- Действуй по моей команде. Хочу пуститься в отрыв на следующем кувырке.
Она так пристально вглядывалась сквозь фонарь, пытаясь поточнее выбрать момент для сигнала Полю, что не заметила, как тот занял позицию у вентилей, пока компьютер-блокнот не стукнул ее по шлему. Сунув компьютер в карман скафандра, Николь выждала, когда под заостренным носом челнока мелькнет светлая полоска, и яростно замотала головой, так что луч фонаря заплясал размытым пятном.
Теперь ей казалось, что время застыло и вместе с тем несется со скоростью света. Поль наверняка уже открыл слив, и центробежная сила гонит реагенты в камеру сгорания; смесь вот-вот полыхнет - но что ж так долго ни слуху ни духу? Без регулирующих насосов компоненты смешиваются неравномерно - корабль скакнет с места в карьер и дальше затрясется, как на ухабах. Пламя может даже прорваться в баки, устроив грандиозный взрыв, от которого челнок разлетится вдребезги. «Кто знает, - пронзила Николь предательская мысль, - может, так оно и лучше, во всяком случае, для станции». Впрочем, как только более-менее прилично полыхнет, челнок по инерции рванет вперед, камера сгорания будет работать до отказа.
- Держись! - крикнула она Полю, забыв, что радио скафандров отказало заодно с прочей аппаратурой. - Начинается!
Сквозь перчатки уже ощущалась легкая вибрация. Корпус задрожал сильнее, и ускорение мягко вдавило Николь в кресло. Затем ее задел за руку пробиравшийся на свое место Поль. Лицо его окаменело от напряжения; затраченные усилия будут стоить ему немалой толики невосполнимого запаса кислорода.
То ли у Николь разыгралось воображение, то ли вращение действительно замедлилось, но челнок ощутимо затрясся, и сквозь скафандр вроде бы даже пробился басовитый рокот двигателей, докатившийся до слуха благодаря вибрации. А к рокоту примешивался еще какой-то совершенно неуместный здесь звук; Николь даже не сразу поняла, что это она сама негромко то ли напевает, то ли речитативом чеканит «Звездный зов» - ставшую уже классической песню своей любимой рок-звезды Лайлы Чени. Поймав себя на этом, Николь смущенно тряхнула головой, но петь не перестала. «Вышка» уже заслонила небосвод, а траектория челнока по-прежнему пересекалась с тороидом станции.
Затем с мучительной медлительностью станция начала смещаться в сторону, под носом корабля уже обозначилась полоска тьмы. Сближение будет почти вплотную, но на это наплевать; достаточно разминуться хотя бы на миллиметрик.
- Прорвемся, - выдохнула она, - непременно прорвемся, дьявол им в селезенку!
Негромко цокнули столкнувшиеся шлемы: это Поль, отстегнув привязные ремни, навалился на панель управления, чтобы переговорить с Николь. Похоже, ускорение уже превысило 3 g, а Поль растрачивает остатки сил и драгоценного воздуха, чтобы удержаться в этом неудобном положении.
- Не годится, - спокойно проговорил он.
- Как это?!
- Я прикинул нашу траекторию. До них было слишком близко, когда мы раскочегарились. Не проскочим.
Николь попыталась мысленно рассчитать позицию, но не могла удержать в голове сразу всю трехмерную математическую модель. Подобное по силам только Полю, имеющему особый дар к визуализации сложных задач небесной механики.
Оставив это пустое занятие, она снова потянулась к тумблерам аварийного сброса и один за другим нажала три из них. Пиропатроны питаются от собственных батарей и рассчитаны на безупречное срабатывание даже при полном отказе прочего оборудования. Корпус с правой стороны содрогнулся, и челнок ощутимо накренился.
- Что ты сделала? - поинтересовался Поль.
- Взорвала баки малого пилотажа по штирборту. Тогда мы плюхнемся на станцию брюхом. Если повезет, столкновение будет не столь резким. Челноку наверняка каюк при любом раскладе, но зато «Вышка» пострадает куда меньше.
Николь посмотрела на станцию, затем на медленно расширяющуюся полоску черноты - теперь там даже замерцали две-три звезды, несмотря на сияние станции - и наконец перевела взгляд на лицо второго пилота. Громада станции приблизилась настолько, что можно было рассмотреть недостроенную секцию, хитрую вязь распорок каркаса, рабочих, лихорадочно карабкающихся по обшивке подальше от места предполагаемой катастрофы, похожие на муравьев фигурки людей в заполненных воздухом отсеках, со всех ног мчащиеся к воздушным шлюзам, добраться до которых большинству уже не суждено. Секунда-другая, и все будет кончено. Николь ломала голову в тщетной попытке отыскать еще какой-нибудь хитроумный ход, который она проглядела, еще одну последнюю возможность предотвратить неизбежное, и лишь краешком сознания отметила, что Поль взял ее за руку.
