Они не будут сообщать в "Макгро-Хилл", что именно я произвел платежи, да и кто об этом узнает?
Мы вернулись к проблеме инвестирования.
- Нам нужно иметь в виду сразу две вещи, - сказал я. - Во-первых, хотелось бы, чтобы деньги можно было без проблем вернуть старушке Макгро, если до этого дойдет дело. А во-вторых, если нам все же удастся их во что-нибудь вложить, то надо не рисковать и не потерять все из-за собственной жадности.
Дик был со мной полностью согласен, поэтому мы целый день просидели за составлением списка акций и облигаций, формируя сбалансированный портфель инвестиций: сколько имеет смысл вложить в облигации международных автомобильных компаний с необлагаемыми налогом дивидендами; сколько - в голубые фишки вроде IBM, "Апджон" и "Сити сервис"; сколько - в канадские компании по добыче золота и акции меньшей доходности вроде "Карлайл" и "Техас галф". Наконец небольшим процентом наших финансов мы решили рискнуть, вложив его в компании, связанные с электроникой и мини-компьютерными системами.
На следующее утро Дик признался, что не мог ночью уснуть.
- И удалось мне это только тогда, когда я стал вычислять, сколько же принесут нам наши облигации за трехлетний период, сколько составят квартальные дивиденды от акций. Такое занятие в качестве снотворного перешибает все барбитураты.
* * *
Еще два полета Эдит в Цюрих - один в конце сентября, чтобы депонировать чек на двести семьдесят пять тысяч долларов на счет Хьюза, и второй, двумя неделями позднее, чтобы перевести наличность на счет Розенкранц, - не были насыщены событиями, если не считать самого перелета и пересечения границ. Однако в начале второго путешествия она совершенно случайно столкнулась с молодым другом-американцем, живущим на Ибице. Эдит только-только приехала в Барселону, в женском туалете нацепила черный парик и очки и уже направлялась с сумкой наперевес к залу международных перелетов, когда столкнулась с ним - буквально лицом к лицу.
Он вперил в нее взгляд и нерешительно произнес:
- Эдит?
Ее первым желанием было сделать вид, что она его не заметила, и продефилировать мимо, но моя жена немедленно от него отказалась.
- Привет, Том.
Приятель посмотрел на парик, очки и толстый слой помады, портившей нежный контур ее губ.
- К чему весь этот маскарад?
Эдит проявила чудеса находчивости:
- Пожалуйста, не говори ничего Клиффу, ладно? Он думает, что я поехала в Пальму к гинекологу.
Подобно всем иностранцам, поселившимся на Ибице, Том обожал скандалы.
- А кто это? Я его знаю?
- Нет... он... - Эдит вспомнила о Хельге Ховарда, - он дипломат из Южной Америки, работает в мадридском посольстве. Пожалуйста, ничего не говори Клиффу.
- Обещаю, буду нем как рыба, - рассмеялся Том. - Похоже, ты ему наконец отплатишь той же монетой...
"Так что при встрече с Томом притворяйся, будто тебе ничего не известно, - предупредила Эдит, вернувшись из Цюриха. - Носи свои рога столь же гордо, как я ношу свои".
* * *
Пока Эдит якобы наставляла мне рога в Барселоне, я приступил к работе над финальным вариантом текста, нанял немолодую молчаливую шотландку по имени Банти, дабы она помогала мне печатать, накупил клея и ножниц и приступил к превращению рукописи в книгу.
В Нью-Йорке на встрече с Левенталем и Стюартом было решено взять за образец форму вопросов и ответов.
- В этом вся душа книги, - настаивал я. - Повествование от третьего лица лишит текст спонтанности.
Правда, я не сказал, что столь радикальная переделка обойдется мне в шесть или даже больше месяцев тяжелой работы. К счастью, в издательстве со мной согласились.
Мы решили не мучиться с подделыванием фотографии Ховарда; после чтений в "Элизиуме" пропала нужда в лишнем подтверждении подлинности текста. Однако мне казалось важным освободить место для иллюстративного материала, сделанного Ральфом Грейвзом.
- "Лайф" платит четверть миллиона долларов, - объяснял я Дику в его октябрьский визит на Ибицу - Это журнал с иллюстрациями, так что нужно позволить им сделать вставки в текст. Я разрешу Дэвиду Уолшу сделать несколько картинок.
Англичанин Дэвид жил на Ибице, был нашим старым другом и отличным художником. Совсем недавно он женился на девушке из Голландии, и у них родился ребенок. А потом для него настали трудные времена - воспитание детей требовало больших средств, он постоянно был на мели, в долгах, и выдавал пейзажи как с конвейера.
- Похоже, у нас все получается совсем недурно, - сказал я Дику, - так почему бы нам не расширить работу? Я могу описать Дэвиду Ховарда, поработать с ним чуток, и мы получим кучу картин и зарисовок. Дэвид просто обязан попасть на обложку "Лайф". Они будут в восторге, Дэвид будет в восторге, все будут в восторге. К тому же это разрешит его финансовые проблемы.
