) щетину. Мое единственное лезвие теперь уже
состояло в родстве скорее с пилой, чем с ножом, но получасовая терпеливая
правка на внутренней поверхности стакана (этому я научился в семинарии)
вернула ему временную пригодность.
Но теперь мне требовалось настоящее бритье, хотя я и брился - вернее,
пытался бриться - всего лишь пару часов назад. Я не знаю, сколько времени
ушло на всю эту гонку... но знаю, что брился за это время четыре раза...
холодной водой, дважды без мыла и однажды по методу Брайля - без зеркала.
Для нас, вознесенных во плоти, были установлены канализация и водопровод,
но вряд ли они соответствовали американским стандартам по качеству. Что не
так уж и удивительно, поскольку ангелам канализация ни к чему, а основная
масса спасенных имеет мало или даже никакого опыта обращения с квартирными
сортирами.
Люди, руководящие кооперативом, оказались именно такими
доброжелательными, как говорила Хейзел (уверен, что мое сияние к этому не
имело никакого отношения), но ничего из того, что мы раскопали, не дало
ключа к отысканию Маргреты, несмотря на терпеливый компьютерный поиск по
всем параметрам, которые мне удалось припомнить.
Я поблагодарил их, благословил и отправился прямиком к вратам Иуды,
то есть через все небеса - тысяча триста двадцать миль. В пути я
остановился только один раз на Площади Трона ради удовольствия съесть
райский гамбургер Люка и выпить чашку самого лучшего во всем Новом
Иерусалиме кофе, а также чтобы выслушать несколько ободряющих слов Хейзел.
И с новыми силами продолжил свое утомительное путешествие.
Всенебесное справочное управление занимает два колоссальных дворца
справа от врат, как войдешь - прямо за углом. Первый, поменьше,
предназначен для приема тех, кто родился до появления Христа; второй - для
тех, кто родился позже. В нем же находится и офис святого Петра,
расположенный в торцовой части на втором этаже. Я направился прямо туда.
Табличка на большой двустворчатой двери гласила: "Святой Петр.
Входите", что я и сделал. Но попал не в офис - за дверью оказалась
приемная, способная вместить большой центральный вокзал Нью-Йорка. Я
прошел через турникет, вытянув из специальной прорези талончик, и
механический голос произнес: "Благодарим вас, пожалуйста, садитесь и ждите
вызова".
Мой талончик имел номер 2013, и в зале было тесновато. Оглядываясь по
сторонам в поисках свободного местечка, я пришел к выводу, что мне
придется побриться по меньшей мере еще раз, прежде чем подойдет моя
очередь.
Я искал себе место, когда какая-то монахиня подплыла ко мне и присела
в легком реверансе.
- Святой человек, не могу ли я быть вам полезной?
Я мало что знал об одеяниях различных женских орденов католической
церкви, а потому не мог определить, к какому ордену она принадлежит. Одета
она была, я бы сказал, типично - длинное черное одеяние, из-под которого
виднелись только ступни ног и кисти рук, нечто вроде белой накрахмаленной
накидки, закрывавшей грудь, шею и даже уши, и черный капюшон, делавший ее
голову похожей на голову сфинкса. На шее висели очень крупные четки, лицо
спокойное, из тех, по которым почти невозможно судить о возрасте; его
украшало перекошенное пенсне. Ну и, конечно, сияние над головой.
Больше всего на меня подействовал сам факт ее присутствия здесь. Она
явилась первым доказательством того, что паписты тоже могут спастись. В
семинарии мы, бывало, спорили об этом по ночам до хрипоты... хотя
официальная позиция моей церкви состояла в том, что они, конечно, могут
спастись, если верят столь же горячо, как мы, и возрождены в Иисусе. Я
решил спросить монахиню как-нибудь, где и когда она была возрождена. Это,
подумал я, вероятно, весьма любопытная история.
- Ох, спасибо, сестра, - сказал я, - вы очень любезны. Да, вы можете
мне помочь, вернее, я надеюсь, что сможете. Я - Александр Хергенсхаймер и
пытаюсь разыскать свою жену. Ведь именно здесь можно навести справки, не
так ли? Я тут недавно.
- Да, святой Александр, это здесь. Но вы ведь хотите повидаться со
святым Петром, не правда ли?
- Да, я был бы рад выразить ему свое почтение. Если, конечно, он не
слишком занят.
- Я уверена, что он захочет с вами повидаться, святой отец.
Разрешите, я обращусь к старшей сестре? - Она взяла крест, висевший на ее
четках, и что-то шепнула в него, а затем взглянула на меня. - Пишется
Х-Е-Р-Г-Е-Н-С-Х-А-Й-М-Е-Р, святой Александр?