А за миг до удара, когда массивная стальная балка неслась прямо на фонарь, станция L-5 вдруг исчезла, сменившись мягким сиянием голографического поля, посреди которого парила надпись:
ПРИМИТЕ ПОЗДРАВЛЕНИЯ, АСТРОНАВТЫ, ВЫ ТОЛЬКО ЧТО РАЗБИЛИСЬ.
2
Присаживаясь в кресло перед столом шеф-астронавта НАСА доктора Дэвида Элиаса, Николь невольно поморщилась - вокруг глаза снова запульсировала боль. Теперь, два дня спустя, синяк вполне сгодился бы на роль местной достопримечательности. Поль предпочел сесть на кушетку позади; Николь такой роскоши позволить себе не могла, опасаясь свалиться и мгновенно уснуть. Еще ни разу в жизни не чувствовала она такой усталости, даже в то изнурительное лето, когда только-только поступила в Академию. После того как они с Полем выползли из симулятора, ей удавалось слегка вздремнуть в перерывах между медкомиссией, устным отчетом, выматывающим душу своей доскональной дотошностью, и, наконец, слушаниями перед аттестационной комиссией, прежде чем им позволили покинуть «Вышку» и улететь на Луну. Слушания-то и оказались самым скверным испытанием: чем дольше они тянулись, тем больше Николь убеждалась, что с треском провалилась и может распроститься с едва наметившейся карьерой. Сейчас прямо перед ней на столе шефа высилась толстая пачка компьютерных распечаток - надо полагать, воплотивших в букве и цифре все промахи и недочеты экипажа в критической ситуации, а заодно рекомендации комиссии. Нетрудно догадаться, о чем там говорится, и подобная догадка отнюдь не согревала душу.
Доктор Элиас оказался массивным мужчиной ростом с Николь, но более широкоплечим, с редеющей соломенно-рыжеватой шевелюрой и обманчиво открытым лицом. По слухам, этот непревзойденный игрок в покер не знал равных по части блефа и не отличался благородством по отношению к своим партнерам. Отойдя от бара, он протянул Николь стакан с янтарной жидкостью.
- За здоровье героев-победителей! - с мимолетной улыбкой и нескрываемой иронией провозгласил он, намеренно растягивая слова, чтобы подчеркнуть акцент уроженца Джорджии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Она так пристально вглядывалась сквозь фонарь, пытаясь поточнее выбрать момент для сигнала Полю, что не заметила, как тот занял позицию у вентилей, пока компьютер-блокнот не стукнул ее по шлему. Сунув компьютер в карман скафандра, Николь выждала, когда под заостренным носом челнока мелькнет светлая полоска, и яростно замотала головой, так что луч фонаря заплясал размытым пятном.
Теперь ей казалось, что время застыло и вместе с тем несется со скоростью света. Поль наверняка уже открыл слив, и центробежная сила гонит реагенты в камеру сгорания; смесь вот-вот полыхнет - но что ж так долго ни слуху ни духу? Без регулирующих насосов компоненты смешиваются неравномерно - корабль скакнет с места в карьер и дальше затрясется, как на ухабах. Пламя может даже прорваться в баки, устроив грандиозный взрыв, от которого челнок разлетится вдребезги. «Кто знает, - пронзила Николь предательская мысль, - может, так оно и лучше, во всяком случае, для станции». Впрочем, как только более-менее прилично полыхнет, челнок по инерции рванет вперед, камера сгорания будет работать до отказа.
- Держись! - крикнула она Полю, забыв, что радио скафандров отказало заодно с прочей аппаратурой. - Начинается!
Сквозь перчатки уже ощущалась легкая вибрация. Корпус задрожал сильнее, и ускорение мягко вдавило Николь в кресло. Затем ее задел за руку пробиравшийся на свое место Поль. Лицо его окаменело от напряжения; затраченные усилия будут стоить ему немалой толики невосполнимого запаса кислорода.
То ли у Николь разыгралось воображение, то ли вращение действительно замедлилось, но челнок ощутимо затрясся, и сквозь скафандр вроде бы даже пробился басовитый рокот двигателей, докатившийся до слуха благодаря вибрации. А к рокоту примешивался еще какой-то совершенно неуместный здесь звук; Николь даже не сразу поняла, что это она сама негромко то ли напевает, то ли речитативом чеканит «Звездный зов» - ставшую уже классической песню своей любимой рок-звезды Лайлы Чени. Поймав себя на этом, Николь смущенно тряхнула головой, но петь не перестала. «Вышка» уже заслонила небосвод, а траектория челнока по-прежнему пересекалась с тороидом станции.
