– Одежда, – с трудом выговорил я. – Я запомнил одежду. Сержант взял меня за рукав и вывел в холл. Я думал, что мы возвращаемся в общую комнату, но он сопроводил меня по коридору и со словами «прошу сюда» впустил в столовую. Затем он закрыл дверь и замер на месте.
Едва мы остались наедине, мне внезапно пришла в голову мысль, от которой я, в своем взвинченном состоянии, разразился смехом. Сержант Адамс, бросив на меня пытливый взгляд, предложил мне сесть. А рассмеялся я оттого, что понял: возможно, я один из подозреваемых. Мне представилась картина: меня держат в этой комнате, и сержант с констеблями час за часом сыплют вопросами, пока я не сломаюсь и не сделаю признание.
– Вы здоровы, сэр?
– Вполне, сержант Адамс. Просто немного расстроен.
– Вполне можно понять, сэр.
Я сел к большому старому столу, а сержант, включив сначала горелку, устроился у другого его конца, спиной к окну:
– Теперь мы одни, сэр, и если вы хотите что-нибудь мне сказать, прошу вас.
Этот вопрос так точно совпал с ходом моих мыслей, что я невольно улыбнулся:
– Вы предлагаете мне признаться? Он не откликнулся улыбкой.
– Я предлагаю рассказать мне все, что может пролить хоть какой-нибудь свет на это печальное дело. К примеру, сэр, меня озадачивает время. Точно ли вы запомнили час, когда вы с мистером Фиклингом покинули этот дом? Не маловато ли оставалось времени для всего, что произошло потом? Вы уверены, что пробыли здесь до половины шестого?
– Абсолютно. Перед уходом у нас был разговор о времени. А почему вы спрашиваете?
– Вы разговаривали о времени, – повторил он.– Не объясните ли подробней?
– Нет, сержант, не думаю. Это просто смешно. Я пережил потрясение и, ей-богу, не расположен отвечать на кучу бессмысленных вопросов.– Сержант сверлил меня невозмутимым взглядом, и, чуть помедлив, я проговорил: – Мы просто обсуждали точность наших часов: сравнивали их с часами в общей комнате, которые спешили. Мистеру Фиклингу непременно хотелось, чтобы мы застали конец вечерни и я послушал игру мистера Слэттери.
Сержант сделал отметку в блокноте.
– Теперь я должен спросить, в каком состоянии были комнаты, которые вы осмотрели? И не бросились ли вам теперь в глаза какие-нибудь перемены?
– Никаких. Насколько я могу судить, раньше все было в том же виде.
– Вероятно, вы хотели сказать, сэр: за исключением того, что в общей комнате наличествуют следы обыска?
– Нет, сержант, я хотел сказать именно то, что сказал; как, впрочем, и всегда. У меня такой принцип: говорить именно то, что думаю, и думать, что говорю. Если вы будете так любезны это запомнить, процедура сведется к минимуму.
Меня раздражало, что он продолжал глядеть на меня с прежней невозмутимостью. Помолчав, он произнес:
– Когда вы прибыли, вы застали комнаты в том же состоянии, что и сейчас, сэр?
– Именно. Если быть абсолютно точным, в этой и общей комнате, а в других я не был, на мой взгляд, ничто не изменилось с тех пор, как я явился к мистеру Стоунексу сегодня без двадцати пять.
– А как же беспорядок в той комнате, выдвинутые ящики, разбросанные бумаги и прочее?
– Повторяю, сержант, то же я застал и в прошлый свой приход.
– И как мистер Стоунекс объяснил этот беспорядок?
– Самым естественным образом. По его словам, он кое-что искал.
– Что?
– Документ.
– Юридическую бумагу? – проворно спросил сержант.
– Нет. Рукописный отчет об убийстве настоятеля Фрита. Сержант нахмурился:
– Чьем убийстве?
Объяснения заняли некоторое время: сержант ничего не слышал об убийстве Фрита и подумал, что речь идет о преступлении, совершенном не так давно.
– Мистер Стоунекс сказал, что перед вашим с мистером Фиклингом приходом открыл ящики и разбросал по полу их содержимое так, как вы видите сейчас?
– Да, пожалуй. Хотя сейчас, пожалуй, беспорядка больше. Нет, не стану утверждать, что прежде беспорядок был такой же.
Он долго писал. Потом произнес внезапно:
– С каких пор вы обитаете у мистера Фиклинга?
– Приехал во вторник вечером.
– Давно вы с ним знакомы?
– Мы дружны больше двух десятков лет.
– Случалось вам бывать здесь у него прежде?
– Нет, – ответил я и нехотя признался: – До прошлого вторника я не виделся с ним двадцать лет.
– Не рассказывал ли он вам о каких-либо своих затруднениях?
– Мистер Фиклинг не говорил мне ничего такого, что могло бы иметь отношение к данному трагическому происшествию.
Сержант продолжал тем же тоном:
– А Слэттери? Его вы давно знаете?
– Мистера Слэттери я впервые в жизни увидел приблизительно за полчаса до того, как встретил вас.– Мой голос прозвучал на удивление сварливо. От этого мне стало казаться, что я лгу. Кроме того, направленность допроса нравилась мне все меньше и меньше.
– Вы ни разу прежде не говорили с ним и не видели его?
– Никогда. – Тут мне вспомнилась фигура, виденная ночью.– То есть... Нет. Никогда.
– Кажется, вы заколебались, сэр?
– Нет, я никогда прежде не встречал мистера Слэттери.
– Не упоминал ли о нем мистер Фиклинг?
– Нет. То есть не припомню, чтобы упоминал. Может, он говорил об органисте, когда я еще не знал, что это его друг.
– Органист? Вы имеете в виду мистера Слэттери?
– Да.
– Мистер Слэттери – помощник органиста.
– В таком случае, полагаю, о нем речь совсем не заходила. Я думал, мистер Слэттери – органист.
– Понятная ошибка, сэр. Мистер Слэттери фактически исполнял обязанности органиста, поскольку старый джентльмен, держатель этой должности, серьезно болел. Однако мистер Слэттери находится на этом посту временно.
– Понятно. Теперь, подумав, я припоминаю: мистер Фиклинг что-то об этом говорил. И сам мистер Слэттери тоже упоминал...
Я осекся. Странная ситуация. Совершенно посторонний человек задает мне вопросы о разговорах между мною и моим другом, и я отвечаю. И причина всего – то, что лежит на полу в комнате напротив. При этом непрошеном воспоминании я спрятал лицо в ладонях.
– Поверить не могу, что кто-то мог такое сотворить. Трудно примириться с тем, что подобное злодеяние возможно.
– Да, сэр, трудно поверить. Один из самых страшных случаев на моей памяти.
– У него остались родственники? Или близкие люди?
– Честно говоря, сэр, я пока не знаю, жив ли кто-нибудь из его родни.
– Должны быть племянники и племянницы. Он упоминал брата и сестру.
– Все это выяснится, наверное, в ближайшие дни, сэр. Наследство будет немалое, и претенденты, разумеется, не заставят себя ждать. А теперь не могу ли я узнать, каким образом вы получили приглашение на чай к мистеру Стоунексу?
Я объяснил, что встретил мистера Стоунекса у задних ворот его дома, куда пришел, чтобы прочесть надпись, имеющую, по-видимому, связь с убийством каноника Бергойна.
– Еще одно убийство, – сухо заметил сержант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101