- Мы с твоим отцом были близки.
- Любовники?
- Влюбленные. Очень.
- Но вы не остались. А он не мог последовать за вами.
- То, что было тогда... между нами... нико­им образом не преуменьшает того, что есть се­годня. Он очень любит твою мать, я вижу это по тебе.
- А что еще?
Кэнфилд улыбнулась и, не сдержавшись, хмыкнула.
- Собственное отражение.
- Я не просила никаких привилегий.
- Все, что ты получила, и хорошее, и плохое, ты заслужила сама. Тут ничего не изменишь. Тебя выделяет отнюдь не мифическая связь со мной.
Хотя порой она и осложняет тебе жизнь. Ты сама устанавливаешь планку, а мы лишь стараемся, чтобы ты ее не снижала.
- Везет мне!
- Тебя что-то беспокоит. Нога?
- Немножко. В основном это из-за прокля­той формы. Я не носила ее так давно, что чувст­вую себя, словно в корсете. Отдала бы все на свете за обрезанные джинсы, свитер, кроссовки и свою летную эдвардсовскую куртку.
- Успеется. - Генерал посмотрела мимо Ни­коль. - Доброе утро, комиссар.
- Здравствуйте, генерал, - отозвался Кьяри.
- Прошу прощения, но послы, наверное, уже заждались, - и Кэнфилд решительно зашагала прочь.
Кьяри сграбастал Николь в объятия, и она не­вольно поморщилась, когда он оторвал ее от пола. Но он тотчас же осторожно опустил ее и с тревогой заглянул в лицо.
- Со мной все в порядке, - заверила Ни­коль. - Честное слово!
- Ну-у, - протянул он, нисколько не сомне­ваясь, что она водит его за нос, - вчера вечером ты определенно была бодрее.
- На меня снизошло вдохновение, а заодно и легкое помешательство. Теперь расплачиваюсь.
Он от души хохотнул, и Николь пожала ему руку. Как замечательно, что вместо боевых когтей халиан'т'а она чувствует его нежные пальцы. Потом вгляделась в лицо, мысленно отмечая перемены. Шаврин ввела ему вакцину, как толь­ко спасательная партия вытащила их из шлюза.
Николь смотрела видеозапись, но даже теперь, многие месяцы спустя, воспоминания вызывали ужас. Гель спас их от верной смерти, но жизнь их висела на волоске. Хана и Андрей вместе с медиками халиан'т'а стабилизировали их состоя­ние и сразу же погрузили в анабиоз, поджидая, когда можно будет отправить обоих в приличный госпиталь. А там первые две недели смахивали на марафон, причем они выступали в роли эстафет­ных палочек. Николь едва не отправилась на тот свет.
Но теперь оба находились на пути к полному выздоровлению. Глаза Кьяри уже напоминали че­ловеческие, но спектр больше соответствует стан­дартам халиан'т'а, а волосы всегда будут походить на львиную гриву. Он сохранил способность го­ворить на их языке, хотя и утратил изрядную часть памяти поколений инопланетян. Кроме того, он стал намного грациознее, чем до полета; в постели он горько сетовал, что чувствует себя «колченогим калекой».
- Где ты витаешь? - спросил он.
- Я буду скучать о тебе, - просто ответила она.
Чувства переполняли девушку. Как примити­вен наш язык, нет таких слов, чтобы поведать Кьяри свою сердечную боль.
- Я тоже буду скучать. Прогуляемся? Николь позволила ему вести себя, потом вос­кликнула в притворном ужасе:
- Черт побери мои дерьмовые мозги! Бен, я тебя поздравляла с назначением в посольство ха­лиан'т'а?
- Неоднократно, - с улыбкой кивнул он.
- Ясно. Меня можно списывать. Старческое слабоумие, а ведь мне еще нет и тридцати! Но официальный переводчик - это ведь жуткая от­ветственность!
- Еще бы! Я второе лицо после Кимандре, посла. Его единственное связующее звено с Конфедерацией. Пока они не найдут нового Толмача.