- Все правильно, сестра.
Она опять что-то шепнула в свои четки. Затем снова обратилась ко мне:
- Старшую сестру зовут Мари-Шарль, она секретарь святого Петра. Я же
его помощница и девочка на побегушках. - Она улыбнулась. - Сестра
Мэри-Роз.
- Очень рад с вами познакомиться, сестра Мэри Роз. Расскажите о себе.
К какому ордену вы принадлежите?
- К доминиканскому, святой отец. При жизни я была госпитальным
администратором во Франкфурте, Германия. Здесь, где нет нужды в больничных
услугах, я занимаюсь этой работой, так как мне нравится иметь дело с
людьми. Не угодно ли вам пройти со мной, сэр?
Толпа расступилась перед нами, как воды Чермного моря [Чермное море;
согласно Библии, воды расступились перед израильтянами, бежавшими из
Египта, а потом сомкнулись, утопив войско фараона, преследовавшее
израильтян], - то ли в знак почтения к монахине, то ли из-за моего
огромного сияния, судить не берусь - может быть, и то и другое. Сестра
провела меня к боковой двери, где не было никакой таблички, и я очутился в
кабинете ее начальницы - сестры Мари-Шарль. Это была высокая монахиня,
ростом не ниже меня, и очень красивая, а если точнее, то слово
"прелестная" подошло бы лучше. Она казалась моложе своей помощницы... но
разве в этих монахинях разберешься? Мари-Шарль сидела за огромным
письменным столом, заваленным папками; старинный "Ундервуд" стоял на
выдвинутой из стола полке. Сестра быстро встала, взглянула на меня и
сделала тот же странный реверанс.
- Приветствую вас, святой Александр! Весьма польщены. Святой Петр
скоро примет вас. Не угодно ли присесть? Стакан вина? Кока-колы?
- Знаете, я бы с удовольствием выпил кока-колы. Не пробовал ее с тех
пор, как покинул Землю.
- Кока-кола будет незамедлительно. - Она улыбнулась. - Я выдам вам
наш маленький секрет: кока-кола - единственная слабость святого Петра. Мы
всегда держим ее на льду для него.
Прямо из воздуха над столом Мари-Шарль раздался голос - сильный,
резонирующий баритон, из тех, что, как мне кажется, должны принадлежать
настоящему проповеднику - голос, напомнивший мне "библейского" Барнаби, да
будет благословенно имя его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
состояло в родстве скорее с пилой, чем с ножом, но получасовая терпеливая
правка на внутренней поверхности стакана (этому я научился в семинарии)
вернула ему временную пригодность.
Но теперь мне требовалось настоящее бритье, хотя я и брился - вернее,
пытался бриться - всего лишь пару часов назад. Я не знаю, сколько времени
ушло на всю эту гонку... но знаю, что брился за это время четыре раза...
холодной водой, дважды без мыла и однажды по методу Брайля - без зеркала.
Для нас, вознесенных во плоти, были установлены канализация и водопровод,
но вряд ли они соответствовали американским стандартам по качеству. Что не
так уж и удивительно, поскольку ангелам канализация ни к чему, а основная
масса спасенных имеет мало или даже никакого опыта обращения с квартирными
сортирами.
Люди, руководящие кооперативом, оказались именно такими
доброжелательными, как говорила Хейзел (уверен, что мое сияние к этому не
имело никакого отношения), но ничего из того, что мы раскопали, не дало
ключа к отысканию Маргреты, несмотря на терпеливый компьютерный поиск по
всем параметрам, которые мне удалось припомнить.
Я поблагодарил их, благословил и отправился прямиком к вратам Иуды,
то есть через все небеса - тысяча триста двадцать миль. В пути я
остановился только один раз на Площади Трона ради удовольствия съесть
райский гамбургер Люка и выпить чашку самого лучшего во всем Новом
Иерусалиме кофе, а также чтобы выслушать несколько ободряющих слов Хейзел.
И с новыми силами продолжил свое утомительное путешествие.
Всенебесное справочное управление занимает два колоссальных дворца
справа от врат, как войдешь - прямо за углом. Первый, поменьше,
предназначен для приема тех, кто родился до появления Христа; второй - для
тех, кто родился позже. В нем же находится и офис святого Петра,
расположенный в торцовой части на втором этаже. Я направился прямо туда.
Табличка на большой двустворчатой двери гласила: "Святой Петр.
Входите", что я и сделал. Но попал не в офис - за дверью оказалась
приемная, способная вместить большой центральный вокзал Нью-Йорка. Я
прошел через турникет, вытянув из специальной прорези талончик, и
механический голос произнес: "Благодарим вас, пожалуйста, садитесь и ждите
вызова".
