удивительно если б не так...
Баня, баня... размышляла Приманка, пропариться, конечно, не повредит,
но настойчивость Наташки Дрын на этот раз сомнений не оставляла. Требуется
ублажить Дурасникова по полной выкладке: ласки, закатывание глаз, охи,
вздохи, крики... Икринка упала не подол халата, и Светка, послюнявив
кончик пальца, подняла беглянку и упокоила на краю блюдца. Для тренажа
зампред не повредит, да и то сказать, что ж Светке не приходилось скакать
по постелям с людьми всякими-разными, отталкивающими и отвратными. А еще
случалось, мурло тошнотворное оказывался на деле ничего себе исполнителем,
даже нежным, неожиданно складно воркующим. Главное, чтоб чистый! Приманка
постукала ребром ладони по краю стола. Чтоб чистый! Потливых да вонючих не
терпела, а ежели нос дает добро, значитца любодейство проскочит без помех,
подумаешь, графиня, а радость нехождения в присутствие, на службу, разве
не надо отрабатывать?
После яйца Приманка перешла к чаю, тут же оставила Дурасникова, чтоб
обмыслить маету возвращения долга. В прошлом году стрельнула у Мишки Шурфа
штукарь на Дагомыс, отдавать не хотелось, вроде она Мишке отработала
натурой, а Шурф считал, поди, что сам подарок - ему ж не двести лет, и не
с бахчи за ус вытянули в стольный град - негоже ему бабам платить. Пусть
лохи платят, на то они и лохи. Хуже того, выяснилось, что тысячу рублей
Шурф перехватил у Фердуевой, и неотдача Светкой долга травмировала даму,
всегда вызывающую у Приманки серьезные опасения. Штука - не деньги, Светка
допускала, что если не отдать, все само-собой рассосется. Не станет же
Мишка из-за копеечной, в сущности, суммы воду баламутить. Шурф недавно
пригрозил, похоже в шутку, что у Фердуевой есть спецы по взиманию оброков
и взысканию долгов, и что для охраны доброго здравия Приманки ей лучше не
встречаться с такими, но Светка пропустила мимо ушей не слишком внятный
намек, да еще прикинула, что Фердуеву Шурф приплел нарочно, чтоб надавить,
пугануть, зная, как Светка виляет хвостом при одном упоминании этой дамы.
Скорее всего, Мишка все выдумал. Известный враль. Ишь как кобенится из-за
штуки, а ведь шептал не раз в ночные часы тексты - закачаешься, ну прямо
Ромео из разрубочной.
Чай кончился, а вопрос отдачи долга так и не решился. Может надоест
Мишке, может, зачтет в оплату долга прошлогодние ласки: сладилось тогда к
обоюдному удовольствию, особенно порадовала сцена ревности в исполнении
Акулетты. Вот кого Приманка терпеть не могла: принципиалка! Подумаешь,
только за валюту, а наши мужики, что ж не люди? Откуда в Акулетте эта
спесь и шик? Ничего не скажешь, прямо с ног валящий! Акулетта держала
Шурфа при себе для услады души, для поездок на отдых, для того, чтоб Шурф
выгуливал ее в качестве постоянного ухажера в приличные компании, где
никто не догадывался о промысле Акулетты, а если б кто и нафискалил, то не
поверили б - из зависти чего не наплетут. Зависть у нас стала вроде
национального спорта: сам не можешь и другой не моги. Равенство!
И вот незатейливая Приманка, лучеглазая девочка, по повадкам
отличница и тимуровка, защитница стариков и бездомной живности - уводит
Мишку Шурфа из-под носа Акулетты. Афронт! Скандал!
Приманка включила телефон, и аппарат сразу затрезвонил, будто с цепи
спустили. Светка слушала, не перебивая, на листке записывала часы приема
купцов и обмирающих по музыке и фильмам клиентов, старалась незнакомых
друг с другом купцов, носами не сталкивать. Отвод телефона в комнату -
параллельный аппарат - Светка оплатила соседям, каждому отдельной суммой
тайно от прочих, поэтому, когда мастер с телефонной станции присоединил ей
трубку с памятью, никто не возникал, а в Светкиной жизни телефон решал
все. После полугода соседи начали закипать, Светка еще раз оросила
разгоряченные глотки денежным вливанием.
Шурф позвонил, как раз, когда Приманка решала: сжевать скорлупу или
воздержаться. Скорлупу жевала для крепости костей, посоветовал Мишка,
побожился, что сам хрумкает скорлупу всякий раз, когда употребляет яйцо.
- Мать, - начал Шурф, не потратив время на приветствия, - мать, бабки
гони!
Светку распирало желание пошутить:
- А как же любовь, Миш?
