Вряд ли все и дальше пойдет так гладко.
Где-то в пути мы обязательно столкнемся с серьезными трудностями.
И на седьмом часу полета мы получили первый букет неприятностей.
Первое, что я услышал, был отдаленный, еле слышный визг, словно где-то далеко-далеко взвыла пара баньши. Покосившись на мониторы, я щелкнул по большой красной кнопке аварийного останова, раздался треск конденсаторов, и мы снова оказались в обычном пространстве.
– Маккелл? – послышался из интеркома голос Никабара. – Это ты заставил нас выскочить из гиперпространства?
– Да, – подтвердил я. – Думаю, у нас повреждение корпуса. Твои приборы фиксируют утечку воздуха?
– Нет, по моим данным утечки нет, – ответил он. – Должно быть, внутренний корпус цел. И я ничего не слышал… наверное, это где-то у вас, ближе к носовой части.
– Возможно, – согласился я. – Сейчас вызову Чорта и попрошу его проверить броню.
Я связался с помещением для подготовки к выходу в открытый космос и обнаружил, что Чорт уже надевает скафандр и направляется на корму. Больше всего проблем во время межзвездных перелетов создает то, что специалисты называют парасинбарическими силами, а прочие – попросту давлением гиперпространства. Корабли в гиперпространстве постоянно испытывают воз действие силы, величина которой определяется по сложной формуле и зависит от массы корабля, его скорости и площади поверхности корпуса. Первые экспериментальные аппараты обычно появлялись в точке назначения сплющенными, и даже сейчас кораблям приличных размеров сплошь и рядом приходилось хотя бы один раз за время перелета возвращаться в обычное пространство, чтобы специалист по наружным работам вышел для осмотра и, возможно, починки корпуса.
Учитывая, как были закреплены листы наружной брони «Икара», я даже удивился, что мы так долго шли без поломок.
Когда я подошел к помещению для подготовки к выходу, Тера и Эверет уже стояли в коридоре и наблюдали, как Джонс помогает одетому в скафандр Чорту провести окончательную проверку снаряжения.
– Ну что ж, это много времени не отнимет, – заметила Тера. – Не догадываешься, где именно треснула броня?
– Наверное, где-то здесь, на большой сфере, – отвтил я. – А у компьютера никаких идей на сей счет нет?
– Я же говорю, – покачала она головой, – этот агрегат еле тянет. Он снимает показатели только макродатчиков, а способностей прогнозирования как таковых в нем вообще не предусмотрено.
– Не беспокойтесь, – заверил нас Чорт, его свистящий голос, приглушенный шлемом, звучал несколько странно. – Судя по скрипу, повреждение не слишком серьезное. Но как бы там ни было, я найду его и все исправлю.
– Кто-то должен пойти вместе с ним в переходник, – вмешался Джонс. – Я уже смотрел, там нет никаких креплений или страховочных фалов, как в стандартных шлюзах.
Я и сам подметил эту особенность «Икара».
– Ты вызываешься пойти с ним? – спросил я.
– Конечно, – ответил Джонс, удивленный самой постановкой вопроса. – Помощь корпуснику при наружных работах – традиционная привилегия механиков, знаешь ли.
– Меня заботят не столько традиции, сколько, найдется ли у нас на борту скафандр, подходящий тебе по размеру, – ответил я. – Тера, посмотри в компьютере списки и скажи, что у нас имеется в наличии.
– Я уже проверила, – ответила ода. – Три скафандра со встроенной системой жизнеобеспечения в кладовке номер пятнадцать. Правда, размеры в списках не указаны.
– Я схожу посмотрю, – вызвался Джонс. Он проверил последнюю защелку на скафандре Чорта и протиснулся мимо креана в коридор. – Тера, это на нижней палубе, да?
– Точно, – подтвердила она. – Как раз перед каютой номер семь.
– Ясно. – Джонс с трудом разминулся со мной в тес ном коридоре и отправился к кормовому трапу.
– И как будет выглядеть? – поинтересовался Эверет. – Наш механик встанет в тоннеле и станет держать страховочный фал?
– Приблизительно, – кивнул я. – На корпусе у наружного люка есть разъем, в котором можно закрепить дополнительную страховку, но будет лучше, если Джонс будет вытравливать основной фал постепенно. Иначе трос может зацепиться за сопла маневровых двигателей, тогда Чорту придется возвращаться и распутывать страховку.
– Я слышала, что запутанные фалы к тому же дают ложное срабатывание датчиков, – добавила Тера. – Он может начать ремонтировать пластины, которые в этом не нуждаются.
– Этого не случится, – заверил ее Чорт. – Я сразу же определю неисправность, как только доберусь до нее.