- Я бы не выдержала подобную нагрузку, - покачала головой Николь. - Меня всегда при­влекает свой путь.
- Я был таким же. Но изменился.
- Завидую. - Она помолчала, чтобы выиг­рать время и собраться с мыслями. - Видел пос­ледний рапорт об астероиде Моргана? - Николь прибегла к обходному маневру, стараясь уйти от серьезного разговора.
- Конечно. Я переводил его для Шаврин.
- Там не осталось ничего. Астероид и все ко­рабли в радиусе тысячи километров просто испа­рились, когда «Разведчик просторов» нырнул в искривленное пространство, не оставив ни ма­лейшего намека на то, кто или что финансировал корсаров; только брошенные мимоходом слова Лала о какой-то Корпорации.
- Предприятие было немаленькое, потеря до­вольно ощутимая.
- На его место придут другие.
- Для этого, Рыжик, мы здесь и нужны - чтобы отсекать мерзавцев. - Кьяри бросил взгляд на часы.
- Хочешь повернуть стопы в зал ожидания?
- Да не очень. Но, пожалуй, надо идти. Шав­рин говорит, что я уникум; пройдет не один год, прежде чем новый Толмач - или человек - до­стигнет моего уровня.
- Значит, ты надолго.
- Да, - согласился он, и годы вдруг пропас­тью разверзлись между ними.
На его лицо легла тень, и Кьяри обернулся к Николь, словно пытаясь заглянуть в глаза де­вушки.
- Я не хочу, чтобы это кончалось, Николь. Я помню свои слова, но между нами родилось осо­бое чувство. Если я уйду...
- Ты должен. Слишком многое поставлено на карту.
- Слабое утешение.
- Ты забрал мое сердце, любимый. Что еще я могу тебе подарить?
- Обязательство?
- Боже, мне впервые так тяжело с той поры, как я покидала своего ненаглядного, чтобы по­ехать на два месяца в летний лагерь. Мне тогда было одиннадцать. Я думала, что умру.
- И что же дальше?
- Когда я вернулась, все изменилось. Мы по-прежнему нравились друг другу, но прежнее тре­петное чувство улетучилось.
- Все течет, все меняется.
- Правильно. Ты сам учил меня этому, Бен. - Она вдруг вспомнила строчку из любимой дедушкиной книжки, которую он читал малышке Никки перед сном. - Как это вдруг ни с того ни с сего ты стал так молод, а я - так стара; Тебе впрыснули гены Толмача-младенца?
- Все к лучшему в этом лучшем из миров. Он наклонился и легонько поцеловал ее в губы, и сердце Николь екнуло: протекающий между ними ток так же силен и губителен, как и вначале. Николь изо всех сил прижала его к себе в неистовом, страстном объятии, сводящем на нет их неуклюжий разговор.
Они не размыкали рук, пока не прозвучала музыкальная заставка, предшествующая объяв­лению.
- Внимание, - женский голос как две капли воды был похож на голос компьютера «Лунного Рапитранса», - приготовиться персо­налу звездолета «Первопроходец». Просьба со­браться у выхода номер один для вылета в во­семнадцать ноль-ноль по усредненному лунно­му времени. Текущее время семнадцать ноль-ноль УЛВ. Комиссара Бенджамина Кьяри и старшего лейтенанта Николь Ши ждут у выхода номер один.
Прозвучала вторая заставка, и голос завел на сей раз по-французски:
- Faites attention, faites attention, mesdames et messieurs...
Эта литания прозвучит на всех распространен­ных языках Земли, а когда окончится - объявят полную готовность.
У зала для особо важных персон их остано­вил мурлыкающий оклик. Шаврин в блиста­тельных официальных одеяниях. За ней генерал Кэнфилд, совещающаяся с послом Кимандре, и двумя голограммами, в которых Николь рас­познала американского президента и советского генсека, вышедших на связь с Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77