Шурф, видно, говорил с кем-то еще, отдавал команды то ли грузчикам в
магазине, то ли Маньке Галоше, одержимой уборкой пачкуновской "двадцатки".
Лясы точить Мишка не желал, рявкнул желчно и грубо:
- Гони бабки, тварь. Опоздаешь, пожалеешь! - швырнул трубку.
Светка уселась напротив зеркала в раме и занялась косметикой - всегда
успокаивало.
В обработке лица Приманка толк знала, никогда не торопилась,
тщательно наносила грим, придирчиво осматривала в зеркале возникающие
метаморфозы, рисовала себя, будто художник картину; иногда отступала от
зеркала на шаг-другой, кривила губы, стирала ватным тампоном неверно
положенный мазок, всматривалась в свой лик, строила гримасы или каменела
каждой мышцей лица, чтобы ухватить точнее несовершенство тона или его
глубины, или цвета, или недостатки в приставании жидкой пудры, или
обнаружить различимые частички туши на ресницах.
Лицо свое Светка обожала, именно такое как есть, со смешливыми
глазами, вздернутым носиком, с крупным ртом, весело приоткрывающим ровные
зубы, Светка напоминала симпатичную птаху и чем-то Буратино с укороченным,
вполне нормальным носом. И, конечно, волосы достались заглядение:
златоструйные, обильные, тяжелые на вид и прохладные, щекочущие на ощупь.
Дал Бог, размышляла Светка, а мог и не дать, тогда что? Никогда не
перехватывать восторженных взглядов на улице, брошенных то тайком, то в
открытую, а иногда и с вызовом. Что ни говори, приятно. Вроде внешность не
главное в человеке, все мелят о душе и прочих тонких материях. Шалите
умники! Не верю я вам, да и сами не верите: ловлю не реже других взгляды
из-за очков, брошенные куда как умными мужами, сразу видно по толстенным
портфелям, степенному виду, по этакой обшарпанности, всегда отличающей
работников умственного труда.
Трубка мигнула красным глазом - Светка отключила звонок, проведя
после завтрака основные переговоры дня - раз мигнула, еще и еще. Светка
отложила кисточку с треугольником мягких колонковых волосинок на конце.
- Ал-ле! - чуть недовольно начала Приманка и съежилась, услыхав
командирский глас Наташки. Дрыниха проверяла готовность, предупреждала,
что если Светка соскочит, даст задний ход, Наташка уготовила самые тяжкие
кары. Наташку терять не хотелось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Баня, баня... размышляла Приманка, пропариться, конечно, не повредит,
но настойчивость Наташки Дрын на этот раз сомнений не оставляла. Требуется
ублажить Дурасникова по полной выкладке: ласки, закатывание глаз, охи,
вздохи, крики... Икринка упала не подол халата, и Светка, послюнявив
кончик пальца, подняла беглянку и упокоила на краю блюдца. Для тренажа
зампред не повредит, да и то сказать, что ж Светке не приходилось скакать
по постелям с людьми всякими-разными, отталкивающими и отвратными. А еще
случалось, мурло тошнотворное оказывался на деле ничего себе исполнителем,
даже нежным, неожиданно складно воркующим. Главное, чтоб чистый! Приманка
постукала ребром ладони по краю стола. Чтоб чистый! Потливых да вонючих не
терпела, а ежели нос дает добро, значитца любодейство проскочит без помех,
подумаешь, графиня, а радость нехождения в присутствие, на службу, разве
не надо отрабатывать?
После яйца Приманка перешла к чаю, тут же оставила Дурасникова, чтоб
обмыслить маету возвращения долга. В прошлом году стрельнула у Мишки Шурфа
штукарь на Дагомыс, отдавать не хотелось, вроде она Мишке отработала
натурой, а Шурф считал, поди, что сам подарок - ему ж не двести лет, и не
с бахчи за ус вытянули в стольный град - негоже ему бабам платить. Пусть
лохи платят, на то они и лохи. Хуже того, выяснилось, что тысячу рублей
Шурф перехватил у Фердуевой, и неотдача Светкой долга травмировала даму,
всегда вызывающую у Приманки серьезные опасения. Штука - не деньги, Светка
допускала, что если не отдать, все само-собой рассосется. Не станет же
Мишка из-за копеечной, в сущности, суммы воду баламутить. Шурф недавно
пригрозил, похоже в шутку, что у Фердуевой есть спецы по взиманию оброков
и взысканию долгов, и что для охраны доброго здравия Приманки ей лучше не
встречаться с такими, но Светка пропустила мимо ушей не слишком внятный
намек, да еще прикинула, что Фердуеву Шурф приплел нарочно, чтоб надавить,
пугануть, зная, как Светка виляет хвостом при одном упоминании этой дамы.
