Ревс?
– Еще шесть минут минимум, – доложил он. – Возможно, даже ближе к семи. Сколько им потребуется времени, чтобы добраться до нас?
– Зависит от того, насколько они спешат, – ответил, все еще лелея робкую надежду, что это ложная тревога, что на самом деле такого внимания удостоились вовсе не мы. Но истребители уверенно приближались не пытались обойти нас по широкой дуге. – Пока не от маневровые движки: как только эти парни заподозрят, что мы прогреваем гипердрайв, они уж точно мешкать не станут.
Не успели слова сорваться с моих губ, как наджик сделал официальное заявление.
– Фрахтовик «Икар», вас вызывает командование вооруженных сил Утёно, – раздался в динамике невыразительный голос. – Приказываем немедленно заглушить двигатели и подготовиться к стыковке.
– Видать, шум наших дюз им по ушам бьет, – невозмутимо заметил Никабар. – Что делать будем?
– Проигнорируем, – ответил я. – Передача шла по общему каналу, а не по направленному лучу, и по документам мы никакой не «Икар», а «Хмельной парень из Ганновера». Может, у них нет полной уверенности, кто мы такие, и они просто блефуют. Как бы там ни было, маршевый двигатель все равно глушить нельзя.
– Могут и палить начать, – предостерег Ревс.
– Сейчас вряд ли. Пока рано, – ответил я. Теперь все мое внимание было приковано к тлекианскому буксировщику. Это был классический, проверенный временем маневр: группа газонокосилок шумно и демонстративно гонит дичь прямо в руки охотника, затаившегося в кустах. В кустах или за буксиром, как в нашем случае.
Только охотник уже перестал прятаться и решил показаться нам на глаза. Батарея его орудий правого борта всплывала над горбатым корпусом буксировщика. Это был карманный линкор наджиков, полосатый, как зебра, что придавало ему довольно пижонский вид. Среди военных кораблей он не мог бы похвастаться размерами. Но для нас, в нашем нынешнем положении, это была настоящая летающая крепость.
– Смотри внимательно, не наведут ли они на нас ионные пушки, – раздался у меня за спиной невозмутимый голос Иксиля.
– Вот спасибо! – ядовито поблагодарил я, мельком покосившись через плечо. Мой напарник решительно шагнул в рубку, неотрывно глядя на дисплеи внешнего обзора. Физиономия у него была, как обычно, совершенно бесстрастной, вот только хорьки на плечах дергались и вертелись, как оголтелые, выдавая истинное состояние своего хозяина. – Что еще мудрого соизволите посоветовать?
– Я имел в виду, что следует обратить внимание именно на наведение ионных пушек, а не лазеров или торпед, – пояснил он, подходя к штурманскому столику. – Когда таможенники действуют по собственному почину, чтобы задержать предполагаемых контрабандистов, они не стесняются в средствах, но если речь идет о поручении паттхов, наджики будут очень аккуратны и постараются минимизировать повреждения.
Я открыл рот, чтобы сообщить ему, что они уже обратились к нам как к «Икару», но тут наджики и сами высказались.
– Фрахтовик «Икар», последнее предупреждение. Заглушите двигатели, иначе мы откроем огонь.
И вот теперь, к сожалению, передача шла уже по узконаправленному лучу, только нам, и никому другому, А это означало, что они знают, кто мы такие, и можно было распрощаться с надеждой, что это лишь обычный таможенный рейд.
И прикидываться заправочным шлангом тоже потеряло всякий смысл.
– Держись! – предупредил я Иксиля, пристегиваясь, и подал тягу на носовые сопла.
Наша поступательная скорость резко упала, а заодно мы потеряли и орбитальную устойчивость. «Икар» затормозил, сократив дистанцию между нами и истребителями, и начал падение по спирали на поверхность Утено, до которой оставалось добрых пять тысяч километров.
Вот только «резко» в данном случае – прискорбное преувеличение. На истребителе или хотя бы на модифицированном грузовике, где улучшено соотношение мощности двигателей и массы корабля, как у меня на «Береге штормов», такой маневр мог бы, по крайней мере, удивить противника. Но в исполнении «Икара», который по летным качествам был не лучше мешка с цементом, пируэт вовсе не походил на изящный прыжок ягуара. Скорее мы смахивали на гиппопотама, который резко затормозил всеми четырьмя лапами и отпрыгнул назад. В лужу. И поднял фонтаны грязи. Небось, наджики на истребителях и линкоре животики надорвали, глядя на наше грациозное отступление.
