
почувствовал на них соленый привкус. И тогда из его горла вырвался дикий
крик..."
- Проснитесь, сэр Ричард? Да проснитесь же наконец, Дик! - начал
тормошить его Монат. - Проснитесь! У вас, должно быть, кошмар!
Бартон, всхлипывая и дрожа, сел. Он потер руки и осторожно потрогал
лицо. И руки и лицо были влажными. Но от пота, а не от крови.
- Мне снился сон, - наконец вымолвил Бартон. - Тогда мне было всего
шесть лет, и я жил в городе Тур, что во Франции. Мой наставник, Джон
Джилкрист, взял нас, меня и моего брата Эдварда, посмотреть на казнь
женщины, которая отравила свою семью. Я был страшно взволнован и
подсматривал сквозь пальцы, хотя он запретил нам смотреть на последние
секунды ее жизни, пока нож гильотины падал вниз. Но я смотрел! Я должен
был это сделать. Я помню, что меня немного мутило, но это было
единственное, чем подействовала на меня эта отвратительная сцена. Мне
казалось - я отделился от самого себя, когда наблюдал за казнью. Как будто
я все это рассматривал через толстое стекло, как будто все происходящее
было абсолютно нереальным. А может быть, нереальным был я? Поэтому, по
сути, эта сцена так и не привела меня в ужас.
Монат закурил еще одну сигарету с марихуаной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72