Скорее всего, Мишка все выдумал. Известный враль. Ишь как кобенится из-за
штуки, а ведь шептал не раз в ночные часы тексты - закачаешься, ну прямо
Ромео из разрубочной.
Чай кончился, а вопрос отдачи долга так и не решился. Может надоест
Мишке, может, зачтет в оплату долга прошлогодние ласки: сладилось тогда к
обоюдному удовольствию, особенно порадовала сцена ревности в исполнении
Акулетты. Вот кого Приманка терпеть не могла: принципиалка! Подумаешь,
только за валюту, а наши мужики, что ж не люди? Откуда в Акулетте эта
спесь и шик? Ничего не скажешь, прямо с ног валящий! Акулетта держала
Шурфа при себе для услады души, для поездок на отдых, для того, чтоб Шурф
выгуливал ее в качестве постоянного ухажера в приличные компании, где
никто не догадывался о промысле Акулетты, а если б кто и нафискалил, то не
поверили б - из зависти чего не наплетут. Зависть у нас стала вроде
национального спорта: сам не можешь и другой не моги. Равенство!
И вот незатейливая Приманка, лучеглазая девочка, по повадкам
отличница и тимуровка, защитница стариков и бездомной живности - уводит
Мишку Шурфа из-под носа Акулетты. Афронт! Скандал!
Приманка включила телефон, и аппарат сразу затрезвонил, будто с цепи
спустили. Светка слушала, не перебивая, на листке записывала часы приема
купцов и обмирающих по музыке и фильмам клиентов, старалась незнакомых
друг с другом купцов, носами не сталкивать. Отвод телефона в комнату -
параллельный аппарат - Светка оплатила соседям, каждому отдельной суммой
тайно от прочих, поэтому, когда мастер с телефонной станции присоединил ей
трубку с памятью, никто не возникал, а в Светкиной жизни телефон решал
все. После полугода соседи начали закипать, Светка еще раз оросила
разгоряченные глотки денежным вливанием.
Шурф позвонил, как раз, когда Приманка решала: сжевать скорлупу или
воздержаться. Скорлупу жевала для крепости костей, посоветовал Мишка,
побожился, что сам хрумкает скорлупу всякий раз, когда употребляет яйцо.
- Мать, - начал Шурф, не потратив время на приветствия, - мать, бабки
гони!
Светку распирало желание пошутить:
- А как же любовь, Миш?
Шурф, видно, говорил с кем-то еще, отдавал команды то ли грузчикам в
магазине, то ли Маньке Галоше, одержимой уборкой пачкуновской "двадцатки".
Лясы точить Мишка не желал, рявкнул желчно и грубо:
- Гони бабки, тварь. Опоздаешь, пожалеешь! - швырнул трубку.
Светка уселась напротив зеркала в раме и занялась косметикой - всегда
успокаивало.
В обработке лица Приманка толк знала, никогда не торопилась,
тщательно наносила грим, придирчиво осматривала в зеркале возникающие
метаморфозы, рисовала себя, будто художник картину; иногда отступала от
зеркала на шаг-другой, кривила губы, стирала ватным тампоном неверно
положенный мазок, всматривалась в свой лик, строила гримасы или каменела
каждой мышцей лица, чтобы ухватить точнее несовершенство тона или его
глубины, или цвета, или недостатки в приставании жидкой пудры, или
обнаружить различимые частички туши на ресницах.
Лицо свое Светка обожала, именно такое как есть, со смешливыми
глазами, вздернутым носиком, с крупным ртом, весело приоткрывающим ровные
зубы, Светка напоминала симпатичную птаху и чем-то Буратино с укороченным,
вполне нормальным носом. И, конечно, волосы достались заглядение:
златоструйные, обильные, тяжелые на вид и прохладные, щекочущие на ощупь.
Дал Бог, размышляла Светка, а мог и не дать, тогда что? Никогда не
перехватывать восторженных взглядов на улице, брошенных то тайком, то в
открытую, а иногда и с вызовом. Что ни говори, приятно. Вроде внешность не
главное в человеке, все мелят о душе и прочих тонких материях. Шалите
умники! Не верю я вам, да и сами не верите: ловлю не реже других взгляды
из-за очков, брошенные куда как умными мужами, сразу видно по толстенным
портфелям, степенному виду, по этакой обшарпанности, всегда отличающей
работников умственного труда.
Трубка мигнула красным глазом - Светка отключила звонок, проведя
после завтрака основные переговоры дня - раз мигнула, еще и еще. Светка
отложила кисточку с треугольником мягких колонковых волосинок на конце.
- Ал-ле! - чуть недовольно начала Приманка и съежилась, услыхав
командирский глас Наташки. Дрыниха проверяла готовность, предупреждала,
что если Светка соскочит, даст задний ход, Наташка уготовила самые тяжкие
кары. Наташку терять не хотелось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95