- Васька щелкнул зубами, да так натурально, с
таким костяным пристуком, что Почуваев оторопел: вдруг и впрямь вурдалак?
Местечко для расправы наиподходящее - не души, а шкаф несгораемый пуст и
ключ от стальных створок торчит, засунет его туда после кровепития Васька
Помреж, ищи-свищи, век пролежишь, никто не торкнется.
Васька на приманку Почуваева не клюнул.
- Михал Мифодич, какая нужда сюда пригнала?
Не отвяжется, тоскливо полыхнуло у Эм Эм Почуваева, жаль, не мастак
он придумывать. Втюхать, что бутылек припрятал? Глупо. Васька знает, что
принимает на грудь Эм Эм умеренно и уж никак не скрывая от Помрежа.
Набрехать, что отложил пару железяк для дачи? Не поверит, гад, тут же
потребует показать, а как назло под боком подходящего лома не видно.
Получится, Эм Эм крутит, а значит, тайная цель его прихода не прояснена, и
Васька примется по новой напирать. Можно б рявкнуть, как подобает старшему
офицеру: "Ты че! Допрос тут учиняешь? Пошел бы на ...", да отношения с
Помрежем добрые, на равных; если честно, то отставник обгладывал идейку
Помрежа и в глубине души мучался угрызениями. Васька-то про подвал удумал,
потому так и напирает с подковыркой, не поддаваясь на обман.
Помреж по-своему жалел Почуваева: экс-вояка прозрачен для Васьки,
весь, как на ладони, со всеми его немудреными хитростями, ловушечными
ходами, потаенными расчетами.
- А хочешь скажу, зачем ты здесь? - тут Васька допустил промашку.
- А скажи! - нахохлился Эм Эм, и опять липко потекло, особенно по
затылку; радость первым сопроводить сюда Фердуеву тускнела на глазах, и
Фердуевская доброта в грядущем распределялась уже не на одного, а на
двоих.
- А скажи! - задышливо повторил Почуваев, и сердце напомнило о себе
резким прострелом. Душно здесь, хватит пыль глотать... И в этот миг
Почуваев прозрел, как пронзило: не знает Васька про дверь ни черта, на
пушку берет, и облегчение тут же вышло, и сердце-мотор треклятый -
отпустило, и даже воздух посвежел.
- Молчишь! - торжествующе укорил Эм Эм. - То-то и оно. Проверяю,
Вась, наши владения, - и уж совсем по-деловому, - в директорском холе одна
дурья башка запачкала непотребно диван, не шибко, но видно, возьми у меня
голландский баллон, обработай обивку, все же общегосударственная
собственность, требует уважительного отношения. Э-э, ма! Жмут, валтузят
задами кому не лень! - Почуваев поскреб за ухом. - Двинули, Вась, мне
домой пора.
- Значит не скажешь? - Помреж положил руки на плечи Почуваеву, и
отставник ощутил немалую силу этих, на вид не устрашающих, даже цыплячьих
рук.
Жилистый, черт, шваркнет башкой о сейф и... Тьфу! Почуваев сбросил
чужие лапы с плеч. Чего задергался. Помреж малый смирный и ладят они на
пять с плюсом.
По лестнице-трапу первым взбирался Помреж, за ним тащился Почуваев.
Плоский тощий зад Помрежа обтягивали вытертые до белизны джинсы с кожаными
заплатками в промежности.
И я хожу беспризорником в рванье да старье, хуже мешочника, - Эм Эм
поморщился, мало кто из приходящих в институт по утрам в будни, слепо
скользя по незаметным фигурам Почуваева и Васьки Помрежа, мог бы подумать
не то, что о достатке, а о крупных деньжищах. Ваську, преображенного, Эм
Эм видел на юбилейном торжестве Фердуевой по итогам года. Граф, да и
только! Изумился тогда Почуваев, глянул на Помрежа с оторопью, не признал
сменщика попервости, и только, когда граф вытянул лошадиную морду, да
обнажил зубари - только тогда Почуваев признал напарника.
Подошвы ботинок Помрежа, подбитые подковами, мелькали перед носом и
то, что Васька по-своему экономит, не транжирит деньги попусту, объединяло
его с отставником, рождало в груди Почуваева чувство сродни отцовскому,
тем паче, что сыновьями Бог обделил, а единственная дочь маялась с мужем
по военным городкам, и Почуваев, хоть и скрытно от жены, не одобрял выбор
дочери, а при редких свиданиях с родной кровинкой намекал: "Брось его,
ежели невтерпеж. Батяня прокормит, не боись!"
В холле института Помреж довел Почуваева до стеклянных дверей,
отомкнул щеколду, оперся об остекление:
- На восьмом, говоришь, икорка?
- Так точно, вашбродь! - Почуваев шутейно козырнул и промахнулся,
едва не угодив пальцами в глаз. Ишь, ушел навык, подводит рука, так вот
незаметно к старости скок-поскок, дела... Уж и в метро место уступают, а
давно ли Почуваев молодцевал?.. Вскакивал, подставляя плавным жестом
локоть сгорбленным старушкам.
