Желтолицый сержант вылез из машины, подождал напарника. На панцирной
сетке лифтовой шахты клочьями серела свалявшаяся пыль, кабина опускалась
надрывно, милиционеры безразлично скользили по похабным надписям на
стенах, обляпанных едкоцветной зеленью, краской военных городков,
затерянных в неприступных лесах.
Лифт дотащил милиционеров до этажа Фердуевой, вышли, не закрывая
железный обшарпанный зев кабины, если кто вниз вызвать пожелает - обождет!
Желтолицый ткнул кулаком дверь Фердуевой, обивка надежно скрывала стальные
полосы и все же костяшки ощутили бронированную мощь. Желтолицый провел
пальцем по стальной раме. Неприступная твердыня, наддал простеганную
поверхность плечом, куда там, - не шелохнулась, не то, что фанерные дверцы
новостроек: кулаком ткни, и пятерня уже гуляет в прихожей.
Дверь Фердуевой никто б открыть не смог, а если вознамерился, шум
поднял бы не только на весь дом, но и на все окрестности. Такую дверь
только рвать мощным зарядом, а если брать сверлильным инструментом, работы
на полсуток и то, ухватишь ли успех за хвост - вопрос.
Желтолицый прислонился ухом к замкам. Тишина. Азиатские глаза
обратились в щелки, будто всю мощь зрения желтолицый перекачал в слух,
чтоб уловить хоть крохотное шевеление, намек на присутствие живого.
Тишина. До этого милиционеры три раза звонили в квартиру Фердуевой из
автомата близ магазина Пачкуна. Никто трубки не поднимал.
Снизу топал пешком - лифт-то блокирован милицией - пьяница без
возраста, на площадке Фердуевой налетев на милиционеров заблеял:
- Г-г-готовится ограбление! Мусс-с-ора липовые! Переодетые! В-ваши
документы?!
Желтолицый приоткрыл глаза-щелки, и пьянчужке поплохело.
- Я? Я что? Н-ничего г-гуляю, господа. Г-господа милиционеры, примите
извинения, если обидел словом. М-моя милиция, м-меня... - поперхнулся
смешком.
Желтолицый подтолкнул пьяницу в спину, направив на ведущий вверх
лестничный марш. Пьяница поднялся на две ступени и замер, подумал и
спустился на ступень. Может, всю жизнь ждал отличиться, мысль пискнула в
пропитых мозгах аховая.
- Живу-то на этой площадке, куда ж мне топать?
Желтолицый переглянулся с напарником, оба нырнули в лифтовую кабину и
захлопнули дверь.
- Эко я их! Точно, бандюги!
Пьяница потопал вверх на свой этаж, не обратив внимания, что кабина
лифта так и не стронулась с места. Проверочный трюк желтолицего удался,
можно б накостылять шутнику, да жалко время, и светится лишний раз не
резон. У магазина Пачкуна отзвонили начальству - квартира пуста, все
спокойно.
Результаты обхода и Чорк, и северяне узнали всего через десять минут:
квартира пуста, все спокойно.
Машина техпомощи со стаканом из прутьев на телескопической ноге
отдыхала во дворе заведения в ожидании новых хозяев, утром ее передадут
законным владельцам.
Могло случиться так, что в миг, когда желтолицый приложил ухо к
двери, Почуваев, как раз и огорошил компанию слезливо-перепуганно - ужас!
Сгорела девка, но вышло иначе. Отставник вверг присутствующих в боязливое
уныние чуть раньше, сразу после того, как елейно-фальшивый комментатор
тэвэ предложил зрителям вместе поохать над безобразиями, кои множились уже
десятки лет и вызывали уже не ожесточение, а скорее горестные усмешки, от
бессилия что-либо исправить, как при болезни, или смерти.
Сложилось все так, как хотела Фердуева: и Мишка знал, и Акулетта, и
Васька Помреж, что Приманка тянет с отдачей долга. Теперь каждый понимал,
что Приманку наказала Фердуева - сожгла заживо, и Мишка Шурф оповестит
вскоре пол-Москвы о крутости мадам. Фердуева желала, чтобы северяне
получили наглядный урок, и они его получат. Оцепенение крепко держало вмиг
отрезвевших, и более других купался в отчаянии Дурасников: он-то навидался
крушений карьер как раз по таким мерзким дачно-банным поводам, тут спуску
не давали, гуляй, пей, хоть залейся, но... попадаться не моги! Раз
скрутили, значит, дурак, могущественным не с руки держать в приближении к
себе прокалывающихся придурков.
Дурасников первым сообразил спросить: - Она того... или жива?
Почуваев тупо молчал.
- Может вызвать кого? - впервые в жизни Акулетта вспомнила про закон
и людей, изредка помогающих гражданам выпутываться из лихих обстоятельств.
- Вызвать всегда успеется, - мрачно вступил Пачкун. Твою мать! Не
заладилось! Некстати случилось. Дурасников не простит, хотя, если верха
потребуют головы Дурасникова, то и Пачкуну на него нас... плохо, что
понадобится нового прикрывалу улещать, разузнавать слабые места,
затаривать дарами, развлекать, располагать к себе известными, но чертовски
надоевшими способами.
Каждый об одном думал: занесло сюда, такого-рассякого! Теперь
затаскают, муторное время выплывало, ощерившееся последствиями.
Никто в баню не шел, жались по углам, никто не пытался оказать
помощь, разве думалось о страданиях чужой девки, корчащейся в обожженной
коже.
Пачкун и тут хладнокровия не терял.
- Вызывать не надо... спешка без мозгования всех погубит... до утра
обождем, сейчас-то все поддатые, а утром, как стеклышки, скажем, ни свет
ни заря рванула в баню, когда все еще дрыхли, и вот приключилась беда.
Помреж встрял зло:
- Если Приманка не скончалась, эксперты сразу потом установят, что мы
всю ночь прождали, тянули неизвестно чего и на суде подвесят каждому по
отсидочному доппайку.
- Какая отсидка? - подала голос Наташка Дрын. - Мы что, нарочно?
Несчастный случай!
- Неосторожное убийство, - вступила ветреница за деньги Акулетта,
показывая, что и она не лыком шита.
- Брось трепаться! - оборвала Фердуева - Убийство! Кто ж ее
неосторожно убивал-то, шалаву? Кому она нужна? Мне только прямая невыгода,
она мне штуку год не отдает, с кого теперь взыскивать.
Переиграла Фердуева, кругом тож не пальцем деланные, Пачкун, не
размыкая губ, улыбнулся: штука для Фердуевой, что для школяра копейка, при
выданном мамой рубле на завтрак.
Дурасников с надеждой взирал на Пачкуна. Дело предлагает. Не
суетится. Утром и впрямь все протрезвеют и... уже не так страшно, что
смертное дело случилось, не в пьяном угаре! К тому же, осенило
Дурасникова, после возлияний всех сильно сморит, может бежать? А что?
Подняться среди ночи, вроде по нужде, и дать деру: деньги есть, на
попутках доберется до дома, утром вызовет коменданта или водопроводчика,
мол, смотри, паря, лежу под боком у жены в воскресенье, утро - железный
свидетель в пользу Дурасникова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95