- Куда они там подевались? - Апраксин оперся о забор, всматриваясь в
тоскливую пустоту обезлюдевшей террасы.
- Звезды... - Кордо задрал голову. - Может галактисты смеются над
нами веками? Может вроде постоянно действующего театра сатиры мы? А?.. Как
человек ни крутится, какие религии примиряющие и справедливые не
выдумывает, а непорядок множится, зло ширится и это при очевидном
поумнении человека. Нелепица. Вот скажи мне... - Кордо повернулся к
Апраксину, впервые за вечер прорвало. - Откуда у тебя синяки и подтеки?
Честно?
Апраксин стер концом шарфа снежинки со лба, со щек, с подбородка,
предоставляя другу возможность лучше рассмотреть побои.
- Милиция отмутузила. А ты звезды... поумнение человека... Жратвы на
всех не хватает - вот беда.
Кордо не верил в закон, но и не допускал, что вот так, запросто,
среди бела дня...
- Милиция? - Переспросил с сомнением. - Может ряженые? Бандиты?
Подвернулся под горячую руку...
Апраксин давно усвоил: не глупые, образованные люди - наивны
донельзя, еще верят, еще не согласны, что закон - кулак и прозревают
всегда слишком поздно.
- На машинах милицейских разъезжают с номерами и рациями. Ряженые? -
И сам себе ответил. - В известном смысле... ряженые, и бандиты тоже.
- А за что тебя? - не унимался Кордо.
Вот она и есть наивность, обязательно причин доискиваются, будто
нельзя оказаться не к месту безо всяких мотивов, не пришелся ко двору - и
баста.
- Вообще-то не за что. Банк я, сам знаешь, последний раз брал лет
двадцать тому, малолетних не совращаю по лености и трусости, золотом не
торгую и видел-то его только на картинках.
- Врешь, - перебил Кордо, - а обручальное кольцо?
- Вру! Пойман. Выходит, за лживость побили, вот все и разъяснилось.
- А если серьезно? - Кордо привалился к забору, колья отпрянули,
предупреждая, что забор вот-вот завалится.
Апраксин выбросил вперед руки, пытаясь удержать убегающий забор,
успел-таки ухватить, потянул на себя.
- Если серьезно? Лег в узор. Так у них говорят. Я ни сном ни духом ни
о чем не знаю. Скрытные люди свои узоры вышивают из слухов, из донесений
агентов, из разных разностей, и картина возникает, и я, ничего не
ведающий, лег в узор. Понимаешь?
- Не совсем. - Кордо, как человек умственного труда, не без
раздражения признавался в непонимании.
- И я не совсем. Одно знаю, ступил на запретную территорию, чью, не
знаю, а они уверены, что я кручу, ловчу, не признаюсь, вот и урок, значит,
преподали. Не пойдешь же у них выяснять, за что? На смех поднимут, а то и
в психушку сдадут. Звезды... Да-а, насмотрелись звезды, эх выспросить бы
их, да молчат, будто тоже опасаются лечь в узор, не угодить тем, у кого
власть.
Время шло к полуночи, к хроноразделу между субботой и воскресеньем.
Заведение Чорка затихало. Иностранные машины с красными и желтыми номерами
развозили хозяев, чаще в сопровождении лиц слабого пола и сильного
характера, не предполагающего пожизненного прозябания в безденежье.
Чорк покидал остывающую от гульбища палубу последним. Во дворе, у
машины техпомощи с проволочным стаканом на телескопической ноге, возились
двое в куртках, на тарном ящике упокоилась пузатая сумка.
Чорк подошел к деловито снующим вокруг машины мужчинам, кивнул и
двинул к своей шестерке - на скромном экипаже прибывал на службу,
новехонький сааб-турбо, записанный на отца жены - ветерана, спал в теплом
гараже. Не то, чтоб Чорк боялся слежки или не хотел роскошью иномарки
будить лихо, еще в пятидесятых годах, когда ворье предпочитало не
светиться, усвоил от отца: лишний шорох, тормошение чужой зависти, ни к
чему, даже если тебя господь Бог прикрывает.
Любитель витражей отбывал домой, уверенный в правильности принятого
решения. Власть, как серебро, со временем тускнеет, особенно для не
слишком проницательных; его надо протирать, доводить до блеска, чтобы
непонятливым резало глаза. Фердуева, как таковая, Чорка не раздражала,
обстоятельства сложились не к выгоде Нины Пантелеевны. Легла в узор
оберсторожиха. Повторил слова неведомого Апраксина, придав им чуть другой
оттенок, не исказив сути: в переплет попадал человек, не совсем понимая,
кто и что от него хочет.
Мужчина в куртке залез в кабину грузовика с желтым кузовом, устроился
на месте водителя, заурчал мотор: телескопическая нога выпускала колено за
коленом, вознося стакан к ночному небу.
- Порядок, - обронил длинноволосый крепыш с татуированными кистями.
Тень от стакана расчертила внутренний фасад заведения Чорка
неправильными квадратами, будто кто припечатал к трехэтажному строению
тюремную решетку на все окна сразу.
Стакан поехал вниз. От мусорного ящика, наваленного доверху,
метнулась кошка.
Машина техпомощи еще долго томилась во дворе, сунув капот в густую
темноту арочной пасти. Двое в кабине включили магнитофон, покуривали,
ожидая намеченного часа. В три ночи желтый кузов в пустынном дворе
задрожал, плюнули светом фары, разгоняя черноту в арке, и техпомощь
выехала в неизвестном направлении.
Фердуева маниакально любила замки и запоры. Перепробовала их
разновидностей - не счесть и, соорудив неприступную дверь, тешила себя
неприкосновенностью: никто не мог нарушить возведенную твердыню, никто не
мог ворваться в ее мирок без ее ведома и соизволения. Защищенности, вот
чего так долго не доставало ей, и теперь дверь из стальных полос очертила
магический круг, избавив Нину Пантелеевну от страхов за нажитое.
На обожженную не смотрела, над Приманкой склонились сердобольные
Наташка Дрын и Акулетта, выказавшая недюжинную сноровку в ухаживании за
потерпевшей.
Гостей Почуваева, таких разных, вроде бы ничто не объединяло и
объединяло все. Привязанности таких людей диктуются единственно выгодой и
лишены налета человеческих побуждений. Пусть хлопочут! Фердуева отошла к
обитой вагонкой стене, дерево холодило ладони. Дверь-крепость оказалась
недостающим звеном устройства Фердуевой в этой жизни. Раньше никогда б не
согласилась на ночевку; было что терять, квартирных краж тысячи, и
осторожность не помешает: мастер-дверщик, получая расчет и даже лаская
Фердуеву, еще раз подчеркнул, как бы невзначай, но веско: такую дверь
приступом взять невозможно. И кто бы ни задумал запустить руку в добро
Фердуевой, непременно уткнется в дверь и расшибет лоб. Фердуева загодя
вычислила, откуда приходит опасность и подготовилась встретить противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95