- Номерной счет?
- Нет. У нас есть фотокопия чека на сто тысяч долларов, когда он брал деньги со счета, чтобы вернуть их нам. Там стоит его имя.
- И, - сказал Доуду уже Альберт Левенталь, - тот чек на двести семьдесят пять тысяч долларов, чек "Макгро-Хилл" Хьюзу, имеет заверенную банком подпись. На самом деле он заверен даже двумя банками - Швейцарским кредитным банком в Цюрихе и банком "Чейз Манхэттен" здесь, в Нью-Йорке.
Доуд и все остальные удовлетворенно кивнули. Я опустил голову и начал запихивать бумаги обратно в портфель. Левенталь ошибся. Я видел фотокопию обратной стороны чека. Швейцарский кредитный банк поставил свою печать под поддельной подписью Х.-Р. Хьюза. Там было написано: "Выплатить по предъявлении в любом банке или трастовой компании: вышестоящая подпись заверена", - они гарантировали только то, что подпись является действительной подписью владельца счета. Печать "Чейз Манхэттен", поставленная на обороте чека до его отправки в Швейцарский кредитный банк, гласила: "Подпись заверена". А как же иначе, когда Швейцарский кредитный банк к тому времени первым предложил свое обеспечение? Это ни в коей мере не была гарантия или подтверждение участия "Чейз Манхэттен", где понятия не имели не только о том, подлинной или нет была подпись, но и о том, принадлежал ли вообще этот счет Ховарду Робарду Хьюзу.
Такую ошибку было очень легко допустить, и Левенталь, страстно желавший завершить встречу, конечно же, не хотел ввести в заблуждение людей из "Тайм-Лайф". Просто глупо считать издателя и редактора знатоками банковского жаргона. На этой радостной, но ошибочной ноте, принятой всеми присутствующими без вопросов, встреча закончилась. Я добрался до своего офиса на двадцать девятом этаже и позвонил Дику в "Командор".
- Мы живы?
- Живы и процветаем, - сказал я. - Отмени свой заказ на рейс до Бразилии и дуй сюда. У нас есть работа.
* * *
На выходные я поехал с Марти и Дианой Акерман в их дом в Лейквилле, штат Коннектикут. Гвалт, стоявший в издательстве всю неделю, привел к тому, что редактировать рукопись в "Макгро-Хилл" стало решительно невозможно; за выходные в кабинете Марти я сделал больше, чем смог выполнить за все пять предшествовавших дней. В пятницу утром, как раз перед тем, как я уехал из города, мне позвонил Ральф Грейвз. Он удивился, что с самой среды я так и не удосужился связаться с Маккалохом.
- Фрэнк немного задет, - сказал главный редактор "Лайф". - Знаешь, он хотел бы пообщаться с тобой побольше. Почему ты ему не позвонил?
Я тут же уловил установку, позвонил Фрэнку в субботу из Коннектикута и назначил встречу на понедельник в "Макгро-Хилл". Естественно, тот заметил, что хотел бы задать мне "еще несколько вопросов".
В понедельник утром я оповестил Фостина Джеле о грядущем разговоре.
- Нехорошо, - нахмурился он. - Необходимо мое присутствие. И я хочу, чтобы все записывалось. Маккалох - репортер "Тайм" и наверняка захватит с собой диктофон и все такое. Я хочу поставить условие: ваша беседа - часть рабочего процесса, следовательно, все сказанное вами останется конфиденциальным и будет принадлежать "Макгро-Хилл", и только "Макгро-Хилл" сможет это цитировать.
Когда утром приехал Маккалох, я объяснил, что хотел устроить частную встречу, но законники пронюхали и решительно выступили против.
- Когда спутываешься с юристами, - мрачно буркнул он, - они продыху не дают. Ладно, какого черта. Мы в любом случае поговорим.
Джеле включил запись, и мы с Фрэнком говорили больше часа. Снова вернулись к истории моих встреч с Хьюзом. Инстинкт подсказывал мне подробнее останавливаться на тех деталях, которые я не упомянул на встрече в среду, избегать других и ссылаться на забывчивость, когда того будут требовать обстоятельства: человек со слишком хорошей памятью всегда и вполне обоснованно вызывает подозрения.
- Каким старикан выглядит сейчас? - спросил Фрэнк.
- Старым, каким же еще? Худым, усталым. Один глаз немного слезится. Вроде бы правый. - Эта деталь выпадала из общей канвы, но так как Фрэнк не видел Хьюза с 1957 года, такая вольность казалась вполне безопасной.
Фрэнк кивнул:
- А лицо как? Ты заметил какие-нибудь дефекты?
Я вспомнил, что Дитрих описывал сломанную левую скулу - результат авиакатастрофы, - которую хирургам так и не удалось восстановить в полной мере.
- Левая сторона лица, - рискнул я, - она вся израненная. Такое ощущение, что кость деформирована и...
- И левую сторону как будто парализовало. - Маккалох аж подпрыгнул от волнения. - Правильно? Как будто лицо перекошено на одну сторону.
- Ну, - протянул я, - так можно сказать, но... - Я оставил фразу висеть в воздухе.
- Что-нибудь еще?
- Еще рука. - Я пожал плечами. - Черт, это у него было уже тогда, когда вы с ним виделись.
- А голос? На что он похож?
В документах "Тайм-Лайф", прочитанных в июне, я наткнулся на запись, где Маккалох описывал голос Хьюза как гнусавый, будто при заложенном носе.
- В нос, - сказал я, - тонкий и усталый.
- Но еще и скрипучий, как будто у него что-то застряло в горле.
- Иногда, - согласился я осторожно.
- А у него еще осталась эта его привычка чесать нос во время разговора? - Фрэнк продемонстрировал жест.
- Знаешь, - усмехнулся я, - у меня есть друзья, которых я знаю лет двадцать, но если ты будешь так же расспрашивать меня об их привычках, я просто не смогу ответить. Хотя одну его привычку могу тебе привести. Каждого, кого Ховард знает, он обязательно называет сукиным сыном, а потом жалуется, что все они не побрезгуют его обворовать, если он неожиданно ослепнет.
- Да, - сказал Фрэнк, - этот парень груб, действительно груб. Бог мой, ты встречался с ним, в этом не может быть сомнений.
* * *
В среду Дик отправился из Нью-Йорка в Пальму. Переговоры за круглым столом в "Макгро-Хилл" все еще тянулись, но редакторская работа подошла к концу, и я решил, что, чем меньше они будут видеть Дика, тем лучше.
- Старайся не попадаться никому на глаза, - наставлял я, - или в один прекрасный день они выйдут из транса и заинтересуются, почему во время кризиса ты всегда ошивался неподалеку.
В то утро Фостин Джеле и Ральф Вебб, казначей "Макгро-Хилл", зашли в мой кабинет. Из-за проблем, созданных "Хьюз тул" и "Байор эдженси", было решено перенести ксерокопию записей из сейфа в хранилищах "Чейз Манхэттен" в офис издательства, чтобы она всегда была под рукой, когда понадобится. Так как моя подпись стояла под соглашением для депонирования, то, улети я в Испанию, свободно достать копию из "Чейз Манхэттен" была бы невозможно. Мы с Веббом спустились вниз вместе, показали свои ключи охране, и я передал записи. Наконец представился случай задать вопрос, который не давал мне покоя всю неделю. Я думал о следующем путешествии Эдит в Цюрих.
- Что мы будем делать с последним чеком, Ральф?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117