– Не сомневаюсь, – сказал Эверет, протискиваясь по коридору к кормовой лестнице. – Пойду посмотрю, не нужна ли Джонсу помощь.
В кладовке действительно оказалось три скафандра, один из которых прекрасно подошел Джонсу, и с помощью Эверета механик экипировался минут за пятнадцать. А еще через пять минут Джонс и Чорт были уже в переходнике, герметичные люки с обоих концов шлюза задраены, а я наблюдал за ними из рубки с помощью мониторов, подключенных к внешним камерам.
Каждый был на своем посту.
– Все готово, – объявил я по внутренней связи. – Реве, давай. Вырубай гравитацию.
– Принято, – отозвался Никабар из машинного от деления.
Сила тяжести мгновенно исчезла, и к горлу подкатила тошнота. Я еще раз перепроверил, что ведущие в шлюз люки задраены, и передал на волне рации, встроенной в скафандры:
– Принимай командование, Чорт. Вытравливай помалу, Джонс.
Последняя фраза вылетела у меня чисто машинально. Джонс и так уже страховал креана, так что предупреждение было не только излишним, но и смешным. Входной люк еще не открылся полностью, а Чорт уже был снаружи, на корпусе. Он ненадолго задержался, чтобы закрепить второй страховочный фал в разъеме, и пополз по броне, пользуясь специальными крючьями и магнитными захватами так сноровисто, словно родился в невесомости.
– Не возражаешь, если я тоже посмотрю?
Я обернулся. Шоун парил в коридоре, пытаясь разглядеть, что творится на мониторе. Физиономия его выражала крайнюю степень любопытства, но давешней нервозности, как ни странно, не наблюдалось и в помине.
– Не возражаю, залетай, – пригласил я.
– Спасибо, – поблагодарил он, пробрался в рубку и завис рядом с моим креслом. – В моей мастерской нет ни одного монитора, а я никогда не видел, как креаны работают в открытом космосе.
– Да, тут есть на что посмотреть, – согласился я, изучая его профиль и стараясь, чтобы мое удивление не было слишком уж заметно.
Похоже, что за прошедшие шесть часов того дерганого, раздражительного и язвительного парнишку, который успел всех достать до чертиков, пока мы ждали у трапа «Икара», кто-то похитил, а взамен подсунул по чти неотличимую копию.
– Как настроение?
– Хочешь спросить, почему я на людей не кидаюсь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Где-то в пути мы обязательно столкнемся с серьезными трудностями.
И на седьмом часу полета мы получили первый букет неприятностей.
Первое, что я услышал, был отдаленный, еле слышный визг, словно где-то далеко-далеко взвыла пара баньши. Покосившись на мониторы, я щелкнул по большой красной кнопке аварийного останова, раздался треск конденсаторов, и мы снова оказались в обычном пространстве.
– Маккелл? – послышался из интеркома голос Никабара. – Это ты заставил нас выскочить из гиперпространства?
– Да, – подтвердил я. – Думаю, у нас повреждение корпуса. Твои приборы фиксируют утечку воздуха?
– Нет, по моим данным утечки нет, – ответил он. – Должно быть, внутренний корпус цел. И я ничего не слышал… наверное, это где-то у вас, ближе к носовой части.
– Возможно, – согласился я. – Сейчас вызову Чорта и попрошу его проверить броню.
Я связался с помещением для подготовки к выходу в открытый космос и обнаружил, что Чорт уже надевает скафандр и направляется на корму. Больше всего проблем во время межзвездных перелетов создает то, что специалисты называют парасинбарическими силами, а прочие – попросту давлением гиперпространства. Корабли в гиперпространстве постоянно испытывают воз действие силы, величина которой определяется по сложной формуле и зависит от массы корабля, его скорости и площади поверхности корпуса. Первые экспериментальные аппараты обычно появлялись в точке назначения сплющенными, и даже сейчас кораблям приличных размеров сплошь и рядом приходилось хотя бы один раз за время перелета возвращаться в обычное пространство, чтобы специалист по наружным работам вышел для осмотра и, возможно, починки корпуса.
Учитывая, как были закреплены листы наружной брони «Икара», я даже удивился, что мы так долго шли без поломок.
Когда я подошел к помещению для подготовки к выходу, Тера и Эверет уже стояли в коридоре и наблюдали, как Джонс помогает одетому в скафандр Чорту провести окончательную проверку снаряжения.
– Ну что ж, это много времени не отнимет, – заметила Тера. – Не догадываешься, где именно треснула броня?
– Наверное, где-то здесь, на большой сфере, – отвтил я. – А у компьютера никаких идей на сей счет нет?