Затем с мучительной медлительностью станция начала смещаться в сторону, под носом корабля уже обозначилась полоска тьмы. Сближение будет почти вплотную, но на это наплевать; достаточно разминуться хотя бы на миллиметрик.
- Прорвемся, - выдохнула она, - непременно прорвемся, дьявол им в селезенку!
Негромко цокнули столкнувшиеся шлемы: это Поль, отстегнув привязные ремни, навалился на панель управления, чтобы переговорить с Николь. Похоже, ускорение уже превысило 3 g, а Поль растрачивает остатки сил и драгоценного воздуха, чтобы удержаться в этом неудобном положении.
- Не годится, - спокойно проговорил он.
- Как это?!
- Я прикинул нашу траекторию. До них было слишком близко, когда мы раскочегарились. Не проскочим.
Николь попыталась мысленно рассчитать позицию, но не могла удержать в голове сразу всю трехмерную математическую модель. Подобное по силам только Полю, имеющему особый дар к визуализации сложных задач небесной механики.
Оставив это пустое занятие, она снова потянулась к тумблерам аварийного сброса и один за другим нажала три из них. Пиропатроны питаются от собственных батарей и рассчитаны на безупречное срабатывание даже при полном отказе прочего оборудования. Корпус с правой стороны содрогнулся, и челнок ощутимо накренился.
- Что ты сделала? - поинтересовался Поль.
- Взорвала баки малого пилотажа по штирборту. Тогда мы плюхнемся на станцию брюхом. Если повезет, столкновение будет не столь резким. Челноку наверняка каюк при любом раскладе, но зато «Вышка» пострадает куда меньше.
Николь посмотрела на станцию, затем на медленно расширяющуюся полоску черноты - теперь там даже замерцали две-три звезды, несмотря на сияние станции - и наконец перевела взгляд на лицо второго пилота. Громада станции приблизилась настолько, что можно было рассмотреть недостроенную секцию, хитрую вязь распорок каркаса, рабочих, лихорадочно карабкающихся по обшивке подальше от места предполагаемой катастрофы, похожие на муравьев фигурки людей в заполненных воздухом отсеках, со всех ног мчащиеся к воздушным шлюзам, добраться до которых большинству уже не суждено. Секунда-другая, и все будет кончено. Николь ломала голову в тщетной попытке отыскать еще какой-нибудь хитроумный ход, который она проглядела, еще одну последнюю возможность предотвратить неизбежное, и лишь краешком сознания отметила, что Поль взял ее за руку.
А за миг до удара, когда массивная стальная балка неслась прямо на фонарь, станция L-5 вдруг исчезла, сменившись мягким сиянием голографического поля, посреди которого парила надпись:
ПРИМИТЕ ПОЗДРАВЛЕНИЯ, АСТРОНАВТЫ, ВЫ ТОЛЬКО ЧТО РАЗБИЛИСЬ.
2
Присаживаясь в кресло перед столом шеф-астронавта НАСА доктора Дэвида Элиаса, Николь невольно поморщилась - вокруг глаза снова запульсировала боль. Теперь, два дня спустя, синяк вполне сгодился бы на роль местной достопримечательности. Поль предпочел сесть на кушетку позади; Николь такой роскоши позволить себе не могла, опасаясь свалиться и мгновенно уснуть. Еще ни разу в жизни не чувствовала она такой усталости, даже в то изнурительное лето, когда только-только поступила в Академию. После того как они с Полем выползли из симулятора, ей удавалось слегка вздремнуть в перерывах между медкомиссией, устным отчетом, выматывающим душу своей доскональной дотошностью, и, наконец, слушаниями перед аттестационной комиссией, прежде чем им позволили покинуть «Вышку» и улететь на Луну. Слушания-то и оказались самым скверным испытанием: чем дольше они тянулись, тем больше Николь убеждалась, что с треском провалилась и может распроститься с едва наметившейся карьерой. Сейчас прямо перед ней на столе шефа высилась толстая пачка компьютерных распечаток - надо полагать, воплотивших в букве и цифре все промахи и недочеты экипажа в критической ситуации, а заодно рекомендации комиссии. Нетрудно догадаться, о чем там говорится, и подобная догадка отнюдь не согревала душу.
Доктор Элиас оказался массивным мужчиной ростом с Николь, но более широкоплечим, с редеющей соломенно-рыжеватой шевелюрой и обманчиво открытым лицом. По слухам, этот непревзойденный игрок в покер не знал равных по части блефа и не отличался благородством по отношению к своим партнерам. Отойдя от бара, он протянул Николь стакан с янтарной жидкостью.
- За здоровье героев-победителей! - с мимолетной улыбкой и нескрываемой иронией провозгласил он, намеренно растягивая слова, чтобы подчеркнуть акцент уроженца Джорджии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77