Помреж кивал, будто болванчик, из тех, что Почуваев понавез в начале
пятидесятых годов, работая советником в северо-восточных провинциях Китая.
- Ты точь-в-точь, как болванчик из моего коллекциона, - подъелдыкнул
Эм Эм.
Помреж по-блатному сунул большой палец под верхнюю губу и чиркнул по
ней:
- Век свободы не видать! Михаил Мифодич, а что ж ты, добрая душа,
искал в подвале мне разлюбезном? Это ж я о нем думу имел первым!
- Брось, пустое, - смешался Эм Эм, глаза воина-забияки вдруг налились
кровью от с трудом сдерживаемого гнева.
Помреж давно приметил: водилось за Почуваевым полыхать негодованием и
помидорно краснеть, особенно, если не удавалось гнев выплеснуть в лицо
обидчику. Попал в точку, подвел итог Помреж, финтит напарник, чего бродил
в подвале...
Прохладный воздух с улицы продул разгоряченные чужими подозрениями
мозги Почуваева, отставник собрался, ткнул Ваську в грудь, по-дружески,
еще тяжелым кулаком и двинул к черной "волге"-фургону, купленному
хлопотами Фердуевой почти новым у могущественной организации.
Наташка Дрын озаботилась субботним посещением бани, прозванивала
подруге - ненадежной в переговорах, умеющей без смущения изменить данному
ранее обещанию за час, а то и за полчаса до его исполнения. Сейчас подруга
колебалась касательно субботнего похода в баню, и Наташка Дрын, как
отвечающая за поставку услады для Дурасникова, напирала и долбила подругу
неотразимыми резонами: квартиру пробьет, поняла?.. При деньге кабан, не
сомневайся!.. Вовсе не старый, толстый - другое дело, так тебе в балете с
ним не вальсировать, зато поддержит финансово... мужики, когда стареют,
будто прозревают - надо платить, если стесняются впрямую, дарами разными
компенсируют перепад возрастной... плохого тебе, дурища, не желаю.
Наташка тоскливо прикидывала: не дай Бог сорвется, дон Агильяр
рассвирепеет и отыграется целиком на ней; у Пачкуна свои заморочки с
Дурасниковым, Наташке неведомые, и по усердию Пачкуна видно - нужен ему
Дурасников позарез, и срывы в умасливании зампреда недопустимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
таким костяным пристуком, что Почуваев оторопел: вдруг и впрямь вурдалак?
Местечко для расправы наиподходящее - не души, а шкаф несгораемый пуст и
ключ от стальных створок торчит, засунет его туда после кровепития Васька
Помреж, ищи-свищи, век пролежишь, никто не торкнется.
Васька на приманку Почуваева не клюнул.
- Михал Мифодич, какая нужда сюда пригнала?
Не отвяжется, тоскливо полыхнуло у Эм Эм Почуваева, жаль, не мастак
он придумывать. Втюхать, что бутылек припрятал? Глупо. Васька знает, что
принимает на грудь Эм Эм умеренно и уж никак не скрывая от Помрежа.
Набрехать, что отложил пару железяк для дачи? Не поверит, гад, тут же
потребует показать, а как назло под боком подходящего лома не видно.
Получится, Эм Эм крутит, а значит, тайная цель его прихода не прояснена, и
Васька примется по новой напирать. Можно б рявкнуть, как подобает старшему
офицеру: "Ты че! Допрос тут учиняешь? Пошел бы на ...", да отношения с
Помрежем добрые, на равных; если честно, то отставник обгладывал идейку
Помрежа и в глубине души мучался угрызениями. Васька-то про подвал удумал,
потому так и напирает с подковыркой, не поддаваясь на обман.
Помреж по-своему жалел Почуваева: экс-вояка прозрачен для Васьки,
весь, как на ладони, со всеми его немудреными хитростями, ловушечными
ходами, потаенными расчетами.
- А хочешь скажу, зачем ты здесь? - тут Васька допустил промашку.
- А скажи! - нахохлился Эм Эм, и опять липко потекло, особенно по
затылку; радость первым сопроводить сюда Фердуеву тускнела на глазах, и
Фердуевская доброта в грядущем распределялась уже не на одного, а на
двоих.
- А скажи! - задышливо повторил Почуваев, и сердце напомнило о себе
резким прострелом. Душно здесь, хватит пыль глотать... И в этот миг
Почуваев прозрел, как пронзило: не знает Васька про дверь ни черта, на
пушку берет, и облегчение тут же вышло, и сердце-мотор треклятый -
отпустило, и даже воздух посвежел.