- Клиффорд, у тебя большое сердце... - заметил Дик.
- Именно так, спасибо.
- Но крошечные мозги. Если Хьюз не позволяет себя фотографировать, так как слишком хреново выглядит, то с чего он вдруг разрешит себя рисовать?
- Потому что это ему польстит, болван.
Я привел Дэвида в студию в конце октября и объяснил задачу. Он был потрясен и взволнован.
- Вот это вызов! Написать портрет человека, которого никогда не видел! Но это будет чертовски трудно.
- У тебя получится, - не скупился я на заверения, - гарантирую.
Я отдал ему все фотографии Хьюза, которые мы собрали, и объяснил, как именно тот должен выглядеть сейчас.
- В дешевой одежде. Почти всегда носит бесформенную рубашку с короткими рукавами бледно-зеленого или голубоватого цвета и желтовато-коричне-вую-кофту с оторванными пуговицами. Белые носки обычно сползают к туфлям.
- Мне казалось, он предпочитает кеды, - сказал Дэвид.
- Не верь всему, что читаешь в газетных статьях, - их авторы обычно полные бездельники.
- А в какой позе он обычно сидит, когда разговаривает с тобой? Опиши мне какие-нибудь привычки. Он сутулится, кладет ногу на ногу? Как жестикулирует?
- Слушай, Дэвид, - сказал я, - изобрази его в разных позах, а я потом скажу, какая из них выглядит лучше. И не показывай его левую руку - она покалечена, Хьюз очень чувствителен по этому поводу.
Дэвид работал большую часть месяца, приходил несколько раз, чтобы показать мне предварительные зарисовки, и спрашивал о таких деталях, как кустистость усов Ховарда, длина волос и выражение глаз.
- Как ты скажешь, они пронзительные или задумчивые?
- Зависит от настроения. Нарисуй и то и другое.
В итоге он представил мне папку с семью эскизами маслом и двумя дюжинами черно-белых набросков.
- Есть! - воскликнул я. - У тебя получилось!
Дэвид залился краской от удовольствия:
- Это была та еще работенка.
- Но я знал, что ты сможешь, я в тебя верил на все сто процентов.
- А Хьюз увидит мои работы?
- Увидит и одобрит, - пообещал я и в подтверждение вручил Дэвиду тысячу долларов в качестве аванса того, что "Лайф" выплатит ему за иллюстрации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Мы вернулись к проблеме инвестирования.
- Нам нужно иметь в виду сразу две вещи, - сказал я. - Во-первых, хотелось бы, чтобы деньги можно было без проблем вернуть старушке Макгро, если до этого дойдет дело. А во-вторых, если нам все же удастся их во что-нибудь вложить, то надо не рисковать и не потерять все из-за собственной жадности.
Дик был со мной полностью согласен, поэтому мы целый день просидели за составлением списка акций и облигаций, формируя сбалансированный портфель инвестиций: сколько имеет смысл вложить в облигации международных автомобильных компаний с необлагаемыми налогом дивидендами; сколько - в голубые фишки вроде IBM, "Апджон" и "Сити сервис"; сколько - в канадские компании по добыче золота и акции меньшей доходности вроде "Карлайл" и "Техас галф". Наконец небольшим процентом наших финансов мы решили рискнуть, вложив его в компании, связанные с электроникой и мини-компьютерными системами.
На следующее утро Дик признался, что не мог ночью уснуть.
- И удалось мне это только тогда, когда я стал вычислять, сколько же принесут нам наши облигации за трехлетний период, сколько составят квартальные дивиденды от акций. Такое занятие в качестве снотворного перешибает все барбитураты.
* * *
Еще два полета Эдит в Цюрих - один в конце сентября, чтобы депонировать чек на двести семьдесят пять тысяч долларов на счет Хьюза, и второй, двумя неделями позднее, чтобы перевести наличность на счет Розенкранц, - не были насыщены событиями, если не считать самого перелета и пересечения границ. Однако в начале второго путешествия она совершенно случайно столкнулась с молодым другом-американцем, живущим на Ибице. Эдит только-только приехала в Барселону, в женском туалете нацепила черный парик и очки и уже направлялась с сумкой наперевес к залу международных перелетов, когда столкнулась с ним - буквально лицом к лицу.
Он вперил в нее взгляд и нерешительно произнес:
- Эдит?
Ее первым желанием было сделать вид, что она его не заметила, и продефилировать мимо, но моя жена немедленно от него отказалась.
- Привет, Том.
Приятель посмотрел на парик, очки и толстый слой помады, портившей нежный контур ее губ.
- К чему весь этот маскарад?
Эдит проявила чудеса находчивости:
- Пожалуйста, не говори ничего Клиффу, ладно? Он думает, что я поехала в Пальму к гинекологу.
