Обивка неприступной двери пострадала только изнутри, сталь полос
нагрелась, но не дрогнула, дверь не подвела Фердуеву, теперь также надежно
отделяя пепелище от внешнего мира.
В три часа сорок две минуты пустая техпомощь додремывала ночь во
дворе заведения Чорка.
Фердуева узнала о пожаре от Филиппа-правоохранителя - позвонила утром
в воскресенье, прямо домой рыжему, посоветоваться, что делать с телом
Приманки.
Филипп утешил - ничего страшного, подмогнем! - порадовался дурацкому
положению зампреда, распространяться не стал, подытожил, смеясь:
- Жизнь продолжается! - и швырнул трубку.
И в самом деле продолжается.
Фердуева не слишком скорбела об уроне, дело наживное, жаль только,
поджидаешь беду с одной стороны, отгораживаешься намертво, а беда - хвать!
- подбирается с другой.
Жизнь продолжается.
Нина Пантелеевна весело шагала со станции, окончательно решив не
делать аборт.
Дверь не спасла. Имущество выгорело на славу. Хозяйку жалели. Чорк
рассыпался в соболезнованиях. Знали об отъезде Фердуевой на дачу только
Мишка-мясник и... Чорк.
Уцелела единственно фарфоровая фигура Сталина - купила по случаю у
смертельно больной заслуженной артистки. Хоть что-то сохранилось. На
память. Вождь еще войдет в цену. Похоже, войдет?..
Пострадавшая особенно не тужила.
Жизнь продолжается.
По городу поползли слухи о сожжении Приманки - Шурф не подвел,
оповестил заинтересованные круги, - и северяне оставили хозяйку нового
корпуса в покое.
Рыжий Филипп оказался прав: ничего страшного...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95