Пусть смеются сколько влезет. Они-то думают, что мы начали разогрев гипердрайва, только когда они высунулись из-за грузовиков. То есть это я надеялся, что они рассуждают именно так. И если мои надежды не беспочвенны, наджики считают, что у них есть десять – двенадцать минут, чтобы пережечь нам цепи двигателя и спокойненько загнать «Икар» в теплые объятия охотника. А вот о чем они, надеюсь, не догадываются – что до запуска гипердрайва нам оставалось всего четыре минуты. И надо было только не подпустить их на дистанцию выстрела.
Однако постепенно начало вырисовываться большое и толстое «если». Наджик, который командовал операцией, явно не страдал привычкой задумчиво ковырять в носу и не стал попусту терять время. Я еще не успел завершить свой неуклюжий маневр, как истребители уже перестроились; и когда они снова сомкнули свои ряды, жерла ионных пушек, расположенных в нижней части носового отсека каждого малого боевого корабля, выплюнули в нас бледно-зеленые лучи.
Я бросил всю тягу на маневровые дюзы левого борта, разворачивая корабль в надежде вывести из-под удара носовой конус и скрытый в нем рассекатель гиперпространства. Но разворот вышел таким же медленным и печальным, как и предыдущий маневр, и мне оставалось лишь в бессилии проклинать все на свете, когда залп ионных орудий накрыл рассекатель.
Все было кончено. До боли сжав левую руку в кулак, я продолжал маневрировать, хоть в этом уже и не было никакого смысла. Ионные пушки наджиков продолжали поливать носовой конус «Икара», отдавая нам свою энергию, на носовой части нашего корабля скапливался избыточный заряд. Еще немного – и раздастся треск высоковольтного разряда, рассекатель превратится в дымящуюся груду хлама, и вся напряженная работа Никабара пойдет псу под хвост.
Я бросил корабль вниз, в гравитационный колодец Утено. Лучи на мгновение отклонились от цели, но канониры наджиков быстро скорректировали наведение на цель. А заряд на нашем носовом конусе все скапливался, теперь уже в любое мгновение могли полететь искры. Разряд обещал быть весьма запоминающимся. Может быть, отстранение подумал я, накопленного заряда хватит даже, чтобы часть тока прошла через систему защиты и поджарила заодно и пульт управления в рубке.
Но искры все не летели, треска не раздавалось, зато у меня в голове включился очередной тревожный сигнал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
– Еще шесть минут минимум, – доложил он. – Возможно, даже ближе к семи. Сколько им потребуется времени, чтобы добраться до нас?
– Зависит от того, насколько они спешат, – ответил, все еще лелея робкую надежду, что это ложная тревога, что на самом деле такого внимания удостоились вовсе не мы. Но истребители уверенно приближались не пытались обойти нас по широкой дуге. – Пока не от маневровые движки: как только эти парни заподозрят, что мы прогреваем гипердрайв, они уж точно мешкать не станут.
Не успели слова сорваться с моих губ, как наджик сделал официальное заявление.
– Фрахтовик «Икар», вас вызывает командование вооруженных сил Утёно, – раздался в динамике невыразительный голос. – Приказываем немедленно заглушить двигатели и подготовиться к стыковке.
– Видать, шум наших дюз им по ушам бьет, – невозмутимо заметил Никабар. – Что делать будем?
– Проигнорируем, – ответил я. – Передача шла по общему каналу, а не по направленному лучу, и по документам мы никакой не «Икар», а «Хмельной парень из Ганновера». Может, у них нет полной уверенности, кто мы такие, и они просто блефуют. Как бы там ни было, маршевый двигатель все равно глушить нельзя.
– Могут и палить начать, – предостерег Ревс.
– Сейчас вряд ли. Пока рано, – ответил я. Теперь все мое внимание было приковано к тлекианскому буксировщику. Это был классический, проверенный временем маневр: группа газонокосилок шумно и демонстративно гонит дичь прямо в руки охотника, затаившегося в кустах. В кустах или за буксиром, как в нашем случае.
Только охотник уже перестал прятаться и решил показаться нам на глаза. Батарея его орудий правого борта всплывала над горбатым корпусом буксировщика. Это был карманный линкор наджиков, полосатый, как зебра, что придавало ему довольно пижонский вид. Среди военных кораблей он не мог бы похвастаться размерами. Но для нас, в нашем нынешнем положении, это была настоящая летающая крепость.
– Смотри внимательно, не наведут ли они на нас ионные пушки, – раздался у меня за спиной невозмутимый голос Иксиля.