Мой талончик имел номер 2013, и в зале было тесновато. Оглядываясь по
сторонам в поисках свободного местечка, я пришел к выводу, что мне
придется побриться по меньшей мере еще раз, прежде чем подойдет моя
очередь.
Я искал себе место, когда какая-то монахиня подплыла ко мне и присела
в легком реверансе.
- Святой человек, не могу ли я быть вам полезной?
Я мало что знал об одеяниях различных женских орденов католической
церкви, а потому не мог определить, к какому ордену она принадлежит. Одета
она была, я бы сказал, типично - длинное черное одеяние, из-под которого
виднелись только ступни ног и кисти рук, нечто вроде белой накрахмаленной
накидки, закрывавшей грудь, шею и даже уши, и черный капюшон, делавший ее
голову похожей на голову сфинкса. На шее висели очень крупные четки, лицо
спокойное, из тех, по которым почти невозможно судить о возрасте; его
украшало перекошенное пенсне. Ну и, конечно, сияние над головой.
Больше всего на меня подействовал сам факт ее присутствия здесь. Она
явилась первым доказательством того, что паписты тоже могут спастись. В
семинарии мы, бывало, спорили об этом по ночам до хрипоты... хотя
официальная позиция моей церкви состояла в том, что они, конечно, могут
спастись, если верят столь же горячо, как мы, и возрождены в Иисусе. Я
решил спросить монахиню как-нибудь, где и когда она была возрождена. Это,
подумал я, вероятно, весьма любопытная история.
- Ох, спасибо, сестра, - сказал я, - вы очень любезны. Да, вы можете
мне помочь, вернее, я надеюсь, что сможете. Я - Александр Хергенсхаймер и
пытаюсь разыскать свою жену. Ведь именно здесь можно навести справки, не
так ли? Я тут недавно.
- Да, святой Александр, это здесь. Но вы ведь хотите повидаться со
святым Петром, не правда ли?
- Да, я был бы рад выразить ему свое почтение. Если, конечно, он не
слишком занят.
- Я уверена, что он захочет с вами повидаться, святой отец.
Разрешите, я обращусь к старшей сестре? - Она взяла крест, висевший на ее
четках, и что-то шепнула в него, а затем взглянула на меня. - Пишется
Х-Е-Р-Г-Е-Н-С-Х-А-Й-М-Е-Р, святой Александр?
- Все правильно, сестра.
Она опять что-то шепнула в свои четки. Затем снова обратилась ко мне:
- Старшую сестру зовут Мари-Шарль, она секретарь святого Петра. Я же
его помощница и девочка на побегушках. - Она улыбнулась. - Сестра
Мэри-Роз.
- Очень рад с вами познакомиться, сестра Мэри Роз. Расскажите о себе.
К какому ордену вы принадлежите?
- К доминиканскому, святой отец. При жизни я была госпитальным
администратором во Франкфурте, Германия. Здесь, где нет нужды в больничных
услугах, я занимаюсь этой работой, так как мне нравится иметь дело с
людьми. Не угодно ли вам пройти со мной, сэр?
Толпа расступилась перед нами, как воды Чермного моря [Чермное море;
согласно Библии, воды расступились перед израильтянами, бежавшими из
Египта, а потом сомкнулись, утопив войско фараона, преследовавшее
израильтян], - то ли в знак почтения к монахине, то ли из-за моего
огромного сияния, судить не берусь - может быть, и то и другое. Сестра
провела меня к боковой двери, где не было никакой таблички, и я очутился в
кабинете ее начальницы - сестры Мари-Шарль. Это была высокая монахиня,
ростом не ниже меня, и очень красивая, а если точнее, то слово
"прелестная" подошло бы лучше. Она казалась моложе своей помощницы... но
разве в этих монахинях разберешься? Мари-Шарль сидела за огромным
письменным столом, заваленным папками; старинный "Ундервуд" стоял на
выдвинутой из стола полке. Сестра быстро встала, взглянула на меня и
сделала тот же странный реверанс.
- Приветствую вас, святой Александр! Весьма польщены. Святой Петр
скоро примет вас. Не угодно ли присесть? Стакан вина? Кока-колы?
- Знаете, я бы с удовольствием выпил кока-колы. Не пробовал ее с тех
пор, как покинул Землю.
- Кока-кола будет незамедлительно. - Она улыбнулась. - Я выдам вам
наш маленький секрет: кока-кола - единственная слабость святого Петра. Мы
всегда держим ее на льду для него.
Прямо из воздуха над столом Мари-Шарль раздался голос - сильный,
резонирующий баритон, из тех, что, как мне кажется, должны принадлежать
настоящему проповеднику - голос, напомнивший мне "библейского" Барнаби, да
будет благословенно имя его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115