Я, на свой собственный манер, тоже художник, а не только наглый толстосум. И я хочу это подчеркнуть, все, что я сейчас сказал, потому что это - истина, это божественная истина из истин, я верю в нее, и это именно то, что я хочу увидеть в твоей книге. Более того, я хочу, чтобы сейчас прямо здесь ты процитировал меня слово в слово, ну, может, слегка подкорректировав грамматику, где нужно, но вот именно это я хотел сказать о себе. Здесь заложена самая важная истина, ради которой я вообще стал что-то рассказывать о себе, пытался развеять все эти гнусные истории, которые люди так любят обо мне сочинять, потому что... неважно, почему они это делают. Я хочу, чтобы ты в точности воспроизвел мои слова. Перемотай пленку, я хочу послушать этот кусок. [Здесь кассета перематывается назад.] Да, я доволен. Это именно то, что имелось в виду, и я страстно желаю увидеть именно эти слова на первых страницах, а если люди не поймут их или они им не понравятся, ну и черт с ними, это их проблемы, а не мои. Ты так и не сказал: а для тебя они что-то значат?
КЛИФФОРД: Если ты поворачиваешь разговор так, то несомненно значат.
ХОВАРД: Тогда какого черта у тебя это выражение на лице?
КЛИФФОРД: Какое выражение? Не понимаю...
ХОВАРД: Я тебя утомил? Наскучил?
КЛИФФОРД: Да что ты, нет! Думаю, это великое заявление.
ХОВАРД: Что такое, хочешь выйти проветриться, выкурить сигаретку, загнать еще один гвоздь в свой гроб?
КЛИФФОРД: Да я все понимаю.
ХОВАРД: Ну ладно, валяй, иди кури свои сигареты.
КЛИФФОРД: Хорошо, сделаем перерыв.
Этот отрывок я позже показал Шелтону Фишеру, президенту "Макгро-Хилл инкорпорейтед".
- Бог ты мой! - сказал он мне тогда - А он точно любит ставить людей в тупик. Но ты выстоял, парень.
- Я думаю, он говорит здравые вещи.
- Я тоже.
Шелтон Фишер махнул рукой семи или восьми руководителям, сидевшим с нами в кабинете совета директоров на тридцать втором этаже здания "Макгро-Хилл".
- Вот ключ к личности этого выдающегося человека, джентльмены, - провозгласил он, передавая им страницы, родившиеся из застольного замечания Эдит. - Если вы хотите понять Ховарда Хьюза, то прочитайте это внимательно.
* * *
Правда может быть необычнее вымысла, но временами верно и обратное, а иногда оба эти утверждения безнадежно перепутываются и пересекаются. Некоторые вещи, которые мы изобрели от и до, позже были проверены опытным штатом исследователей "Тайм-Лайф". Например, мы с Диком решили в 1920 году отправить отца Хьюза, грубого бонвивана, в гонку вокруг Далласа на машине по прозвищу "Бесподобная" с движком в тридцать пять лошадиных сил.
ХОВАРД: Мы сами перестроили эту машину в гараже, и он решил поучаствовать в гонке. Отец отправился в Даллас, потому что какой-то полковник там заявлял, что у него самая быстрая машина в мире. Больше отцу было ничего не известно. Он поехал туда, поспорил с этим парнем на пятьсот баксов, что сможет победить его на своей "Бесподобной", и сделал это, выжал шестьдесят километров в час на трассе, или где они там соревновались...
Дэйв Мэнесс, ассистент главного редактора "Лайф", отправил в Хьюстон корреспондента проверить эту историю. Потом он мне позвонил и сообщил, что Хьюз допустил ошибку. Исследователи журнала переговорили с парочкой старожилов Хьюстона.
- Он действительно поехал в Даллас, - заявил Мэнесс, - и обогнал этого полковника, но не на "Бесподобной" 1920 года. Это была модель 1902 года. Ты не мог бы проверить этот факт? Хотелось бы, чтобы все было максимально точным.
Я выразил восхищение его трудолюбием и упорством его подчиненных, но перепроверку отмел, как несущественную.
- Пусть будет 1902 год. Возможно, это была всего лишь опечатка.
* * *
Мы решили поставить Ховарда в унизительное и комическое положение. Действо должно было произойти в спортивном зале Санта-Моники. Нечто подобное случилось с Диком во время Великого отключения в ноябре 1965 года.
