Свет погас.
Уже не помню, как я выбрался из кровати, таща за собой Маргрету.
Корабль тяжело накренился на левый борт, мы покатились к внутренней
переборке. Я ударился о дверную ручку, уцепился и повис на ней, держась
правой рукой, а левой изо всех сил прижимал к себе Маргрету. Теперь
корабль повалился на правый борт. В каюту через пробоину ворвался холодный
ветер и хлынула вода - мы слышали, чувствовали все это, но видеть ничего
не могли. Судно выпрямилось, потом снова упало на правый борт, и меня
оторвало от дверной ручки.
То, что произошло потом - моя реконструкция событий; кругом,
заметьте, тьма кромешная и сумасшедшая какофония звуков. Мы упали - я так
и не отпустил Маргрету - и вдруг оказались в воде.
Видимо, когда судно опять завалилось на правый борт, нас выкинуло
через пробоину. Но это лишь догадки. Все, что я действительно знаю - мы
вместе упали в воду и погрузились довольно глубоко.
Потом вынырнули. Я прижимал к себе Маргрету левой рукой, как
полагается делать, спасая утопающих. Мне удалось оглядеться и вздохнуть,
как вдруг мы опять ушли под воду.
Судно было совсем рядом и продолжало двигаться. Дул холодный ветер,
раздавался непонятный скрежет, что-то огромное и темное виднелось чуть в
стороне от корабля. Но именно корабль пугал меня больше всего, вернее, его
винт. Каюта С-109 была далеко впереди - и если мне не удастся отплыть
подальше от судна, корабельный винт смолотит нас с Маргретой, как
гамбургер. Я еще крепче прижал ее к себе и, изо всех сил колотя ногами,
устремился прочь от корабля. Я уже торжествовал победу, ощущая, что
грозящая нам опасность со стороны судна почти миновала... и туг с силой
ударился головой в темноте обо что-то твердое.
8
И взяли Иону и бросили его в море;
и утихло море от ярости своей.
Книга пророка Ионы 1, 15
Мне было удобно и не хотелось просыпаться. Но слабая пульсация в
голове раздражала, и, хочешь не хочешь, проснуться пришлось. Потряс
головой, чтоб отделаться от этого биения, и тут же набрал полный рот воды.
Я откашлялся.
- Алек? - Голос Маргреты раздался совсем рядом.
Я лежал на спине в теплой, как кровь, воде, соленой на вкус;
беспросветная тьма окружала меня. Пожалуй, никогда еще по сию сторону
смерти я столь явственно не ощущал себя пребывающим в чреве матери. А
может быть, это уже смерть?
- Маргрета?
- О! О Алек! Как я счастлива. Ты спал так долго! Как ты себя
чувствуешь?
Я пошарил вокруг, проверил одно, другое, подвигал третьим и четвертым
и понял наконец, что плаваю на спине рядом с Маргретой, которая тоже лежит
на спине, поддерживая мою голову руками - классическая поза спасателей из
Красного Креста. Она делала слабые лягушачьи движения ногами не столько
для того, чтобы двигаться, а чтобы держаться на воде.
- Мне кажется, со мной все в порядке. А как ты?
- Я тоже в порядке, дорогой, особенно теперь, когда ты проснулся.
- Что случилось?
- Ты врезался головой в гору.
- В гору?
- Ледяную гору. Айсберг.
(Айсберг? Я старался припомнить все, что произошло.)
- Какой еще айсберг?
- Да тот, который налетел на наш корабль.
Кое-что припоминалось, но ясной картины пока не складывалось. Ужасный
толчок, будто судно с ходу наткнулось на риф, а затем мы оказались в
воде... Попытка отплыть подальше и удар обо что-то головой...
- Маргрета! Мы же в тропиках, почти на широте Гавайских островов.
Откуда тут взяться айсбергу?
- Не знаю, Алек.
- Но это... - Я хотел сказать "невозможно", а потом подумал, что в
моих устах это слово прозвучит довольно глупо. - Вода здесь слишком тепла
для айсбергов. Послушай, перестань так усиленно работать ногами, в соленой
воде я плаваю так же легко, как кусок мыла "Айвори".
- Ладно. Но разреши мне держаться за тебя. Один раз я уже почти
потерялась в темноте, ужасно боюсь, как бы это не повторилось. Когда мы
выпали сквозь дыру, вода была холодна. Теперь она теплая, значит, айсберг
уже далеко.
- Конечно, держись за меня, мне бы не хотелось потерять тебя. Да,
вода была холодна. Или она казалась такой по сравнению с чудесной теплой
постелью? И ветер был ледяной. А что случилось с айсбергом?