Подобно всем иностранцам, поселившимся на Ибице, Том обожал скандалы.
- А кто это? Я его знаю?
- Нет... он... - Эдит вспомнила о Хельге Ховарда, - он дипломат из Южной Америки, работает в мадридском посольстве. Пожалуйста, ничего не говори Клиффу.
- Обещаю, буду нем как рыба, - рассмеялся Том. - Похоже, ты ему наконец отплатишь той же монетой...
"Так что при встрече с Томом притворяйся, будто тебе ничего не известно, - предупредила Эдит, вернувшись из Цюриха. - Носи свои рога столь же гордо, как я ношу свои".
* * *
Пока Эдит якобы наставляла мне рога в Барселоне, я приступил к работе над финальным вариантом текста, нанял немолодую молчаливую шотландку по имени Банти, дабы она помогала мне печатать, накупил клея и ножниц и приступил к превращению рукописи в книгу.
В Нью-Йорке на встрече с Левенталем и Стюартом было решено взять за образец форму вопросов и ответов.
- В этом вся душа книги, - настаивал я. - Повествование от третьего лица лишит текст спонтанности.
Правда, я не сказал, что столь радикальная переделка обойдется мне в шесть или даже больше месяцев тяжелой работы. К счастью, в издательстве со мной согласились.
Мы решили не мучиться с подделыванием фотографии Ховарда; после чтений в "Элизиуме" пропала нужда в лишнем подтверждении подлинности текста. Однако мне казалось важным освободить место для иллюстративного материала, сделанного Ральфом Грейвзом.
- "Лайф" платит четверть миллиона долларов, - объяснял я Дику в его октябрьский визит на Ибицу - Это журнал с иллюстрациями, так что нужно позволить им сделать вставки в текст. Я разрешу Дэвиду Уолшу сделать несколько картинок.
Англичанин Дэвид жил на Ибице, был нашим старым другом и отличным художником. Совсем недавно он женился на девушке из Голландии, и у них родился ребенок. А потом для него настали трудные времена - воспитание детей требовало больших средств, он постоянно был на мели, в долгах, и выдавал пейзажи как с конвейера.
- Похоже, у нас все получается совсем недурно, - сказал я Дику, - так почему бы нам не расширить работу? Я могу описать Дэвиду Ховарда, поработать с ним чуток, и мы получим кучу картин и зарисовок. Дэвид просто обязан попасть на обложку "Лайф". Они будут в восторге, Дэвид будет в восторге, все будут в восторге. К тому же это разрешит его финансовые проблемы.
- Клиффорд, у тебя большое сердце... - заметил Дик.
- Именно так, спасибо.
- Но крошечные мозги. Если Хьюз не позволяет себя фотографировать, так как слишком хреново выглядит, то с чего он вдруг разрешит себя рисовать?
- Потому что это ему польстит, болван.
Я привел Дэвида в студию в конце октября и объяснил задачу. Он был потрясен и взволнован.
- Вот это вызов! Написать портрет человека, которого никогда не видел! Но это будет чертовски трудно.
- У тебя получится, - не скупился я на заверения, - гарантирую.
Я отдал ему все фотографии Хьюза, которые мы собрали, и объяснил, как именно тот должен выглядеть сейчас.
- В дешевой одежде. Почти всегда носит бесформенную рубашку с короткими рукавами бледно-зеленого или голубоватого цвета и желтовато-коричне-вую-кофту с оторванными пуговицами. Белые носки обычно сползают к туфлям.
- Мне казалось, он предпочитает кеды, - сказал Дэвид.
- Не верь всему, что читаешь в газетных статьях, - их авторы обычно полные бездельники.
- А в какой позе он обычно сидит, когда разговаривает с тобой? Опиши мне какие-нибудь привычки. Он сутулится, кладет ногу на ногу? Как жестикулирует?
- Слушай, Дэвид, - сказал я, - изобрази его в разных позах, а я потом скажу, какая из них выглядит лучше. И не показывай его левую руку - она покалечена, Хьюз очень чувствителен по этому поводу.
Дэвид работал большую часть месяца, приходил несколько раз, чтобы показать мне предварительные зарисовки, и спрашивал о таких деталях, как кустистость усов Ховарда, длина волос и выражение глаз.
- Как ты скажешь, они пронзительные или задумчивые?
- Зависит от настроения. Нарисуй и то и другое.
В итоге он представил мне папку с семью эскизами маслом и двумя дюжинами черно-белых набросков.
- Есть! - воскликнул я. - У тебя получилось!
Дэвид залился краской от удовольствия:
- Это была та еще работенка.
- Но я знал, что ты сможешь, я в тебя верил на все сто процентов.
- А Хьюз увидит мои работы?
- Увидит и одобрит, - пообещал я и в подтверждение вручил Дэвиду тысячу долларов в качестве аванса того, что "Лайф" выплатит ему за иллюстрации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117