– Вот спасибо! – ядовито поблагодарил я, мельком покосившись через плечо. Мой напарник решительно шагнул в рубку, неотрывно глядя на дисплеи внешнего обзора. Физиономия у него была, как обычно, совершенно бесстрастной, вот только хорьки на плечах дергались и вертелись, как оголтелые, выдавая истинное состояние своего хозяина. – Что еще мудрого соизволите посоветовать?
– Я имел в виду, что следует обратить внимание именно на наведение ионных пушек, а не лазеров или торпед, – пояснил он, подходя к штурманскому столику. – Когда таможенники действуют по собственному почину, чтобы задержать предполагаемых контрабандистов, они не стесняются в средствах, но если речь идет о поручении паттхов, наджики будут очень аккуратны и постараются минимизировать повреждения.
Я открыл рот, чтобы сообщить ему, что они уже обратились к нам как к «Икару», но тут наджики и сами высказались.
– Фрахтовик «Икар», последнее предупреждение. Заглушите двигатели, иначе мы откроем огонь.
И вот теперь, к сожалению, передача шла уже по узконаправленному лучу, только нам, и никому другому, А это означало, что они знают, кто мы такие, и можно было распрощаться с надеждой, что это лишь обычный таможенный рейд.
И прикидываться заправочным шлангом тоже потеряло всякий смысл.
– Держись! – предупредил я Иксиля, пристегиваясь, и подал тягу на носовые сопла.
Наша поступательная скорость резко упала, а заодно мы потеряли и орбитальную устойчивость. «Икар» затормозил, сократив дистанцию между нами и истребителями, и начал падение по спирали на поверхность Утено, до которой оставалось добрых пять тысяч километров.
Вот только «резко» в данном случае – прискорбное преувеличение. На истребителе или хотя бы на модифицированном грузовике, где улучшено соотношение мощности двигателей и массы корабля, как у меня на «Береге штормов», такой маневр мог бы, по крайней мере, удивить противника. Но в исполнении «Икара», который по летным качествам был не лучше мешка с цементом, пируэт вовсе не походил на изящный прыжок ягуара. Скорее мы смахивали на гиппопотама, который резко затормозил всеми четырьмя лапами и отпрыгнул назад. В лужу. И поднял фонтаны грязи. Небось, наджики на истребителях и линкоре животики надорвали, глядя на наше грациозное отступление.
Пусть смеются сколько влезет. Они-то думают, что мы начали разогрев гипердрайва, только когда они высунулись из-за грузовиков. То есть это я надеялся, что они рассуждают именно так. И если мои надежды не беспочвенны, наджики считают, что у них есть десять – двенадцать минут, чтобы пережечь нам цепи двигателя и спокойненько загнать «Икар» в теплые объятия охотника. А вот о чем они, надеюсь, не догадываются – что до запуска гипердрайва нам оставалось всего четыре минуты. И надо было только не подпустить их на дистанцию выстрела.
Однако постепенно начало вырисовываться большое и толстое «если». Наджик, который командовал операцией, явно не страдал привычкой задумчиво ковырять в носу и не стал попусту терять время. Я еще не успел завершить свой неуклюжий маневр, как истребители уже перестроились; и когда они снова сомкнули свои ряды, жерла ионных пушек, расположенных в нижней части носового отсека каждого малого боевого корабля, выплюнули в нас бледно-зеленые лучи.
Я бросил всю тягу на маневровые дюзы левого борта, разворачивая корабль в надежде вывести из-под удара носовой конус и скрытый в нем рассекатель гиперпространства. Но разворот вышел таким же медленным и печальным, как и предыдущий маневр, и мне оставалось лишь в бессилии проклинать все на свете, когда залп ионных орудий накрыл рассекатель.
Все было кончено. До боли сжав левую руку в кулак, я продолжал маневрировать, хоть в этом уже и не было никакого смысла. Ионные пушки наджиков продолжали поливать носовой конус «Икара», отдавая нам свою энергию, на носовой части нашего корабля скапливался избыточный заряд. Еще немного – и раздастся треск высоковольтного разряда, рассекатель превратится в дымящуюся груду хлама, и вся напряженная работа Никабара пойдет псу под хвост.
Я бросил корабль вниз, в гравитационный колодец Утено. Лучи на мгновение отклонились от цели, но канониры наджиков быстро скорректировали наведение на цель. А заряд на нашем носовом конусе все скапливался, теперь уже в любое мгновение могли полететь искры. Разряд обещал быть весьма запоминающимся. Может быть, отстранение подумал я, накопленного заряда хватит даже, чтобы часть тока прошла через систему защиты и поджарила заодно и пульт управления в рубке.
Но искры все не летели, треска не раздавалось, зато у меня в голове включился очередной тревожный сигнал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127