- Не знаю, Алек. Мы же вместе свалились в воду. Ты схватил меня и
отплыл подальше от корабля. Я уверена, что именно это нас спасло. Однако
было так темно, как бывает только в декабрьские ночи, дул страшный ветер,
и во тьме ты врезался головой в лед. Именно тогда я чуть не потеряла тебя.
От удара ты лишился сознания, твои руки разжались и ты меня отпустил. Я
ушла под воду, нахлебалась, всплыла, отплевалась, а тебя найти не смогла.
Алек, никогда в жизни я еще так не пугалась! Тебя не было нигде. Я
ничего не видела, я шарила руками кругом, но не могла до тебя дотянуться,
я звала тебя, но ты не отвечал.
- Прости меня.
- Я знала, мне нельзя впадать в панику. Но я решила, что ты утонул.
Или тонешь, а я ничем не могу помочь. Но, хлопая руками по воде, я
наткнулась на тебя, ухватилась за тебя, и все стало хорошо... хоть ты и не
подавал признаков жизни. Но я проверила - твое сердце билось сильно и
ровно, значит, в конце концов все должно было обойтись - и мне даже
удалось перевернуть тебя на спину и поддерживать твое лицо над водой.
Прошло много времени, прежде чем ты очнулся, и теперь все действительно
просто чудесно.
- Ты не потеряла голову. Если бы ты ударилась в панику, я бы уже
давно был мертв. Немногие сделали бы то, что удалось тебе.
- Ничего особенного: два летних сезона подряд я работала спасателем
на пляже к северу от Копенгагена, а по пятницам даже проводила инструктаж.
Обучила множество девчонок и мальчишек.
- Не терять головы в абсолютной тьме - этому не научишься. Так что не
скромничай. А что с кораблем? И с айсбергом?
- Алек, я же говорю - не знаю. Только после того, как я нашла тебя,
убедилась, что ты жив, и потащила тебя за собой, как на буксире, мне
удалось оглядеться. Все уже было так, как сейчас. Пустота. Сплошная тьма.
- Может быть, судно затонуло? Ведь удар был хоть и один, но очень
сильный. А не было ли взрыва? Ты ничего не слыхала?
- Никакого взрыва я не слышала. Только свист ветра и звук удара - ты
их, наверно, тоже слышал, - а затем какие-то крики уже после того, как мы
оказались в воде. Если судно и потонуло, то я этого не видела. Алек,
последние полчаса я плыву, упираясь головой то ли в подушку, то ли в
связку матрасов. Значит, корабль пошел ко дну и это обломок
кораблекрушения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Уже не помню, как я выбрался из кровати, таща за собой Маргрету.
Корабль тяжело накренился на левый борт, мы покатились к внутренней
переборке. Я ударился о дверную ручку, уцепился и повис на ней, держась
правой рукой, а левой изо всех сил прижимал к себе Маргрету. Теперь
корабль повалился на правый борт. В каюту через пробоину ворвался холодный
ветер и хлынула вода - мы слышали, чувствовали все это, но видеть ничего
не могли. Судно выпрямилось, потом снова упало на правый борт, и меня
оторвало от дверной ручки.
То, что произошло потом - моя реконструкция событий; кругом,
заметьте, тьма кромешная и сумасшедшая какофония звуков. Мы упали - я так
и не отпустил Маргрету - и вдруг оказались в воде.
Видимо, когда судно опять завалилось на правый борт, нас выкинуло
через пробоину. Но это лишь догадки. Все, что я действительно знаю - мы
вместе упали в воду и погрузились довольно глубоко.
Потом вынырнули. Я прижимал к себе Маргрету левой рукой, как
полагается делать, спасая утопающих. Мне удалось оглядеться и вздохнуть,
как вдруг мы опять ушли под воду.
Судно было совсем рядом и продолжало двигаться. Дул холодный ветер,
раздавался непонятный скрежет, что-то огромное и темное виднелось чуть в
стороне от корабля. Но именно корабль пугал меня больше всего, вернее, его
винт. Каюта С-109 была далеко впереди - и если мне не удастся отплыть
подальше от судна, корабельный винт смолотит нас с Маргретой, как
гамбургер. Я еще крепче прижал ее к себе и, изо всех сил колотя ногами,
устремился прочь от корабля. Я уже торжествовал победу, ощущая, что
грозящая нам опасность со стороны судна почти миновала... и туг с силой
ударился головой в темноте обо что-то твердое.
8
И взяли Иону и бросили его в море;
и утихло море от ярости своей.
Книга пророка Ионы 1, 15
Мне было удобно и не хотелось просыпаться. Но слабая пульсация в
голове раздражала, и, хочешь не хочешь, проснуться пришлось. Потряс
головой, чтоб отделаться от этого биения, и тут же набрал полный рот воды.
Я откашлялся.
- Алек? - Голос Маргреты раздался совсем рядом.
