- Забудь об этом сейчас, - ответил он. - Мы вкалывали как проклятые все лето. Расслабься и позволь колодцу вновь наполниться. Ответ сам к тебе придет.
Совет был вполне разумным, но я никак не мог к нему прислушаться. Весь день проблема периодически всплывала в голове. Как мальчишка, постоянно нажимающий на синяк, чтобы проверить, болит он еще или нет, я ворочал ее так и эдак, пытаясь найти причину своего беспокойства.
Как только мы добрались до своих номеров в гостинице "Бич", я тут же влез в плавки и пошел погреться на песочке. Вечером, одевшись в самые приличные костюмы, мы вызвали такси и отправились в отель "Британия-Бич", договорившись проиграть в казино по двести пятьдесят долларов каждый. Как только финансы закончатся, торжественно поклялись мы, придет пора уходить домой.
Если не считать парочки маньяков за игровыми автоматами и нескольких человек, играющих в рулетку, зал был пуст. Серьезные игроки подходили только к вечеру. Мы взяли себе по бурбону в баре, заказали столик, а потом пошли по коридору в сторону холла.
- Вот здесь он и живет, - сказал Дик, задумчиво глядя в потолок.
- Святая святых. Может, позвонить ему по телефону?
- Да, точно, позвони ему и скажи: "Хауи, малыш, как жизнь, братан? Это твой автобиограф Клиффи, любимый секретарь всех и каждого". - Дик широко улыбнулся. - Господи Иисусе! Это уже слишком! Я чувствую себя так, словно снимаюсь в кино или сплю наяву.
Мы обильно поужинали, потом не спеша поднялись по невысоким ступенькам в игровой зал. Работали два стола для игры в кости, за обоими людей было маловато. Я нашел местечко за ближайшим ко мне и протянул крупье сто долларов.
Час спустя у меня осталась только двадцатка. Саскинд, игравший в рулетку, подошел ко мне с мрачным видом. Наши финансы подошли к концу через двадцать минут, и мы оба вышли из-за стола.
- Ну, - процедил Дик, - и можно назвать это достойно проведенным вечером?
- Послушай. У меня есть еще немного наличности в бумажнике. Вроде заначки. Я дам их тебе. Если не согласен, то тогда пошли обратно в отель. Иначе...
- У меня есть тысяча швейцарских франков и около пятидесяти фунтов, - признался мой друг.
Мы застенчиво улыбнулись друг другу, поменяли деньги в кассе, вернулись к игре в кости и купили по маленькой горке фишек. Выпала очередь Дику. Он поставил десять долларов на пасслайн и проиграл.
- Твоя очередь, - пробормотал мой невезучий друг.
- Предпочитаю не связываться со сложными ставками. Я всегда играю на определенное число, - урезонил я его.
Первый пойнт оказался шестеркой. Дик поднял ставку вдвое, и спустя три броска выпали две тройки. Я поставил на кон десятку, мой коллега добавил еще двадцать.
- Давай, парень, - прошептал он. - Здесь становится жарко.
Я взял кости, пару раз встряхнул их и пустил в свободный полет.
- Семерка выиграла, - объявил крупье.
Моим следующим пойнтом стала десятка. Кости все летали и летали, но не было ни пойнта, ни семерки, мы зависли в подвешенном состоянии. Пожилой мужчина, стоящий рядом с Диком, поставил небольшую горку двадцатипятидолларовых фишек на цифру десять. Я подобрал кости, а краем глаза заметил, как Саскинд поставил на ту же десятку пять баксов и сделал двойную ставку. Кости пошли. Две пятерки. Мой друг сияющими глазами посмотрел на меня, воротник его рубашки потемнел от пота. Он воскликнул:
- Да они говорят со мной!
Пожилой мужчина, похоже, тоже уверовал в мою удачу и решил удвоить, поставив все, что выиграл на пасслайн и числа.
- Будет одиннадцать, - прошептал Дик мне на ухо. Слишком поздно, кости уже вырвались из моей руки.
- Выиграл номер одиннадцать, - объявил крупье.
- Черт возьми, слушай меня! - возопил Дик. - Я же чую, они разговаривают со мной.
Спустя семь подач мы вышли из-за стола с подносом, полным двадцатипятидолларовых фишек на сумму две тысячи сто долларов. Принимая во внимание проигрыши, сегодня мы обогатились на тысячу шестьсот. Старик, который играл вместе со мной, постоянно удваивая ставку после каждого выигрыша, забрал с собой в десять раз больше. Он набил карманы своего пиджака фишками и сказал:
- Спасибо, молодые люди, это была хорошая игра, - после чего незамедлительно удалился.
Мы выпили два двойных коньяка, а потом уехали на такси в гостиницу. Когда машина ехала по мосту на остров Парадиз, меня посетило озарение:
- Удвоить. Вот оно. Нам нужно увеличить ставку.
* * *
Дик зашел ко мне в комнату и стал наблюдать, как я быстро пишу на почтовой бумаге гостиницы две записки почерком Ховарда. В одной из них он давал "Макгро-Хилл" разрешение опубликовать книгу как автобиографию. Другая была адресована мне. Она гласила:
11.09.71
Клиффорд Ирвинг,
В случае, если соглашение между тобой и «Макгро-Хилл» касательно публикации моей автобиографии не будет достигнуто к 21 сентября 1971 года, я даю тебе разрешение предложить мою автобиографию другому издательству на условиях, которые мы оговорили в письме-соглашении, а также показать им рукопись, находящуюся в твоем распоряжении. Разрешение истекает 30 сентября 1971 года, после чего обе копии рукописи должны быть переданы мне.
Искренне твой,
Ховард Хьюз
- А в чем смысл? - заволновался Дик.
- Смотри. И все поймешь. - Я порылся в своем кожаном портфеле и нашел чековую книжку Хельги Ренаты Хьюз. После трех неудачных попыток я наконец остался доволен чеком на сто тысяч долларов, который выписал "Макгро-Хилл".
- Я понял, - воодушевился мой коллега. - Если они откажутся от оплаты, то ты вручишь им чек. - Тут в его голосе появились нотки тревоги. - А если они его примут? Что останется на счете? Около двух сотен баксов?
- Я покажу им чек, но не отдам. Записка Ховарда дает мне девять дней на поиски другого издательства. За это время мы сможем добавить денег на счет. Возьмем из того, что ты скопил на черный день, немного моих, переведем деньги со счета Эдит в "Меррил Линч" и вот тогда дадим им чек. Это снимет нас с крючка, а рукопись по-прежнему остается в полном нашем распоряжении, и мы спокойно продаем ее или переделываем в роман. Но это произойдет только в том случае, если в "Макгро-Хилл" сидят полные кретины, которые позволят бестселлеру ускользнуть из их рук.
- Не может быть, - заявил Дик. - Таких дураков не существует.
Глава 11
Французские апартаменты
Мы зарегистрировались в гостинице "Элизиум" в воскресенье вечером. Беверли оставила за мной номер - "комнату гейши", - но хватило одного взгляда, чтобы понять: ее затейливое восточное убранство никоим образом не соответствует нашему предприятию. Требовалось что-то более строгое, поэтому я переселился в номер этажом ниже. Этот назывался "французские апартаменты" и был обустроен в манере, более подходящей для деловых встреч. Вдобавок ко всему в нем стояла совершенно необходимая мне кровать просто колоссальных размеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117