– Я же говорю, – покачала она головой, – этот агрегат еле тянет. Он снимает показатели только макродатчиков, а способностей прогнозирования как таковых в нем вообще не предусмотрено.
– Не беспокойтесь, – заверил нас Чорт, его свистящий голос, приглушенный шлемом, звучал несколько странно. – Судя по скрипу, повреждение не слишком серьезное. Но как бы там ни было, я найду его и все исправлю.
– Кто-то должен пойти вместе с ним в переходник, – вмешался Джонс. – Я уже смотрел, там нет никаких креплений или страховочных фалов, как в стандартных шлюзах.
Я и сам подметил эту особенность «Икара».
– Ты вызываешься пойти с ним? – спросил я.
– Конечно, – ответил Джонс, удивленный самой постановкой вопроса. – Помощь корпуснику при наружных работах – традиционная привилегия механиков, знаешь ли.
– Меня заботят не столько традиции, сколько, найдется ли у нас на борту скафандр, подходящий тебе по размеру, – ответил я. – Тера, посмотри в компьютере списки и скажи, что у нас имеется в наличии.
– Я уже проверила, – ответила ода. – Три скафандра со встроенной системой жизнеобеспечения в кладовке номер пятнадцать. Правда, размеры в списках не указаны.
– Я схожу посмотрю, – вызвался Джонс. Он проверил последнюю защелку на скафандре Чорта и протиснулся мимо креана в коридор. – Тера, это на нижней палубе, да?
– Точно, – подтвердила она. – Как раз перед каютой номер семь.
– Ясно. – Джонс с трудом разминулся со мной в тес ном коридоре и отправился к кормовому трапу.
– И как будет выглядеть? – поинтересовался Эверет. – Наш механик встанет в тоннеле и станет держать страховочный фал?
– Приблизительно, – кивнул я. – На корпусе у наружного люка есть разъем, в котором можно закрепить дополнительную страховку, но будет лучше, если Джонс будет вытравливать основной фал постепенно. Иначе трос может зацепиться за сопла маневровых двигателей, тогда Чорту придется возвращаться и распутывать страховку.
– Я слышала, что запутанные фалы к тому же дают ложное срабатывание датчиков, – добавила Тера. – Он может начать ремонтировать пластины, которые в этом не нуждаются.
– Этого не случится, – заверил ее Чорт. – Я сразу же определю неисправность, как только доберусь до нее.
– Не сомневаюсь, – сказал Эверет, протискиваясь по коридору к кормовой лестнице. – Пойду посмотрю, не нужна ли Джонсу помощь.
В кладовке действительно оказалось три скафандра, один из которых прекрасно подошел Джонсу, и с помощью Эверета механик экипировался минут за пятнадцать. А еще через пять минут Джонс и Чорт были уже в переходнике, герметичные люки с обоих концов шлюза задраены, а я наблюдал за ними из рубки с помощью мониторов, подключенных к внешним камерам.
Каждый был на своем посту.
– Все готово, – объявил я по внутренней связи. – Реве, давай. Вырубай гравитацию.
– Принято, – отозвался Никабар из машинного от деления.
Сила тяжести мгновенно исчезла, и к горлу подкатила тошнота. Я еще раз перепроверил, что ведущие в шлюз люки задраены, и передал на волне рации, встроенной в скафандры:
– Принимай командование, Чорт. Вытравливай помалу, Джонс.
Последняя фраза вылетела у меня чисто машинально. Джонс и так уже страховал креана, так что предупреждение было не только излишним, но и смешным. Входной люк еще не открылся полностью, а Чорт уже был снаружи, на корпусе. Он ненадолго задержался, чтобы закрепить второй страховочный фал в разъеме, и пополз по броне, пользуясь специальными крючьями и магнитными захватами так сноровисто, словно родился в невесомости.
– Не возражаешь, если я тоже посмотрю?
Я обернулся. Шоун парил в коридоре, пытаясь разглядеть, что творится на мониторе. Физиономия его выражала крайнюю степень любопытства, но давешней нервозности, как ни странно, не наблюдалось и в помине.
– Не возражаю, залетай, – пригласил я.
– Спасибо, – поблагодарил он, пробрался в рубку и завис рядом с моим креслом. – В моей мастерской нет ни одного монитора, а я никогда не видел, как креаны работают в открытом космосе.
– Да, тут есть на что посмотреть, – согласился я, изучая его профиль и стараясь, чтобы мое удивление не было слишком уж заметно.
Похоже, что за прошедшие шесть часов того дерганого, раздражительного и язвительного парнишку, который успел всех достать до чертиков, пока мы ждали у трапа «Икара», кто-то похитил, а взамен подсунул по чти неотличимую копию.
– Как настроение?
– Хочешь спросить, почему я на людей не кидаюсь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127