У
нее было вульгарно-красивое лицо и сверкающие голубые глаза.
- Это как раз та женщина, что напала на сэра Смитсона, - тихо заметил
из-за плеча Бартона Лев Руах. - Ее зовут, кажется, Вильфреда Олнорт.
Бартон с любопытством посмотрел на нее, особенно оценив роскошный
бюст. Он еще раз окликнул ее:
- Ну как вода?
- Очень хорошая! - ответила она, улыбаясь. Он отстегнул свою чашу,
поставил на землю корзину, в которой нес кремневый нож и топор, и, взяв
зеленое мыло, полученное вместе с едой, вошел в воду. Вода была градусов
на пять ниже температуры человеческого тела. Намыливаясь, он возобновил
разговор с Вильфредой. Если в ней и было еще какое-то чувство обиды на
Смитсона, она его не выказывала. У нее был отчетливый акцент, характерный
для уроженцев северных графств, скорее всего... Камберленда.
- Я слышал, как вы слегка отделали этого старого великого лицемера, -
усмехаясь, произнес Бартон. - Но сейчас вы должны быть счастливы. Ведь вы
теперь молоды, здоровы, красивы и вам не надо больше ишачить ради куска
хлеба. И кроме того, вы теперь можете заниматься любовью ради любви, а не
как раньше - ради денег.
Ходить вокруг да около фабричной девчонки было бесполезно. Вильфреда
одарила его таким же холодным взглядом, как и любой из взглядов Алисы
Харгривс.
- У вас что, с нервами не в порядке? Англичанин, не так ли? Что-то не
могу понять, откуда. Судя по вашему акценту, из Лондона, не так ли? Или...
что-то не наше...
- Вы очень близки к цели, - сказал он, смеясь. - Меня, между прочим,
зовут Ричард Бартон. Вы бы не хотели присоединиться к нашей группе? Мы
объединились вместе для защиты и взаимопомощи.
Там, среди холмов, мы обнаружили камень для чаш, которым пользуемся
пока только мы. Сейчас мы возвращаемся туда, чтобы построить несколько
домиков.
Вильфреда внимательно посмотрела на таукитянина и неандертальца.
- Они что, тоже входят в вашу группу? Я уже слышала о них. Говорят,
что одно из этих чудищ - человек, прибывший со звезд в... двухтысячном
году.
- Он не причинит вам зла, дорогая. Так же как и неандерталец. Так что
вы скажете на мое предложение?
- Я всего лишь женщина, - пожала плечами Вильфреда. - Что я могла бы
предложить в качестве вступительного взноса?
- Все, что может предложить женщина, - ухмыльнулся Бартон.
К его удивлению она расхохоталась. Женщина подошла к Бартону, ощупала
его грудь и произнесла:
- Разве вы не молодец? В чем же дело? Разве сами вы не в состоянии
раздобыть себе девушку по вкусу?
- Я уже имел одну и ту потерял, - скривился Бартон. Это было не
совсем правдой. Он не знал, что намерена предпринять в дальнейшем Алиса. И
не мог понять, почему она остается с группой, если чувствует к нему такой
ужас и отвращение. Возможно, только потому, что предпочитает зло знакомое
злу неизвестному. Сейчас его раздражала ее глупость, но все же ему не
хотелось, чтобы она покинула группу. Любовь, которую он испытал ночью,
возможно, и была обусловлена наркотиком, но все-таки безусловно что-то
осталось в его сердце. Тогда почему же он просит эту женщину
присоединиться к ним? Наверное, пытается вызвать ревность у Алисы.
Наверное, хочет иметь в запасе женщину, если сегодня вечером Алиса ему
откажет. Возможно... впрочем, он и сам не знает зачем...
Алиса стояла на берегу, почти касаясь воды пальцами ног. Берег здесь
был всего лишь на дюйм выше кромки воды. Невысокая трава, та же, что и на
равнине, росла и в воде. Он все время ощущал ее под ногами, пока ноги
доставали до дна. Бросив мыло на берег, он отплыл ярдов на сорок и нырнул.
Здесь неожиданно течение стало сильнее, а глубина - больше. Бартон
погружался с открытыми глазами, пока не стало совсем темно и не заломило в
ушах. Но все же он превозмог себя и, наконец, пальцы коснулись дна. Здесь
также была трава.
Сделав это открытие, он поплыл назад, туда, где вода была ему по
пояс, и увидел, что Алиса сбросила с себя одежду. Она недалеко вошла в
воду, но, присев на корточки, окунулась по самую шею и намылила голову и
лицо.
Бартон окликнул Фригейта:
- А вы почему не заходите?
- Я охраняю чаши!
- Очень хорошо!
