- Черт побери, - возмутился Фишер, - эти люди из "Лайф" заходят слишком далеко. Какого черта они так выступают? Ты - наш автор, и это наша книга. Если кто и будет проверять тебя на детекторе, так это мы! Я позвоню Хейскеллу.
Он повесил трубку. Несколько минут я сидел, слепо смотря в стену, а затем позвонил Грейвзу:
- Ральф, я только что говорил с Шелтоном Фишером. Он против того, чтобы я ехал в "Лайф" и проходил этот тест.
- Я знаю, - ответил он. - У меня Хейскелл на второй линии. Наш человек придет в "Макгро-Хилл" в час тридцать. Хороший специалист, один из лучших. Мы проведем процедуру там.
Я позвонил Марти.
- Я все знаю, - сказал он. - Мне только что звонил Джеле и обо всем рассказал. Я приеду прямо сейчас, помогу им подготовить вопросы. Не нервничай.
- А почему я должен нервничать? - Я повесил трубку и воззрился на свой большой палец, не понимая, почему он болит. Оказалось, за последние пять минут я изгрыз ноготь почти до основания, обнажив розовую плоть. Я пытался остановить кровь, держа палец во рту, все то время, пока лифт поднимался на тридцать второй этаж.
Меня уже ждали. Шелтон тепло улыбнулся и положил мне руку на плечо:
- Ну что, парень, как себя чувствуешь?
- Слегка растерянным, - признался я. - Мне нужно успеть на самолет. И хорошо бы оказаться в аэропорту пораньше, чтобы проследить за погрузкой картин моей жены. - Я поймал себя на том, что неожиданно пустился в пространную речь о картинах Эдит, о том, как важно мое личное присутствие при их погрузке на борт самолета, о значимости искусства для моего брака. Пришлось заткнуть фонтан на полуслове. - Если их не будет со мной в самолете, я получу развод.
- Во сколько улетает самолет?
- В семь.
- У нас еще уйма времени, - успокоил Хэрольд Макгро.
- Мне еще нужно вещи собрать, - возразил я. - До сих пор еще не сделал этого. Не уложил одежду. Ее нужно отправить Марти Акерману. Мне надо все упаковать до того, как ехать в аэропорт. - Почувствовав чрезмерно пристальные и несколько странные взгляды, я понял, что слишком рьяно взялся отстаивать свою точку зрения, но все-таки не удержался и брякнул последний довод: - Как раз будет час пик.
- Процедура займет около получаса, - сказал Фишер, глядя на свои часы. - Пойдемте перекусим, я как раз зарезервировал нам столик.
Марти и Фостин Джеле присоединились к нам в кафе, расположенном на втором этаже здания "Макгро-Хилл". Настроение у всех было веселое, почти праздничное. Акерман рассказывал о своей встрече с Честером Дэвисом.
- Могу вам сказать, - повторил он уже раз в девятый, - что человек он решительный.
Шелтон давал выход чувствам каждый раз, когда речь заходила об этих "чертовых ублюдках из "Тайм-Лайф", лезущих не в свое дело". Джеле рассуждал на тему клеветы, в очередной раз вспомнив один пассаж Хьюза, где тот заявлял, что очень знаменитая актриса якобы украла его любимый мяч для гольфа и просила заняться с ней содомией. Ховард ответил, что "скорее будет тыкать своим членом в буханку сырого хлеба". Хэрольд Макгро сидел молча, погруженный в печальные, но неизменно короткие мысли, на лице его отражалось не больше эмоций, чем у отцов-основателей, высеченных из камня на горе Рашмор.
Я заказал двойной "Джек Дэниеле" со льдом и попивал его мелкими глотками. Официантка положила меню рядом со мной. Я кинул взгляд на часы - был уже почти час.
Аппетит исчез напрочь.
- Начну с креветок, - решил я, - потом бифштекс средней прожарки. Запеченный картофель со шпинатом. Слоеный пирог с земляникой и кофе.
- Какой-нибудь салат, сэр?
- Ах да, конечно, салат. С соусом из сыра "Рокфор". После креветок и перед бифштексом.
- Эй, парень, - весело сказал Фишер, - должно быть, Акерман морит тебя голодом.
- Привычка с Испании, - объяснил я. - Самый обильный прием пищи - в середине дня, как раз перед тестом на детекторе лжи.
Все рассмеялись, и даже Хэрольд Макгро улыбнулся. Я принялся за креветок, потом за салат, тщательно разжевывая каждый листик. Где-то на половине бифштекса и запеченного картофеля я почувствовал, как пища бодро устремилась вверх по пищеводу. Пришлось прекратить процесс собственной фаршировки, окунувшись в пространные размышления о художественном рынке Нью-Йорка и выставке Эдит два года назад в Галерее избранных художников, после чего я произнес вдохновенную речь о том, как это тяжело - быть художником, женой и матерью.
- И если эти картины не будут лететь со мной в одном самолете на Ибицу... - Я выразительно чиркнул рукой по шее, задев больной палец.
Где-то на середине земляничного пирога Шелтон посмотрел на часы и воскликнул:
- Бог мой, уже пятнадцать минут третьего! Нас ждут наверху. Ланч как-то затянулся, - добавил он озадаченно.
Пока лифт поднимался на тридцать второй этаж, все мне улыбались. "Славный малый, - было написано на их лицах. - Ты же не подведешь нас. Мы им покажем". Да, подумалось мне, можем и показать. Я выжал в ответ пару худосочных улыбок.
- Джентльмены, - начал я, - есть кое-что, о чем я непременно хотел бы вам сказать до того, как пройду тест на детекторе лжи. Парни, я аферист, а все вы идиоты. Никаких встреч с Ховардом Хьюзом не существует. Мы с Ричардом Саскиндом, моим исследователем, сами написали эту автобиографию. Ваши деньги в данный момент лежат на номерном счете в Швейцарской банковской корпорации в Цюрихе на имя Ханны Розенкранц. Вложены в ценные бумаги Ай-Би-Эм, "Апджон", "Ксерокс", "Тексас галф" и других компаний. По очевидным причинам, акции "Макгро-Хилл" мы приобретать не стали.
- Ты что-то сказал? - спросил меня Фишер.
До него донеслось мое бормотание сквозь крепко сжатые губы.
- Да, мне надо добраться до аэропорта к пяти часам. Как долго обычно проводится процедура?
- Никогда не проходил, - признался Фишер. - Я выясню.
Маккалох и Билл Ламберт из "Тайм" ждали нас в приемной офиса Хэрольда. С ними был невысокий темноволосый человек примерно тридцати лет, державшийся очень напряженно. В руках у него был большой портфель. Шелтон, Хэрольд и Билл Ламберт немедленно проводили его в конференц-зал. Маккалох оттащил меня в сторону. Лицо его было чернее тучи.
- Какой идиот это придумал? - гневно спросил он.
- Как тебе сказать... Фрэнк, это долгая история.
- Знаешь что? - прошипел он. - Мне все это не нравится. Какого черта, они думают, Фрэнк Маккалох хуже какого-то детектора лжи?
Я вдруг понял, что он имел в виду. Он злился не на меня. Ему было обидно. Я собрался с мыслями и быстро сообразил, как исправить положение.
- На самом деле, это моя вина, - извинился я. - Никто не сомневается в твоих словах, Фрэнк. Они знают, что ты сказал правду. Я сам себя в это втянул, можно сказать, добровольно вызвался.
- О, ну тогда все в порядке. Я боялся, что они не доверяют мне по каким-то своим причинам. - Он немного успокоился. - Кажется, я становлюсь параноиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117