Я лежал на спине в теплой, как кровь, воде, соленой на вкус;
беспросветная тьма окружала меня. Пожалуй, никогда еще по сию сторону
смерти я столь явственно не ощущал себя пребывающим в чреве матери. А
может быть, это уже смерть?
- Маргрета?
- О! О Алек! Как я счастлива. Ты спал так долго! Как ты себя
чувствуешь?
Я пошарил вокруг, проверил одно, другое, подвигал третьим и четвертым
и понял наконец, что плаваю на спине рядом с Маргретой, которая тоже лежит
на спине, поддерживая мою голову руками - классическая поза спасателей из
Красного Креста. Она делала слабые лягушачьи движения ногами не столько
для того, чтобы двигаться, а чтобы держаться на воде.
- Мне кажется, со мной все в порядке. А как ты?
- Я тоже в порядке, дорогой, особенно теперь, когда ты проснулся.
- Что случилось?
- Ты врезался головой в гору.
- В гору?
- Ледяную гору. Айсберг.
(Айсберг? Я старался припомнить все, что произошло.)
- Какой еще айсберг?
- Да тот, который налетел на наш корабль.
Кое-что припоминалось, но ясной картины пока не складывалось. Ужасный
толчок, будто судно с ходу наткнулось на риф, а затем мы оказались в
воде... Попытка отплыть подальше и удар обо что-то головой...
- Маргрета! Мы же в тропиках, почти на широте Гавайских островов.
Откуда тут взяться айсбергу?
- Не знаю, Алек.
- Но это... - Я хотел сказать "невозможно", а потом подумал, что в
моих устах это слово прозвучит довольно глупо. - Вода здесь слишком тепла
для айсбергов. Послушай, перестань так усиленно работать ногами, в соленой
воде я плаваю так же легко, как кусок мыла "Айвори".
- Ладно. Но разреши мне держаться за тебя. Один раз я уже почти
потерялась в темноте, ужасно боюсь, как бы это не повторилось. Когда мы
выпали сквозь дыру, вода была холодна. Теперь она теплая, значит, айсберг
уже далеко.
- Конечно, держись за меня, мне бы не хотелось потерять тебя. Да,
вода была холодна. Или она казалась такой по сравнению с чудесной теплой
постелью? И ветер был ледяной. А что случилось с айсбергом?
- Не знаю, Алек. Мы же вместе свалились в воду. Ты схватил меня и
отплыл подальше от корабля. Я уверена, что именно это нас спасло. Однако
было так темно, как бывает только в декабрьские ночи, дул страшный ветер,
и во тьме ты врезался головой в лед. Именно тогда я чуть не потеряла тебя.
От удара ты лишился сознания, твои руки разжались и ты меня отпустил. Я
ушла под воду, нахлебалась, всплыла, отплевалась, а тебя найти не смогла.
Алек, никогда в жизни я еще так не пугалась! Тебя не было нигде. Я
ничего не видела, я шарила руками кругом, но не могла до тебя дотянуться,
я звала тебя, но ты не отвечал.
- Прости меня.
- Я знала, мне нельзя впадать в панику. Но я решила, что ты утонул.
Или тонешь, а я ничем не могу помочь. Но, хлопая руками по воде, я
наткнулась на тебя, ухватилась за тебя, и все стало хорошо... хоть ты и не
подавал признаков жизни. Но я проверила - твое сердце билось сильно и
ровно, значит, в конце концов все должно было обойтись - и мне даже
удалось перевернуть тебя на спину и поддерживать твое лицо над водой.
Прошло много времени, прежде чем ты очнулся, и теперь все действительно
просто чудесно.
- Ты не потеряла голову. Если бы ты ударилась в панику, я бы уже
давно был мертв. Немногие сделали бы то, что удалось тебе.
- Ничего особенного: два летних сезона подряд я работала спасателем
на пляже к северу от Копенгагена, а по пятницам даже проводила инструктаж.
Обучила множество девчонок и мальчишек.
- Не терять головы в абсолютной тьме - этому не научишься. Так что не
скромничай. А что с кораблем? И с айсбергом?
- Алек, я же говорю - не знаю. Только после того, как я нашла тебя,
убедилась, что ты жив, и потащила тебя за собой, как на буксире, мне
удалось оглядеться. Все уже было так, как сейчас. Пустота. Сплошная тьма.
- Может быть, судно затонуло? Ведь удар был хоть и один, но очень
сильный. А не было ли взрыва? Ты ничего не слыхала?
- Никакого взрыва я не слышала. Только свист ветра и звук удара - ты
их, наверно, тоже слышал, - а затем какие-то крики уже после того, как мы
оказались в воде. Если судно и потонуло, то я этого не видела. Алек,
последние полчаса я плыву, упираясь головой то ли в подушку, то ли в
связку матрасов. Значит, корабль пошел ко дну и это обломок
кораблекрушения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115