Бартон выругался про себя. Он должен был сам подумать об этом и
назначить кого-нибудь сторожить вещи. По сути дела, он не был хорошим
руководителем, он, пожалуй, любил, чтобы в жизни все шло естественным
ходом, образовывалось само собой. Не надо забывать об этом. На Земле он
был руководителем многих экспедиций, и ни одна из них не отличалась
подготовленностью или умелым руководством. Но все же во время Крымской
войны, когда он был одним из командиров, обучавших необузданных
турок-кавалеристов, этих башибузуков, у него получалось совсем не плохо.
По крайней мере, гораздо лучше, чем у большинства. Поэтому ему не стоило
особенно упрекать себя...
Лев Руах вылез из воды и стал обтирать руками свое тощее тело,
стряхивая капли. Бартон тоже вышел на берег и присел на траву. Алиса
повернулась к нему спиной, то ли нарочно, то ли нет, этого он, конечно,
узнать не мог.
- Меня не так радует то, что я снова молод, - сказал Руах
по-английски с сильным акцентом, - как то, что вот эта нога снова при мне.
Он похлопал по правому колену.
- Я потерял ее во время аварии на одной из магистралей в Нью-Джерси,
когда мне было пятьдесят лет. - Он засмеялся и продолжил. - Была какая-то
ирония в той ситуации, которую некоторые называют судьбой. За два года до
этого меня схватили арабы во время геологической экспедиции в пустыне, как
вы понимаете, в государстве Израиль...
- Вы имеете в виду Палестину? - удивился Бартон.
- В 1948 году евреи основали собственное государство, - гордо
вымолвил Лев Руах. - Вам об этом, конечно, ничего не известно.
Когда-нибудь я расскажу об этом. Итак, меня схватили и пытали арабские
партизаны. Мне не хочется вдаваться в подробности. При воспоминании об
этом мне до сих пор становится дурно. Но в ту же ночь я бежал, хорошо
саданув камнем по голове часового и еще двоих застрелив из его винтовки.
Так я ушел. Можно считать, что мне повезло. Через несколько часов меня
подобрал армейский патруль. Однако через два года, когда я уже был в
Штатах и ехал по автостраде, большой грузовик, я вам потом опишу его, в
лоб врезался в мою машину. Я получил тяжелые повреждения, и мою правую
ногу ниже колена пришлось ампутировать. Но весь фокус в этой истории в
том, что водитель грузовика был родом из Сирии. Так что, как видите, арабы
мне отомстили, хотя им и не удалось разделаться со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
нее было вульгарно-красивое лицо и сверкающие голубые глаза.
- Это как раз та женщина, что напала на сэра Смитсона, - тихо заметил
из-за плеча Бартона Лев Руах. - Ее зовут, кажется, Вильфреда Олнорт.
Бартон с любопытством посмотрел на нее, особенно оценив роскошный
бюст. Он еще раз окликнул ее:
- Ну как вода?
- Очень хорошая! - ответила она, улыбаясь. Он отстегнул свою чашу,
поставил на землю корзину, в которой нес кремневый нож и топор, и, взяв
зеленое мыло, полученное вместе с едой, вошел в воду. Вода была градусов
на пять ниже температуры человеческого тела. Намыливаясь, он возобновил
разговор с Вильфредой. Если в ней и было еще какое-то чувство обиды на
Смитсона, она его не выказывала. У нее был отчетливый акцент, характерный
для уроженцев северных графств, скорее всего... Камберленда.
- Я слышал, как вы слегка отделали этого старого великого лицемера, -
усмехаясь, произнес Бартон. - Но сейчас вы должны быть счастливы. Ведь вы
теперь молоды, здоровы, красивы и вам не надо больше ишачить ради куска
хлеба. И кроме того, вы теперь можете заниматься любовью ради любви, а не
как раньше - ради денег.
Ходить вокруг да около фабричной девчонки было бесполезно. Вильфреда
одарила его таким же холодным взглядом, как и любой из взглядов Алисы
Харгривс.
- У вас что, с нервами не в порядке? Англичанин, не так ли? Что-то не
могу понять, откуда. Судя по вашему акценту, из Лондона, не так ли? Или...
что-то не наше...
- Вы очень близки к цели, - сказал он, смеясь. - Меня, между прочим,
зовут Ричард Бартон. Вы бы не хотели присоединиться к нашей группе? Мы
объединились вместе для защиты и взаимопомощи.
Там, среди холмов, мы обнаружили камень для чаш, которым пользуемся
пока только мы. Сейчас мы возвращаемся туда, чтобы построить несколько
домиков.
Вильфреда внимательно посмотрела на таукитянина и неандертальца.
- Они что, тоже входят в вашу группу? Я уже слышала о них. Говорят,
что одно из этих чудищ - человек, прибывший со звезд в... двухтысячном
году.
- Он не причинит вам зла, дорогая. Так же как и неандерталец. Так что
вы скажете на мое предложение?