Когда свет вырубился по всему северо-востоку Соединенных Штатов, Дик находился в раздевалке гимнастического зала Шелтон-Тауэрс, в центре Нью-Йорка, как раз натягивая шорты и кроссовки. К тому времени как он сумел нащупать свою уличную одежду и по пути пересчитать лбом все окрестные шкафчики, прибыл служащий с фонарем и повел его в приемную, где мой коллега провел следующие несколько часов, пытаясь понять, что же произошло с остальным миром. В какой-то момент к нему присоединился приятный на вид веснушчатый молодой парень, который представился как Билли. Все его лицо блестело от пота.
- А что случилось? - спросил Дик своего собеседника. - Души тоже сломались?
- Туда я не сунусь и за миллион долларов! - воскликнул Билли и выдавил из себя неуверенный смешок.
Он тоже был в раздевалке, когда отключили свет. Не придумав ничего лучшего, голый, он направился в душ, но остановился у двери, перепуганный криками и мерзким хихиканьем, доносившимися оттуда. Билли повернулся, и тут его схватила чья-то рука и потянула внутрь, но он вырвался и убежал.
- Там как будто демоны поселились, - переживал Билли. - Ужас какой! Представь, если уронишь там мыло. Нагнешься подобрать его - и можешь жизнью поплатиться. Тебе будет стоить жизни нагнуться и подобрать его.
- Задницей поплатиться, ты хотел сказать.
- Замечательно, - произнес я, когда Дик закончил свою историю. - Мы это запишем, а ты будешь играть Ховарда. Сделаем этого парня реальным.
* * *
У нас быстро установился распорядок работы. Когда бы Дик ни лег спать накануне, он вставал в шесть часов утра, чтобы после завтрака уже отправиться в студию на Лос-Молинос и начать переводить на бумагу наши беседы за предыдущий день.
Наш сосед, немецкий гомосексуалист по имени Гундель, однажды подловил меня около кактусов, растущих недалеко от студии.
- Я не могу спать, - пожаловался он. - Постоянно слышу, как вы с вашим другом беспрестанно говорите, начиная с самого утра и кончая глубокой ночью.
Я извинился:
- Думаю, мы действительно слишком много болтаем.
Пришлось предупредить Дика и предложить ему проводить утренние часы до моего приезда за чтением материалов, с которыми по плану предстояло работать. Но после этого разговора каждый раз, когда я приходил в студию, мой друг крайне халатно подходил к возложенным на него обязанностям. В конце концов он признался, что нашел в дальнем углу книжных полок маленькую подборку изданий по рынку ценных бумаг и все время проводил, разбираясь в фольклоре "медведей" и "быков". С того самого апрельского дня, когда я помог Дику открыть счет в «Меррил Линч», игра на бирже стала его навязчивой идеей. По его собственным словам, в мозгу несчастной жертвы рынка ценных бумаг постоянно бушевал вихрь котировок, индексов Доу-Джонса и огромного количества взаимоисключающих правил покупки и продажи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
КЛИФФОРД: Если ты поворачиваешь разговор так, то несомненно значат.
ХОВАРД: Тогда какого черта у тебя это выражение на лице?
КЛИФФОРД: Какое выражение? Не понимаю...
ХОВАРД: Я тебя утомил? Наскучил?
КЛИФФОРД: Да что ты, нет! Думаю, это великое заявление.
ХОВАРД: Что такое, хочешь выйти проветриться, выкурить сигаретку, загнать еще один гвоздь в свой гроб?
КЛИФФОРД: Да я все понимаю.
ХОВАРД: Ну ладно, валяй, иди кури свои сигареты.
КЛИФФОРД: Хорошо, сделаем перерыв.
Этот отрывок я позже показал Шелтону Фишеру, президенту "Макгро-Хилл инкорпорейтед".
- Бог ты мой! - сказал он мне тогда - А он точно любит ставить людей в тупик. Но ты выстоял, парень.
- Я думаю, он говорит здравые вещи.
- Я тоже.
Шелтон Фишер махнул рукой семи или восьми руководителям, сидевшим с нами в кабинете совета директоров на тридцать втором этаже здания "Макгро-Хилл".
- Вот ключ к личности этого выдающегося человека, джентльмены, - провозгласил он, передавая им страницы, родившиеся из застольного замечания Эдит. - Если вы хотите понять Ховарда Хьюза, то прочитайте это внимательно.
* * *
Правда может быть необычнее вымысла, но временами верно и обратное, а иногда оба эти утверждения безнадежно перепутываются и пересекаются. Некоторые вещи, которые мы изобрели от и до, позже были проверены опытным штатом исследователей "Тайм-Лайф". Например, мы с Диком решили в 1920 году отправить отца Хьюза, грубого бонвивана, в гонку вокруг Далласа на машине по прозвищу "Бесподобная" с движком в тридцать пять лошадиных сил.
