- Такой настрой ни к чему хорошему не приведет.
- Ничего, утрясется. - Николь заморгала, словно очнулась от сна. - С чего это ты в тюр­бане?
Голова Ханы была повязана синей шелковой косынкой с радужным отливом. К удивлению
Николь, молодая японка вдруг заволновалась. Потом застенчиво хихикнув, вытащила заколки и сдернула платок. Николь невольно охнула.
Длинных, иссиня-черных волос Ханы как не бывало; на гладко выбритом черепе осталась только неширокая полоска, идущая ото лба к за­тылку. «Ирокез» был слегка подстрижен, и когда Хана провела ладонью по волосам, они припод­нялись на несколько сантиметров, а затем эле­гантно откинулись набок. Пряди, оставленные на затылке более длинными, спадали на плечи ко­сицами.
- Ты первая видишь это после Андрея, - стеснительно усмехнулась Хана. - Как тебе?
Николь вытаращила глаза и скорчила глупую физиономию, изо всех сил стараясь, чтобы вышло посмешнее, только бы скрыть зависть, охватившую ее с первого же взгляда на подругу. Вообразив себя с подобной прической, Николь разразилась ехидным хихиканьем. Хана погля­дела с подозрением, не понимая, что вызвало подобное веселье.
- Просто замечательно, - заверила Ни­коль. - Господь Вседержитель, неужто Андрей... Он? - Хана кивнула. - Вот ведь хитрый пес, я и не подозревала за ним подобных талантов. Но, Хана, зачем?! Что это тебе взбрело в голову?!
- Да просто стих такой нашел, - развела руками Хана. - Решила, что, если не выйдет, обреюсь наголо, и никто, кроме друзей, и не увидит... - Вы ведь мои друзья, верно? - Ни­коль энергично закивала. - ...Прежде чем мы вернемся на Луну.
- Ты гораздо храбрее меня.
- Вам, воякам, положено выглядеть при­стойно.
Сжав зубы, Николь горестно прищелкнула языком и покачала головой. Теперь настала оче­редь засмеяться Хане, потому что подруга не на шутку расстроилась. Она прикидывала так и сяк, не попросить ли Андрея сделать ей такую же или другую, но не менее вызывающую при­ческу. Потом решительно тряхнула головой. «В другой раз. Когда буду командовать собствен­ным кораблем».
- Я вот ломаю голову, Николь, - Хана снова настроилась на серьезный лад. - Как ты отно­сишься к Кьяри?
Николь очень удивила резкая смена разговора.
- Ненавижу этого субчика до мозга костей. И не смотри так, Хана, я и вправду его ненавижу!
- Искренне верю. Просто мне вспомнился тот день перед вылетом, когда вы вдвоем...
- Вот дьявол, неужели я краснею!
- Весьма многообещающе.
- Сука!
- Он тебя по-прежнему волнует, а? Николь утвердительно склонила голову, за­бившись поглубже в кресло.
- Я не знаю, хотела этого или нет, - она за­думчиво покусывала крекер, - но когда мы про­снулись, меня охватило небывалое вожделение. Этакая животная тяга женщины к мужчине. Но я жаждала только его, Кьяри! У меня бывали ин­трижки, но подобное впервые. Прямо-таки не­описуемое, неодолимое влечение!
- Замечательно. И что же дальше?
- Смеешься, что ли? Мы каждый день из кожи лезем, чтобы любым доступным способом вышибить друг другу мозги. Что ярче воплощает квинтэссенцию любви по-американски между мужчиной и женщиной?
- Очень остроумно.
Николь скривилась. Ее чай совсем остыл, но она все равно осушила чашку. Хана заказала еще одну.
- На орбите было недосуг. А после... Не знаю. Он - сама деловитость, а я привыкла схва­тывать все на лету. Я видела его без маски; быть может, это его напугало. А в маске он страшит меня до полусмерти. А как твои дела? Как там у вас с Паоло?