- Молчишь! - торжествующе укорил Эм Эм. - То-то и оно. Проверяю,
Вась, наши владения, - и уж совсем по-деловому, - в директорском холе одна
дурья башка запачкала непотребно диван, не шибко, но видно, возьми у меня
голландский баллон, обработай обивку, все же общегосударственная
собственность, требует уважительного отношения. Э-э, ма! Жмут, валтузят
задами кому не лень! - Почуваев поскреб за ухом. - Двинули, Вась, мне
домой пора.
- Значит не скажешь? - Помреж положил руки на плечи Почуваеву, и
отставник ощутил немалую силу этих, на вид не устрашающих, даже цыплячьих
рук.
Жилистый, черт, шваркнет башкой о сейф и... Тьфу! Почуваев сбросил
чужие лапы с плеч. Чего задергался. Помреж малый смирный и ладят они на
пять с плюсом.
По лестнице-трапу первым взбирался Помреж, за ним тащился Почуваев.
Плоский тощий зад Помрежа обтягивали вытертые до белизны джинсы с кожаными
заплатками в промежности.
И я хожу беспризорником в рванье да старье, хуже мешочника, - Эм Эм
поморщился, мало кто из приходящих в институт по утрам в будни, слепо
скользя по незаметным фигурам Почуваева и Васьки Помрежа, мог бы подумать
не то, что о достатке, а о крупных деньжищах. Ваську, преображенного, Эм
Эм видел на юбилейном торжестве Фердуевой по итогам года. Граф, да и
только! Изумился тогда Почуваев, глянул на Помрежа с оторопью, не признал
сменщика попервости, и только, когда граф вытянул лошадиную морду, да
обнажил зубари - только тогда Почуваев признал напарника.
Подошвы ботинок Помрежа, подбитые подковами, мелькали перед носом и
то, что Васька по-своему экономит, не транжирит деньги попусту, объединяло
его с отставником, рождало в груди Почуваева чувство сродни отцовскому,
тем паче, что сыновьями Бог обделил, а единственная дочь маялась с мужем
по военным городкам, и Почуваев, хоть и скрытно от жены, не одобрял выбор
дочери, а при редких свиданиях с родной кровинкой намекал: "Брось его,
ежели невтерпеж. Батяня прокормит, не боись!"
В холле института Помреж довел Почуваева до стеклянных дверей,
отомкнул щеколду, оперся об остекление:
- На восьмом, говоришь, икорка?
- Так точно, вашбродь! - Почуваев шутейно козырнул и промахнулся,
едва не угодив пальцами в глаз. Ишь, ушел навык, подводит рука, так вот
незаметно к старости скок-поскок, дела... Уж и в метро место уступают, а
давно ли Почуваев молодцевал?.. Вскакивал, подставляя плавным жестом
локоть сгорбленным старушкам.
Помреж кивал, будто болванчик, из тех, что Почуваев понавез в начале
пятидесятых годов, работая советником в северо-восточных провинциях Китая.
- Ты точь-в-точь, как болванчик из моего коллекциона, - подъелдыкнул
Эм Эм.
Помреж по-блатному сунул большой палец под верхнюю губу и чиркнул по
ней:
- Век свободы не видать! Михаил Мифодич, а что ж ты, добрая душа,
искал в подвале мне разлюбезном? Это ж я о нем думу имел первым!
- Брось, пустое, - смешался Эм Эм, глаза воина-забияки вдруг налились
кровью от с трудом сдерживаемого гнева.
Помреж давно приметил: водилось за Почуваевым полыхать негодованием и
помидорно краснеть, особенно, если не удавалось гнев выплеснуть в лицо
обидчику. Попал в точку, подвел итог Помреж, финтит напарник, чего бродил
в подвале...
Прохладный воздух с улицы продул разгоряченные чужими подозрениями
мозги Почуваева, отставник собрался, ткнул Ваську в грудь, по-дружески,
еще тяжелым кулаком и двинул к черной "волге"-фургону, купленному
хлопотами Фердуевой почти новым у могущественной организации.
Наташка Дрын озаботилась субботним посещением бани, прозванивала
подруге - ненадежной в переговорах, умеющей без смущения изменить данному
ранее обещанию за час, а то и за полчаса до его исполнения. Сейчас подруга
колебалась касательно субботнего похода в баню, и Наташка Дрын, как
отвечающая за поставку услады для Дурасникова, напирала и долбила подругу
неотразимыми резонами: квартиру пробьет, поняла?.. При деньге кабан, не
сомневайся!.. Вовсе не старый, толстый - другое дело, так тебе в балете с
ним не вальсировать, зато поддержит финансово... мужики, когда стареют,
будто прозревают - надо платить, если стесняются впрямую, дарами разными
компенсируют перепад возрастной... плохого тебе, дурища, не желаю.
Наташка тоскливо прикидывала: не дай Бог сорвется, дон Агильяр
рассвирепеет и отыграется целиком на ней; у Пачкуна свои заморочки с
Дурасниковым, Наташке неведомые, и по усердию Пачкуна видно - нужен ему
Дурасников позарез, и срывы в умасливании зампреда недопустимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95