- Я всего лишь женщина, - пожала плечами Вильфреда. - Что я могла бы
предложить в качестве вступительного взноса?
- Все, что может предложить женщина, - ухмыльнулся Бартон.
К его удивлению она расхохоталась. Женщина подошла к Бартону, ощупала
его грудь и произнесла:
- Разве вы не молодец? В чем же дело? Разве сами вы не в состоянии
раздобыть себе девушку по вкусу?
- Я уже имел одну и ту потерял, - скривился Бартон. Это было не
совсем правдой. Он не знал, что намерена предпринять в дальнейшем Алиса. И
не мог понять, почему она остается с группой, если чувствует к нему такой
ужас и отвращение. Возможно, только потому, что предпочитает зло знакомое
злу неизвестному. Сейчас его раздражала ее глупость, но все же ему не
хотелось, чтобы она покинула группу. Любовь, которую он испытал ночью,
возможно, и была обусловлена наркотиком, но все-таки безусловно что-то
осталось в его сердце. Тогда почему же он просит эту женщину
присоединиться к ним? Наверное, пытается вызвать ревность у Алисы.
Наверное, хочет иметь в запасе женщину, если сегодня вечером Алиса ему
откажет. Возможно... впрочем, он и сам не знает зачем...
Алиса стояла на берегу, почти касаясь воды пальцами ног. Берег здесь
был всего лишь на дюйм выше кромки воды. Невысокая трава, та же, что и на
равнине, росла и в воде. Он все время ощущал ее под ногами, пока ноги
доставали до дна. Бросив мыло на берег, он отплыл ярдов на сорок и нырнул.
Здесь неожиданно течение стало сильнее, а глубина - больше. Бартон
погружался с открытыми глазами, пока не стало совсем темно и не заломило в
ушах. Но все же он превозмог себя и, наконец, пальцы коснулись дна. Здесь
также была трава.
Сделав это открытие, он поплыл назад, туда, где вода была ему по
пояс, и увидел, что Алиса сбросила с себя одежду. Она недалеко вошла в
воду, но, присев на корточки, окунулась по самую шею и намылила голову и
лицо.
Бартон окликнул Фригейта:
- А вы почему не заходите?
- Я охраняю чаши!
- Очень хорошо!
Бартон выругался про себя. Он должен был сам подумать об этом и
назначить кого-нибудь сторожить вещи. По сути дела, он не был хорошим
руководителем, он, пожалуй, любил, чтобы в жизни все шло естественным
ходом, образовывалось само собой. Не надо забывать об этом. На Земле он
был руководителем многих экспедиций, и ни одна из них не отличалась
подготовленностью или умелым руководством. Но все же во время Крымской
войны, когда он был одним из командиров, обучавших необузданных
турок-кавалеристов, этих башибузуков, у него получалось совсем не плохо.
По крайней мере, гораздо лучше, чем у большинства. Поэтому ему не стоило
особенно упрекать себя...
Лев Руах вылез из воды и стал обтирать руками свое тощее тело,
стряхивая капли. Бартон тоже вышел на берег и присел на траву. Алиса
повернулась к нему спиной, то ли нарочно, то ли нет, этого он, конечно,
узнать не мог.
- Меня не так радует то, что я снова молод, - сказал Руах
по-английски с сильным акцентом, - как то, что вот эта нога снова при мне.
Он похлопал по правому колену.
- Я потерял ее во время аварии на одной из магистралей в Нью-Джерси,
когда мне было пятьдесят лет. - Он засмеялся и продолжил. - Была какая-то
ирония в той ситуации, которую некоторые называют судьбой. За два года до
этого меня схватили арабы во время геологической экспедиции в пустыне, как
вы понимаете, в государстве Израиль...
- Вы имеете в виду Палестину? - удивился Бартон.
- В 1948 году евреи основали собственное государство, - гордо
вымолвил Лев Руах. - Вам об этом, конечно, ничего не известно.
Когда-нибудь я расскажу об этом. Итак, меня схватили и пытали арабские
партизаны. Мне не хочется вдаваться в подробности. При воспоминании об
этом мне до сих пор становится дурно. Но в ту же ночь я бежал, хорошо
саданув камнем по голове часового и еще двоих застрелив из его винтовки.
Так я ушел. Можно считать, что мне повезло. Через несколько часов меня
подобрал армейский патруль. Однако через два года, когда я уже был в
Штатах и ехал по автостраде, большой грузовик, я вам потом опишу его, в
лоб врезался в мою машину. Я получил тяжелые повреждения, и мою правую
ногу ниже колена пришлось ампутировать. Но весь фокус в этой истории в
том, что водитель грузовика был родом из Сирии. Так что, как видите, арабы
мне отомстили, хотя им и не удалось разделаться со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72