Футболисты на всякий случай отступили.
Отношения между футболистами и Назаром Власовичем были натянутыми. Ругаясь на чем свет стоит, он часто ловил их либо с костром в сушняке, либо на потраве, либо за коллективным набегом на поле кормового турнепса. Этот коровий турнепс футболисты отлично ели сами. Кроме того, Назар Власович считал, что все собрания у него и все заседания правления проходят на самом высоком уровне. Лишь футболисты, просачиваясь в толпу взрослых, лишают эти мероприятия должной серьезности.
– Если хоть один… – движением вытянутого пальца сверху вниз отрубая слово от слова, проговорил Назар Власович, – хоть один заберется в правление… Отдеру уши… Потом сниму штаны… И крапивой, крапивой, крапивой… Ясно?
– Ясно, – ответил за всех Никита.
Назар Власович повернулся, чтобы уйти, потом остановился опять, недоверчиво оглянулся, сорвал кустик крапивы из-под ног и для большей убедительности показал его футболистам. Переспросил:
– Ясно?
– Ясно, – с готовностью ответил Никита.
Как только председатель скрылся в правлении, футболисты, пригнувшись, чтобы не видно было из окон, короткими перебежками оцепили правление и уселись на завалинке под распахнутыми окнами.
Собрания проходили так.
Назар Власович объявлял вопрос, постепенно повышая голос из-за нарастающего в помещении шума, разъяснял, в чем суть этого вопроса, и, обхватив голову руками, садился за стол. Начинались прения. Кто-нибудь выходил к трибуне, а остальные высказывались с мест. Тут можно было всякого наслушаться. Говорили обыкновенно не по вопросу, а кто во что горазд: каждый о своем. Надолго у председателя не хватало терпения.. Он вскакивал, тоже начинал волноваться, иногда ругался, бегая около стола, изо всей силы стучал по графину, если разговорившиеся женщины уклонились от сути или не понимали чего-нибудь. Но все в это время, заглушая друг друга, продолжали обмениваться мнениями.
Потом, пошумев минут десять, вдруг сразу умолкали все. Председатель, устало дыша, оглядывал помещение, объявлял:
– Голосуем.
Все поднимали руки. Назар Власович тыкал пальцем в бумагу перед бухгалтером Епифанычем:
– Пиши. Принято единогласно.
Потом объявлял следующий вопрос повестки дня, и все начиналось сначала.
Решения всегда принимались единогласно. Споры шли о чем-нибудь другом. Анюта Рагозина, к примеру, ругала правление, что ей вместо обещанной коровы подсунули нетель. Председатель кричал, что корова еще отелится и что, между прочим, надо ее в стаде пасти, а не на колхозном клевере. Дарья Курдюкова жаловалась, что Филипп отнял у нее вилы на ферме, говорит, что эти вилы конюшенные. Филипп клялся, что это именно так и есть, а заодно кричал, что овса дают лошадям – курам насмех. Председатель грозился проверить, куда девается овес: овса дают конюшне как на кавалерийский полк. Кто когда выпил, кто когда не вышел на работу, у кого сколько трудодней, почему не вовремя запахали Волчью луговину, сколько хлеба предполагается дать на трудодень, кого председатель оскорбил словом, кто оскорбил председателя, будут ли новорожденные в деревнях и у кого будут – на собрании можно было узнать все.
В этот раз на повестке дня стояло три вопроса: отделение новых выпасов для частного скота, прополка турнепса и подготовка к уборочной.
Собрание длилось четыре часа. И когда все высказались обо всем, что накопилось за последние месяцы, когда приняли единогласное решение по последнему вопросу, Назар Власович, махнув рукой, объявил:
– Все.
Загремели лавки. Но требовательный голос Валентины Сергеевны остановил колхозников.
– Как все?! – возмущенно спросила Валентина Сергеевна. – Я же просила вас дать мне слово!
– Ах, да! – вздохнул Назар Власович. – Тут школа нам имеет что-то сказать… Одно мгновение…
Петька заглянул в окно и увидел, что председатель устало поморщился.
Решительно протопала к трибуне Валентина Сергеевна.
– Товарищи! – сказала она. – У всех у вас есть дети… Я к вам с просьбой!..
И Валентина Сергеевна заговорила о том, как неправильно проводят школьники свой досуг, намекнула на самовольное путешествие адмирал-генералиссимуса, на драку у Стерли, о которой кто-то донес ей, на скуку, что одолевает мальчишек. (Футболисты изобразили на лицах скуку, будто председатель мог видеть их на завалинке.) Впрочем, заметила она, мальчишки еще находят выход для своей энергии, а вот девочки – те и совсем круглые дни по домам. Организовать нормальные пионерские лагеря, сказала Валентина Сергеевна, колхоз не в силах. Но организовать лагерь на общественных началах – в силах: чтобы были походы, чтобы были костры, чтобы были игры… В итоге потребовала у правления денег на палатки, на мячи, на волейбольную сетку, на…
Председатель не дал ей договорить. Схватившись обеими руками за грудь, Назар Власович воскликнул:
– Мы новую молотилку не можем купить, коровы голодают в стойлах, а вы нам про сеточки! Плетка им нужна, а не сеточки!..
Что ответила ему Валентина Сергеевна и как среагировал на это зал – ни буденновцы, ни чапаевцы не слышали. Все повскакали на подоконники, двое, не выдержав напора сзади, даже упали в зал, и разом загалдели все:
– Как это плетка!.. Нам мячи нужны!.. Всегда вот так!.. Кричать только!.. Это вам не на нас кричать!.. Это на Валентину Сергеевну!.. Вас бы самого плеткой!..
В зале грохнул хохот.
Валентина Сергеевна растерялась.
Назар Власович метнулся по сцене в поисках крапивы, но крапиву он потерял, – он всегда терял что-нибудь. И, взмахнув кулаками, закричал:
– Цыц, вражье племя! Цыц, я говорю! А иде ж то палка моя?! – рванулся к окнам.
Футболисты посыпались на землю.
– Ладно! – загремел Назар Власович. – Достану я вам палатку! Выменяю! Душу свою отдам, а выменяю у мэтээса! Но чтобы я их здесь духу не видел! Филимоныч! Дай им денег на сетку! Дай им денег на мячики! Пятнадцать рублей!
– Мало! – воскликнула Валентина Сергеевна.
– Двадцать пять!..
– Мало! – взмолилась учительница.
– А-а! – застонал Назар Власович. – В общем, дашь им сколько хотят! – И тут же добавил: – На два мяча хватит. Отработают потом на колосках!
– Ур-ра! – заорали под окнами.
– Окна закройте! – словно на последнем издыхании, прокричал Назар Власович.
Новый вызов
Адмирал-генералиссимус, вспомнив о распорядке дня, проснулся рано. Побежал, разбудил Никиту.
Сделали физзарядку, нырнули положенное количество раз, одолели пятикилометровку. Затем, очень довольные собой, так как рогатулину Никите пришлось искать новую, поуже, опять занялись тренировкой с оружием.
В это время и выскочили из лесу индейцы во главе с белокожим, веснушчатым, рыжим папуасом.
Индеец Мишка размахивал дротиком, у индейца Владьки было духовое ружье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87