- Он прелесть. - Увидев утвердительный кивок Николь, Хана улыбнулась и поводила ука­зательным пальцем из стороны в сторону. - А вы двое... м-м?..
- Однокашники. Друзья. Партнеры. Я слыхала, он называет нас «Суперкомандой». Пару раз во время практики на выживание в экстремальных ус­ловиях ночевали в одном спальнике, но ничего сногсшибательного не было. Не мой тип мужчины.
- Только пойми меня правильно, он мне очень нравится...
- Он славный паренек, - согласилась Николь.
- ...и еще никто не заставлял меня так сме­яться. Но это лишь мимолетное увлечение.
- Надеюсь, Полю об этом известно, - про­ронила Николь, а затем поинтересовалась: - Тебя кто-то ждет?
- Ждет? - Хана перевела дух, избегая взгля­да Николь, затем деланно улыбнулась. - Боже милостивый, конечно, нет! Я не настолько жес­тока. - Снова возникла пауза. Хана тщетно пы­талась отогнать воспоминания, и улыбка ее угас­ла. - Иногда я испытывала что называется на­стоящую страсть. Один раз в Японии, еще во время учебы, второй раз в Стэнфорде. Почти три года мы были неразлучны. Вместе работали, вместе отдыхали, вместе... жили. Я не скрывала, что подала заявление в НАСА. За этим-то я и приехала в Стэнфорд. Но мы легкомысленно к этому относились. Пока не пришел вызов.
- Что же было тогда?
Голос Ханы вдруг лишился выразительности, глаза померкли. Николь захотелось обнять ее, но Хана отстранилась.
- Много воплей, - тихонько проронила она. - Море слез. А однажды ночью вдруг при­ехали полицейские. Соседка вызвала, опасаясь, что мы изувечим друг друга. Но она вряд ли зашла бы так далеко. Всю жизнь я мечтала о кос­мосе. Я просто знала, что именно здесь мое место. И не могла отказаться, даже во имя любви.
Теперь Николь накрыла здоровой рукой ла­донь Ханы. Они посидели молча, потом Хана всхлипнула и высморкалась.
- Извини, - проговорила она, утирая лицо.
- Перед отлетом из да Винчи я получила от Бесс весточку. Она перебралась на Восток, пре­подает в Массачусетсском технологическом, по-прежнему одна. Но хотя бы не отказывается со мной разговаривать. Я действительно причинила ей сильную боль. Боялась даже, что она никогда меня не простит.
- Будь у тебя выбор, ты поступила бы так же?
- А ты?
- У меня так вопрос не стоял.
- Везет тебе. - Хана со вздохом отвернулась и набрала код на интеркоме. - Я устроила зва­ный обед, Андрей Микхайловитш, не почтите своим присутствием?
- Шэгэй, как обычно, с головой ушел в ра­боту. Вытащить его теперь не легче, чем медведя из берлоги. Но лично я, милые дамы, с удоволь­ствием подкреплюсь.
- Тогда кончай трепаться и приходи.
Зимянин двигался в невесомости с раскован­ной грацией. Рядом с ним экипаж казался стай­кой неуклюжих подростков - пожалуй, кроме Бена Кьяри. Настолько высокий, что едва про­шел под установленной нормативами планкой предельного роста, стройный и мускулистый, как танцор, Андрей оказался самым красивым мужчиной их всех, когда-либо встречавшихся Николь. Жаль, что он состоит в счастливом браке, и хотя всегда готов пофлиртовать, дальше этого не идет. Возлюбленный Зимянина - пси­холог на русской базе в Гагарине -настолько хороший, что сфера его деятельности охватыва­ет и американскую зону. Николь встретилась с ним на предполетных тренировках и ошарашен­но обнаружила, что он еще красивее Андрея. Помнится, тогда она подумала, что в мире нет справедливости, но постепенно Николь узнала обоих мужчин поближе и поняла, что это один из тех редких союзов, когда партнеры воистину созданы друг для друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77