Бартон присмотрелся. Мог ли это быть на самом деле легендарный
Император Древнего Рима? Рима, когда он был еще маленькой деревенькой,
которой угрожали племена италиков, сабин, аквы и вольски? Который по
очереди подвергался нападению то со стороны умбрийцев, то со стороны более
могущественных этрусков? Был ли это на самом деле Тулл Гостилий,
воинственный преемник миролюбивого Нумы Помпилия? В этом человеке не было
ничего, чем он мог бы выделиться среди тысяч мужчин, которых Бартон видел
на улицах Сиены. И все же, если он тот, за кого себя выдает, то он был бы
ценнейшей находкой для историков и лингвистов. Тулл был, скорее всего,
этруском и знает этот язык вдобавок к доклассической латыни и языку
сабинов и, возможно, даже знает язык греков Кампинии. Он мог знать Ромула,
предполагаемого основателя Рима. Какие истории мог бы поведать этот
человек!
- Ну? - прервал молчание Геринг.
- Что мы должны будем делать, если присоединимся к вам? -
поинтересовался Бартон.
- Во-первых, я... мы должны быть уверены, что вы немедленно и без
колебаний выполните все, что мы прикажем. Поэтому вам придется выдержать
небольшой экзамен.
Он отдал распоряжение, и через минуту вперед вывели группу
изможденных и покалеченных людей.
- Они у нас были на тяжелой работе, ха-ха-ха. И поэтому слегка
надорвались. Правда, вот те двое были пойманы при попытке к бегству. И
поэтому должны быть наказаны. Эти двое - за побег, остальные - за то, что
стали плохо работать. Мы постановили, что все они должны быть убиты. Они
стали для нас бесполезны. Поэтому вам следует без колебаний убить всех
этих людей и тем самым доказать свою решимость служить нам.
Должен также вам заметить, что этот сброд перед вами - евреи. А раз
так, пусть ваши души ничем не омрачатся!
Рыжеголовый, который швырнул Гвиневру в Реку, протянул Бартону
увесистую дубину с кремневыми лезвиями. Два стражника схватили раба и
поставили его на колени. Это был крупный светловолосый человек с голубыми
глазами и греческим профилем. Он бросил на Геринга полный ненависти взгляд
и плюнул в его сторону.
Немец засмеялся.
- Он полон высокомерия, как и вся его раса. Я мог бы превратить его в
груду корчащегося вопящего мяса, умоляющего о смерти, если бы только
захотел. Но я равнодушен к пыткам. Какой-нибудь другой мой соотечественник
с удовольствием дал бы ему попробовать вкус огня, но я по натуре
человеколюбив.
- Я могу убивать, только отстаивая свою жизнь или защищая тех, кто
нуждается в этом, - сказал Бартон. - Но я не убийца!
- Убийством этого еврея вы как раз и спасете свою жизнь, - ответил
Геринг. - Если вы этого не сделаете, то умрете сами. Только для этого
придется немного подождать.
- Я отказываюсь!
Геринг тяжело вздохнул.
- Вы - англичанин! И этим сказано все. Что ж. Я бы очень хотел, чтобы
вы были на моей стороне. Но раз вы не хотите совершить разумный поступок,
то пеняйте на себя. Ну, а вы как? - спросил он, обращаясь к Фригейту.
Фригейт, который все еще испытывал сильные страдания от ран, покачал
головой:
- Ваши останки были сожжены в Дахау и развеяны по ветру. Причиной
этому были вы и ваши преступления. Неужели вы хотите все повторить на этой
планете? Неужели вы не пресытились преступлениями там, на Земле?
Геринг засмеялся и сказал:
- Мне известно, что случилось со мной после моей смерти. Об этом мне
подробно, даже слишком подробно, рассказали мои "друзья" - евреи.
Он указал на Моната.
- А это что за урод?
Бартон объяснил. Геринг сделал важный вид, а затем сказал:
- Я не могу ему доверять. Пусть отправляется в лагерь для рабов. А
ты, обезьяночеловек? Что скажешь ты?
Казз к удивлению Бартона вышел вперед.
- Я убивать за нас! Я не хочу быть рабом!
Он взял дубину. Стражники подняли на перевес копья, чтобы опередить
его, если только у него появится желание воспользоваться дубиной не по
назначению. Неандерталец взглянул на них из-под нависших бровей и поднял
оружие. Раздался хруст костей, и раб упал. Казз вернул дубину рыжему и
отошел в сторону. Он так и не взглянул на Бартона.
- Сегодня вечером все рабы будут собраны, и им покажут, что с ними
произойдет, если хоть один из них попытается бежать.
Беглецов сначала немного поджарят, а затем убьют. Мой выдающийся
брат-соправитель, я думаю, сам проведет это собрание. Ему нравятся
подобного рода увеселения.
Он указал на Алису.
- А вот эту я беру себе.
Тулл вскочил.
- Нет! Нет! Она нравится мне. Забирай остальных, Герман, а эту
женщину оставь мне. У нее вид, как это вы говорите... аристократки...
нет... э... королевы!
Бартон взревел, вырвал дубинку из рук рыжего убийцы и прыгнул на
стол. Геринг опрокинулся на спину, кончик дубины едва не задел его нос.
Римлянин ткнул копьем Бартона и ранил его в плечо. Не выпуская дубины из
рук, Бартон мгновенно повернулся и вышиб оружие из рук Тулла.
Рабы с криками набросились на стражников. Фригейт вырвал у кого-то
копье и древком ударил Казза по голове. Неандерталец осел наземь. Монат
лягнул одного из стражников в пах и схватил его копье.
Что произошло дальше, Бартон не помнил.
Он пришел в себя за несколько часов до наступления темноты. Голова
болела еще больше, чем раньше. Ребра и оба плеча от боли онемели. Он лежал
на траве в загоне из сосновых бревен, который огораживал примерно 50 на 50
футов пустого пространства, а на высоте около 15 футов по всему периметру
сосновой ограды тянулся балкон, по которому прохаживались вооруженные
стражники.
Бартон приподнялся, пытаясь сесть, и застонал. Фригейт, сидевший на
корточках рядом с ним, повернул голову и произнес:
- Я боялся, что вы так и не придете в себя.
- Где женщины?
Фригейт всхлипнул. Бартон покачал головой и сказал:
- Перестань реветь, как девчонка. Где они?
- Где же, черт возьми, они могут быть? О, Боже, Боже!
- Не думайте о женщинах. Все равно вы им ничем не можете помочь. Во
всяком случае сейчас. Почему меня не убили после того, как я бросился на
Геринга?
Фригейт вытер слезы и сказал:
- Убейте меня, не знаю. Может быть, они оставили вас и меня в живых
для того, чтобы предать огню? Для примера. Жаль, что они сразу не убили
нас.
- Вы же только-только обрели рай и уже так быстро желаете его
потерять? - спросил Бартон. Он начал смеяться, но затем затих, так как
боль пронзила его голову.
Бартон разговорился с Робертом Спрюсом, англичанином, родившимся в
1945 году в Кенсингтоне. Спрюс сказал, что прошло не более месяца с тех
пор, как Геринг и Тулл захватили власть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72