ХОВАРД: Мы сами перестроили эту машину в гараже, и он решил поучаствовать в гонке. Отец отправился в Даллас, потому что какой-то полковник там заявлял, что у него самая быстрая машина в мире. Больше отцу было ничего не известно. Он поехал туда, поспорил с этим парнем на пятьсот баксов, что сможет победить его на своей "Бесподобной", и сделал это, выжал шестьдесят километров в час на трассе, или где они там соревновались...
Дэйв Мэнесс, ассистент главного редактора "Лайф", отправил в Хьюстон корреспондента проверить эту историю. Потом он мне позвонил и сообщил, что Хьюз допустил ошибку. Исследователи журнала переговорили с парочкой старожилов Хьюстона.
- Он действительно поехал в Даллас, - заявил Мэнесс, - и обогнал этого полковника, но не на "Бесподобной" 1920 года. Это была модель 1902 года. Ты не мог бы проверить этот факт? Хотелось бы, чтобы все было максимально точным.
Я выразил восхищение его трудолюбием и упорством его подчиненных, но перепроверку отмел, как несущественную.
- Пусть будет 1902 год. Возможно, это была всего лишь опечатка.
* * *
Мы решили поставить Ховарда в унизительное и комическое положение. Действо должно было произойти в спортивном зале Санта-Моники. Нечто подобное случилось с Диком во время Великого отключения в ноябре 1965 года.
Когда свет вырубился по всему северо-востоку Соединенных Штатов, Дик находился в раздевалке гимнастического зала Шелтон-Тауэрс, в центре Нью-Йорка, как раз натягивая шорты и кроссовки. К тому времени как он сумел нащупать свою уличную одежду и по пути пересчитать лбом все окрестные шкафчики, прибыл служащий с фонарем и повел его в приемную, где мой коллега провел следующие несколько часов, пытаясь понять, что же произошло с остальным миром. В какой-то момент к нему присоединился приятный на вид веснушчатый молодой парень, который представился как Билли. Все его лицо блестело от пота.
- А что случилось? - спросил Дик своего собеседника. - Души тоже сломались?
- Туда я не сунусь и за миллион долларов! - воскликнул Билли и выдавил из себя неуверенный смешок.
Он тоже был в раздевалке, когда отключили свет. Не придумав ничего лучшего, голый, он направился в душ, но остановился у двери, перепуганный криками и мерзким хихиканьем, доносившимися оттуда. Билли повернулся, и тут его схватила чья-то рука и потянула внутрь, но он вырвался и убежал.
- Там как будто демоны поселились, - переживал Билли. - Ужас какой! Представь, если уронишь там мыло. Нагнешься подобрать его - и можешь жизнью поплатиться. Тебе будет стоить жизни нагнуться и подобрать его.
- Задницей поплатиться, ты хотел сказать.
- Замечательно, - произнес я, когда Дик закончил свою историю. - Мы это запишем, а ты будешь играть Ховарда. Сделаем этого парня реальным.
* * *
У нас быстро установился распорядок работы. Когда бы Дик ни лег спать накануне, он вставал в шесть часов утра, чтобы после завтрака уже отправиться в студию на Лос-Молинос и начать переводить на бумагу наши беседы за предыдущий день.
Наш сосед, немецкий гомосексуалист по имени Гундель, однажды подловил меня около кактусов, растущих недалеко от студии.
- Я не могу спать, - пожаловался он. - Постоянно слышу, как вы с вашим другом беспрестанно говорите, начиная с самого утра и кончая глубокой ночью.
Я извинился:
- Думаю, мы действительно слишком много болтаем.
Пришлось предупредить Дика и предложить ему проводить утренние часы до моего приезда за чтением материалов, с которыми по плану предстояло работать. Но после этого разговора каждый раз, когда я приходил в студию, мой друг крайне халатно подходил к возложенным на него обязанностям. В конце концов он признался, что нашел в дальнем углу книжных полок маленькую подборку изданий по рынку ценных бумаг и все время проводил, разбираясь в фольклоре "медведей" и "быков". С того самого апрельского дня, когда я помог Дику открыть счет в «Меррил Линч», игра на бирже стала его навязчивой идеей. По его собственным словам, в мозгу несчастной жертвы рынка ценных бумаг постоянно бушевал вихрь котировок, индексов Доу-Джонса и огромного количества взаимоисключающих правил покупки и продажи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117