Валентина Сергеевна остановилась.
– Правда? Какие молодцы!
Петька незаметно ерзнул на стуле. Погибать так погибать.
– Надо бы в поход сходить на это место, поглядеть, – уточнил Петька, будто между прочим.
– Это мысль, мальчики! Я же говорила, что мы обязательно сходим куда-нибудь. Это мысль. Надо только хорошенько обдумать все и…
– Ведь это ж против никто не будет? – беспокойно заметил Никита.
– Нет, нет, конечно! Что здесь такого? Наоборот.
– Что такого… – автоматически подтвердил Петька.
– Это же интересно, во-первых! – сказала Валентина Сергеевна. – А потом – для здоровья необходимо.
– Конечно… – подтвердил Петька, стараясь удержать разговор в неопределенно-общих рамках.
– Кто может быть против? – продолжала бесхитростная Валентина Сергеевна. – Мы заведем свой музей, с дневниками походов, с воспоминаниями о каникулах, с гербариями, коллекциями минералов. Это же стыдно, мальчики: жить в таком богатом краю и даже лютик изучать по картинке!
– Да…. – с готовностью согласился Никита, поскольку чуточку удивленные и чуточку возмущенные глаза Валентины Сергеевны остановились на нем.
– Я уже многим ребятам дала задания. Вот и вы сделали хорошее дело. А надпись на скале у водопада? Она же стирается! Надо сфотографировать ее, надо разыскать свидетелей, кто воевал здесь.
– Надо… – опять согласились Никита и Петька.
– Сидеть и ничем не интересоваться, мальчики, – это плохо. Надо быть романтиками: дерзкими, смелыми, решительными!..
Когда друзья уходили от Валентины Сергеевны, Петька аж дрожал от желания возликовать: Валентина Сергеевна буквально отправляла их в странствие. Но пока шли по улице и пока не скрылись за углом окна Валентины Сергеевны, пришлось держать себя солидно. Потом Петька сошел на обочину и сделал стойку на руках. Простоял несколько секунд – если считать эти секунды с момента, когда он оттолкнулся от земли, и до момента, когда он, описав полукруг, снова коснулся ее. Вернее, брякнулся на нее всей спиной. Никита был тоже доволен. Но особых восторгов не высказывал.
Впереди предстояли еще две беседы.
Проще было с Петькиной матерью.
– Мамань, – решительно сказал Петька, – были мы у Валентины Сергеевны… Так вот – надо для школы в поход сходить.
– Ну, чего ж, – сказала Петькина мать. – Валентина Сергеевна говорила мне. Это когда же вы собираетесь?
– Сегодня, ма. Ты же знаешь, – как можно небрежней разъяснил Петька. – Надо до рассвета, пока не жарко. А то ж потом – и комарье, и устанешь.
Петькина мать слишком уважала учителей, чтобы сомневаться в чем-нибудь. Всполошилась только:
– Когда ж я изготовлю-то все? Батюшки! Хоть деньком бы позже.
Подталкивая Никиту к выходу, Петька ловко закруглил разговор:
– А чего, мам, надо мне? Хлеба булку да соли… Мы ж с удочками!
– И долго он будет – поход-то этот?
– Дня три, мам!.. Туда-сюда…
Немножко труднее было дипломатничать с бабкой Аленой. Пришлось выдумать ей ориентировочное место, до которого предстоит поход, пришлось как-то разъяснить внезапность похода. Тут главное было – уйти от прямого вопроса: идет с ними Валентина Сергеевна или не идет. Поэтому, когда бабка Алена спросила: «Мишка тоже собирается?» – Петька пустился в длинные, путаные разъяснения насчет Мишки: он же такой – неделю назад его взял Федор дядьки косого Андрея за жердями в тайгу, так он поехал, а дорогой сбежал – куликов ловить на озере. Федор туда-сюда, а Мишки нет… Пока искал, и жердей не нарубил… Мишка, он только сначала все соглашается, а потом его… Или другой случай: с тем же председателем, когда Мишка силосовать взялся… Дали ему Орлика… Сиди себе в яме, топчи, как положено, а он – Мишка…
– Ай поцапались? – уточнила бабка Алена.
– Ну да! – обрадовался Петька. И хотел было продолжить рассказ о Мишкиной расхлябанности. Бабка Алена остановила его:
– Ладно, помолчи, ботало… Если что у меня – глядите тогда… Сыму сыромятину. Не догляжу, что ученые, так отпишу…
Но в общем-то бабка Алена загрустила. Трое суток: ни поговорить не с кем, ни одернуть некого… Да и Никита – кто его приструнит там? Учителя, они ясно – добрые, да только ж все на слово… А слово – его как не повернешь?..
Дипломатия настолько утомила друзей, что, сбежав на минуту от бабки Алены, они вздохнули свободно, только развалившись в бурьяне за огородом.
– Все, – сказал Петька. – Теперь бы ничего не забыть ночью. А? – И даже затянул: – «По морям, по волнам…»
Никита молчал. И лишь когда подошла минута расстаться ненадолго, изрек:
– С одной стороны, конечно, мы никого не обманули.
В тонкости другой стороны Никита вдаваться не стал.
Мишка шпионит
Решили проверить подходы к лодке, чтобы не заплутаться ночью, и столкнулись на берегу с Мишкой.
Мишка шарил по камышам.
Он так пристально вглядывался в каждую пролысину в камышах, что заметил друзей, когда те подошли уже вплотную к нему.
Петька хотел шлепнуть его между лопаток, Мишка оглянулся.
– Здравия желаю…
– Чего шаришь? – спросил Петька.
– Да так… – словчил Мишка. – Тут где-то крякуха лазит. Может, подраненная?
– Ну, давай… – разрешил Петька.
– А кто вам писал? – насторожился Мишка.
– Всякие, – объяснил Петька. И заключил неопределенным обобщением: – Умные люди – пишут.
Мишка обобщения не понял.
– Тихарите?
– Кому ружье, кому письма, – вступился Никита. – История нас рассудит.
– Ладно… – оскорбился Мишка. – А лодку вы куда дели? – По хитрому выражению глаз его было ясно, что он догадывался о чем-то.
– Ха, – сказал Петька. – Лодку Федор взял карасей ловить на старице.
– Что у Федора, своей нет?
– Проволоки-ка его четверку на старицу! – удивился Петька. – Проволокешь?
Мишка не поверил, но возразить ему было нечего.
В это время из камышей вынырнул запыхавшийся Владька и выпалил, не разглядев чужих:
– Может, на том берегу спрятали?
Мишка сразу поскучнел.
– Вдвоем шарите? – съязвил Петька. Затем приободрил Мишку, как недавно Мишка приободрял их: – Ну-ну…
И, уверенные в себе, друзья зашагали прочь от незадачливых шпионов.
Капуста
Пользуясь материной благосклонностью, Петька выпросил у нее деньги на компас и слетал еще раз в Курдюковку. В сельпо. С фосфорной стрелкой, с ремешком и блестящим, как зеркало, корпусом компас этот был давнишней мечтой Петьки. Мать сто лет бы не разорилась на него. Но когда в дело вмешиваются учителя, тут она слова против не скажет. Посоветуй ей Валентина Сергеевна: мол, Петьке для учебы паровоз надо, Петькина мать продаст дом, корову, поросенка, одежду, и хоть за двести километров паровозы от Белой Глины – она пешком дойдет до станции и притащит Петьке паровоз.
Новенький, с маленькое блюдце величиной компас блестел на Петькиной руке, и настроение у Петьки было самым безоблачным, когда, уже на обратном пути через Белую Глину, пришлось это настроение немножко утратить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87